Тонкий еврейский юмор

Тонкий еврейский юмор

Тонкий еврейский юмор

Изображение:

_netslova.ru

Маленький Яша пришёл купить шоколадного человечка.
Продавец:
— Тебе кого — мальчика или девочку?
Яша подумал и смекнул:
— Конечно, мальчика!

— Рабинович, почему тебя не взяли в армию?
— Исключительно из-за зрения. Вот ты, например, видишь гвоздик? Во-он там!
— Где?
— Ну вон там!
— А-а-а, вижу!
— А я нет!

— Циля, где вы пропали?! Я же переживаю! А вдруг у вас всё хорошо…

Приходит Моня Рабинович из школы домой в слезах:
— Мама, меня назвали ж*довской мордой!
— Привыкай, сынок, ты будешь ж*довской мордой в школе, в институте, в аспирантуре… Зато когда ты получишь Нобелевскую премию, тебя назовут великим русским учёным!

Два одессита беседуют за политику:
— Изя, а почему в России нет революции?
— Революция, Фима, это когда низы не хотят, а верхи не могут. А там верхи не хотят, а низы таки не могут.

Марк Соломонович диктует нотариусу завещание: Моей жене, Розе, которая всю жизнь мечтала о бриллиантовом колье и норковой шубе, я завещаю свое старое, но очень крепкое, кресло — качалку, в нём хорошо мечтается…

— Софочка, ты когда-нибудь слышала за слово «деликатность»?
— Та слышала … У меня в стиральной машине такой режим есть!

— Сара, говорят, ты вышла замуж за депутата?
— Таки да. А шо толку?
— ????
— Этот шлимазл только и делает, шо стоит возле кровати и рассказывает, как мине будет хорошо.

— Ну и как твоя семейная жизнь, Фима?
— Знаете, Соломон Яковлевич, я женат уже три месяца. Раньше всё валялось на своих местах, а теперь аккуратно сложено неизвестно где.

— Каких выдающихся провокаторов вы знаете?
— Композитор Мендельсон.
— Боже мой, но почему?!
— Для миллионов дураков он написал нежный и завлекательный «Свадебный марш», а сам… А сам — всю жизнь спокойно прожил холостяком!

По Средиземному морю шел еврейский пиратский корабль. Под черным флагом. И на всякий случай ещё и под белым.

— Изя, мы смотрим этот фильм уже восьмой раз!
— Сара, мы взяли этот фильм на сутки и будем смотреть его сутки!

Два постоянно враждующих еврея встречаются в синагоге. Раввин говорит им:
— Сегодня Йом Кипур — день, когда надо попросить друг у друга прощения и помириться. Евреи жмут друг другу руки, и один из них проникновенно говорит:
— Мойша, я желаю тебе всего того, что ты мне желаешь!
— Послушай, Хаим, ты опять начинаешь?!

— Изя, шо ви таки будете делать, если к вам придут воры и будут искать деньги?
— Абрам, я вас умоляю… Я буду искать вместе с ними. ..

Сара на сайте знакомств: — Не буду писать в статусе, что муж уехал в командировку и что я одна дома! А то ещё всякие мужики придут на улицу Ришелье, д. 15, кв. 22 (3 подъезд), а дверь не заперта…

– Алло, это вы объявили вознаграждение за пропавшую собачку?
– Да! А шо, вы её нашли?!
– Ещё таки нет… Но хотелось бы получить аванс.

Не только нет слова, которое еврей не смог бы использовать как фамилию, но и нет ещё такого слова, которое не смогло бы обидеть женщину, если она вдруг захочет обидеться!

Наши телеграм-каналы еврейского и интеллектуального юмора.

Редакция:

IsraLove

Анекдот дня

Проголосуйте за анекдот и посмотрите еврейские анекдоты, которые больше всего понравились нашим читателям.

На полном серьезе — Лехаим

За последнее время было издано несколько книг, посвященных еврейскому юмору: «Еврейское остроумие» Зальции Ландман, «Еврейские народные сказки, предания, былички, рассказы, анекдоты, собранные Е. С. Райзе» и др. Интерес к этой теме обеспечил и переиздания. В недавно появившемся сборнике «Советский анекдот» «еврейским сюжетам» посвящен отдельный раздел. О том, насколько изменилось понимание самих выражений «еврейский анекдот», «еврейское остроумие», размышляют Валерий Дымшиц, Александр Генис, Геннадий Эстрайх, Валерий Хаит. Мы также публикуем несколько анекдотов из сборника, подготовленного Михаилом Мельниченко.

[parts style=”clear:both;text-align:center” type=”text” width=”250px”]
[phead]

Валерий Дымшиц

[/phead]
[part]

Настоящий еврейский анекдот должен быть несмешным

Культуры разделены во времени и пространстве. Эти барьеры призваны снижать умные, комментированные издания вроде «Литературных памятников». Книги с комментариями (я их очень люблю: чем больше комментариев, тем лучше) подходят для чего угодно, кроме юмора. Юмор, нуждающийся в объяснениях, — это уже не юмор.

Ни «Гаргантюа и Пантагрюэль», ни «Уленшпигель», ни Аристофан не смешны неподготовленному читателю, а подготовленному — тоже не очень смешны, потому что он стал подготовленным как раз в процессе выяснения того, что смешного в этих великих памятниках смеховой культуры.

За прошедший век еврейская культура, повседневность, язык изменились круче, чем у любого другого народа в Европе. Например, много ли вы знаете народов, которые менее чем за сто лет полностью поменяли язык? А евреи — поменяли. А что существенней для юмора, чем язык?

Ergo. Еврейский юмор, настоящий еврейский юмор, то есть исходящий из внутренних особенностей еврейской культуры, а не из внешних этнических стереотипов, должен быть несмешным. Несмешным, потому что непонятным, нуждающимся в объяснении, которое его делает несмешным уже окончательно.

Таким образом, еврейские анекдоты очевидно делятся на «старые» и «новые».

Как устроен тот самый несмешной, «старый» анекдот? Вот самый простой случай: комическое начало страдает от смены языка.

Подруги дают советы матери больного ребенка.

— Надо вызвать старого фельдшера, он почти профессор, — говорит одна.

— Лучше позвать татарина. Так лечить детей, как он лечит, никто не может, — возражает другая.

— Только псалмы, — категорически заявляет третья. — Из всех татар Г-сподь Б-г — лучший татарин.

Текст не смешной, потому что бессмысленный. Он перестает быть бессмысленным, если знать, что слово «тотр» означает на идише и «татарин», и «знахарь». (То, что «чужому» приписываются магические способности, это дело обычное.) Этот же самый анекдот можно было бы пересказать так, чтобы все было понятно, но еще больше «не смешно».

— Лучше позвать знахаря. <…>. — Из всех знахарей Г-сподь Б-г — лучший знахарь.

Только на идише, когда Всевышний оказывается и целителем, и немножко татарином, становится смешно. Отсмеявшись, можно еще увидеть в этой истории и незлую просветительскую сатиру на темных местечковых женщин. Советы подруг — это ступеньки лестницы, ведущей от разума к вере. Первая предлагает обратиться к профессиональному медику, вторая — к представителю народной медицины, третья (вслед за многими хасидскими цадиками, не жаловавшими врачей) — молиться. Но именно она в своем благочестивом рвении называет Б-га татарином.

Еще изощренней анекдоты, построенные на традиционных текстах и способах их толкования. Вот, например:

Вора как-то спросили: почему он залезает в чужой карман? Он ответил:

— Посудите сами: если в мой карман, куда чужому залезать нельзя, мне можно, то в чужой карман, куда чужому сунуть руку можно, мне можно тем более.

Странная логика, скорее нелепая, чем смешная. В какой среде, однако, бытовал этот анекдот, что служило предметом пародирования? В воровской? Конечно, нет. Это типичный юмор ешиботников, которые день-деньской проводили за изучением Талмуда.

Один из основных логических приемов, используемых в Талмуде для вывода новых законов на основе уже существующих, называется «каль ва-хомер» (букв. «легкое и тяжелое», перевод по смыслу — «менее строгий и более строгий законы») и входит в состав тринадцати принципов толкования Торы, предложенных рабби Ишмаэлем (конец I — начало II века н. э.). С помощью этого приема делается вывод о том, что, если есть закон, регламентирующий легкий случай, то он тем более, по умолчанию, будет справедлив для более тяжелого случая. Например, запреты субботы в принципе строже запретов праздников, следовательно, если что-то запрещено в праздник, оно тем более («каль ва-хомер») запрещено в субботу, даже если это специально не оговорено. Впрочем, приведенный выше гротескный пример объясняет этот прием еще лучше.

Дочитав до конца разбор двух этих анекдотов, читатель, возможно, узнал что-то для себя новое, но вряд ли рассмеялся. Толкование шуток этому не способствуют.

«Смех — это здоровье, доктора прописывают смех». Фрагмент страницы с обращением Шолом-Алейхема, в котором он призывает читателей присылать анекдоты на идише для дальнейшей их публикации в третьем томе «Идишской фольклорной библиотеки» (этот том так и не был издан). «Коль мевасер», 1892

В конце XIX — начале XX века евреи начали стремительно пересекать границу между еврейским и нееврейским мирами. Первым шагом был билингвизм, например идиш-русский, который, впрочем, в следующем поколении опять сменился монолингвизмом, теперь уже русским. Анекдоты четко фиксируют этот момент. Вот один из самых известных анекдотов на эту тему и, кстати, мой любимый.

Еврей из местечка съездил в большой город и впервые столкнулся с русским языком.

— Какой язык странный. Кошка — а кац («кошка» на идише), а кошка (то есть окошко, но при этом безударное «о» воспринимается как неопределенный артикль «а») — а фенстр («окно», идиш). Настье (то есть Настя, женское имя) — а шиксе («нееврейская девушка», идиш), ненастье — а шлехте ветер («плохая погода», идиш).

Этот анекдот невозможно рассказать ни современному русскому еврею, ни, допустим, американскому ортодоксу, разговаривающему на идише. Он требует идиш-русского двуязычия. Кто является объектом насмешки? Очевидно, провинциал, не знающий русского языка тогда, когда всякий нормальный человек его уже знает. Анекдот «подстегивает» модернизацию.

Перескочив в исторически ничтожные сроки барьер модернизации, евреи оказались немедленно включены в «общую» культуру, частью которой были анекдоты, построенные на этнических стереотипах. В сущности, «новые» еврейские анекдоты — это не столько еврейские анекдоты, сколько анекдоты о евреях. Они построены не на авторефлексии еврейской культуры, а на предъявлении маски «еврея», сформировавшейся в нееврейском мире.

Заговорив со своим окружением (в прямом и переносном смысле) на одном языке, евреи начали рассказывать о себе те же самые анекдоты, что о них рассказывали другие. В них сохранялись все стереотипные качества, присущие «еврею» как мас­ке, менялись только оттенки. Жадность воспринималась как бережливость, хитрость как ум, трусость как осторожность и т. д. 

Впрочем, в текстах анекдотов могло вообще ничего не меняться. Ведь анекдот — устный жанр и его рассказывание — это акт коммуникации. А смысл коммуникации рождается только в тот момент, когда она происходит. Соответственно, один и тот же анекдот, если он рассказан неевреем, может быть антисемитским выпадом, а если евреем — милой шуткой. Можно сказать, что, попав в еврейскую среду, анекдоты о евреях «обеззараживались» и тем самым «присваивались», становились еврейскими.

Кроме того, «новый» еврейский анекдот — это очень часто анекдот не о евреях, а о той среде, той системе, в которой они живут. Многочисленные анекдоты, построенные по модели «Судимость — нет, национальность — да», — это ведь не о евреях, а о советской власти в конце ее исторического пути. Понятно, что в 1920-х годах, когда не было не то что пятой графы паспорта, но и самих паспортов не было, такой анекдот не мог бы возникнуть.

В связи с тем что, с одной стороны, процесс еврейской аккультурации давно завершен, а с другой — евреи перестали быть заметным общественным раздражителем, время «нового» еврейского анекдота тоже подходит к концу. Каким будет «новейший»?

Отвечу старым, коротеньким анекдотом, хоть он и не про анекдоты, а про деньги.

— Реб Эйнох! Когда, наконец, вы вернете мне долг?

— Что я, по-вашему, пророк, что ли?

[/part]
[phead]

Александр Генис

[/phead]
[part]

О еврейском юморе

Еврейский юмор интересно сравнить с его естественным партнером, с которым он веками делил среду обитания, — русским юмором. Последний лучше всего там, где он сталкивает маленького человека с его Старшим братом. «Знали они, что бунтуют, — писал про русских Салтыков-Щедрин, — но не стоять на коленях не могли».

Понятно, почему мы выучили наизусть Швейка с его утрированной до комизма лояльностью.

Однако в своем истоке комизм — прямое следствие непреодолимой неуместности, к которой, в сущности, сводится любая житейская ситуация, если учесть, чем она всегда кончается. Об этом писал Беккет, говоря, что чувствует себя, как больной раком на приеме у дантиста. Смерть ставит жизнь в ироничные кавычки. Вблизи смерти все становится неважным, несерьезным, а значит, смешным. Смерть — наименьший знаменатель комического. На нее все делится, ибо смерть останавливает поток метаморфоз, комических переодеваний, вечных «qui pro quo», из которых состоит любая комедия. Добравшись до последнего берега, смешное, как волна, тащит нас обратно в житейское море. На память о смерти нам остается юмор, позволяющий пре­одолеть ужас встречи с ней. И этот — могильный — юмор свойствен еврейскому анекдоту. В том числе моему любимому:

Во время погрома Хаима прибили к дверям собственного дома.

— Тебе больно? — спрашивает сосед.

— Только когда смеюсь, — отвечает распятый Хаим.

Еврейский юмор — оружие возмездия судьбе и миру.

[/part]
[phead]

Геннадий Эстрайх

[/phead]
[part]

Нет, конечно, никакого еврейского «гена юмора». Не случайно этот вид юмора появился, в основном, только где-то в XIX веке, что, по моему мнению, было (и все еще) связано с различными формами трансформации, переживаемой евреями: идишговорящие становились русскоговорящими, местечковые — городскими, религиозные — светскими, российские — зарубежными. Это было сложно, болезненно, но и смешно. Поэтому евреи обычно смеялись над собой и над окружавшими их евреями. Остальные, если они были статичны, могли вызвать, скорее, сарказм.

Юмор Бабеля зачастую построен на русских фразах, в основе которых лежит синтаксис идиша. Моя тетя, так и не освоившая толком русский язык, как-то спросила: «Где вы сохнете белье?» В основе этого вопроса лежал совершенно несмешной идиш: «Ву трикнт ир грет?» Когда она уехала в Израиль и прислала оттуда письмо на русском языке, мы смеялись до слез, до колик. Моя мама, с русским языком того же разлива — довоенного еврейского национального района в Запорожской области, — смотрела на нас с удивлением, она никак не могла понять, что нас так рассмешило. А потом тетя перешла на идиш, и письма ее перестали нас веселить.

Одесса в литературе на идише почти совсем не смешная — не смешней Бобруйска или Могилева-Подольского. Еврейская литература вообще не отличается особым юмором. Шолом-Алейхем грустно смешил, но его герои обычно как раз пребывали в состоянии языковой, социальной и экономической трансформации. Не случайно некоторые литературоведы считают его, по сути дела, русским писателем, но на еврейском языке. Не случайно и то, что сейчас почти невозможно найти ту идишеязычную ауди­торию, для которой писал Шолом-Алейхем. Его читатель находился в состоянии нескольких культурных переходов: он уже достаточно хорошо знал русский, и его уже могли рассмешить фразы типа «выехаем выехайте» (в телеграмме, извещающей о приезде). Этот же читатель — уже светский человек — мог реагировать на забавные толкования Библии и Талмуда. Поэтому так сложно переводить Шолом-Алейхема на русский и другие языки.

В ноябре 1938 года, во время заседания комитета, созданного для чествования 80-летия Шолом-Алейхема, Бабель говорил, что Шолом-Алейхем, «самый комический писатель мира», вызывал «смех с сильными физическими движениями». Бабель поделился своими наблюдениями за реакцией еврейской аудитории: «Когда они слушают сочинения Шолом-Алейхема в оригинале, это не смех, а гоготанье». Говорил он и о проблемах перевода:

Я считаю, что вообще этот писатель чудовищно извращен и искажен на русском языке и русский читатель не имеет представления о нем. Даже последние переводы проникнуты таким пошлым еврейским акцентом, что о равноценности с оригиналом не может быть и речи. Надо учесть звуковое богатство его речи и т. д. Я сижу над ним и говорю: приходится писать его на русском языке.

<…> Перед началом своей работы я перечитал переводы, которые существуют, и скажу, что если они даже правильны, то все равно не отображают духа Шолом-Алейхема. У Шолом-Алейхема — какое-то волшебство, а тут чудовищный акцент.

Антонине Пирожковой запомнились слова Бабеля: «Хочу миру показать настоящего Шолом-Алейхема». В папках, изъятых НКВД при аресте Бабеля в мае 1939 года, находились его не­опубликованные и, скорее всего, безвозвратно утраченные переводы Шолом-Алейхема.

Важно и то, что еврей, как и грузин, армянин и далее по списку, казался (и все еще кажется) смешным в глазах, скажем, русского человека. Польские евреи так же когда-то смеялись над литовскими. Мой отец, украинский еврей, окончивший в 1931 году еврейское отделение Волынского института и попавший по распределению в район, где жили литовские евреи, вызывал у них смех.

На Брайтон-Бич, моем частичном месте жительства, я стригся одно время у бывшей заведующей парикмахерской из Минска — стригся, а потом много дней ухохатывался. Заряд смеха мне дает каждый поход в аптеку, где работают и обслуживаются многие бывшие одесситы. Так что там фразы типа «я вам вчера звонила за слуховой аппарат» или «очки от глаз» считаются литературной нормой. Вот одна из сцен, которую я там увидел.

Заходит подросток, подает квитанцию женщине за прилавком и говорит ей: «Фира, а ты знаешь, как тебя моя мама называет?» — «Нет, не знаю». — «Она тебя аферисткой называет». — «Почему это я аферистка?» — «Я не знаю. Но она мне сказала: “Возьми ресит (квитанцию) и отдай его этой аферистке из Одессы”».

Ни мальчик, ни сама Фира-аферистка не смеялись, а я пулей выскочил из аптеки.

В магазине рядом вывесили объявление о продаже длинного списка органических продуктов — мяса, молока и т. д. Всё по-русски, кроме слова eggs. Автор объявления, видимо, решил, что это будет приличней, чем писать «яйца».

Наблюдательный человек, а еще лучше просто талант, выросший или оказавшийся в такой переходной среде, может смешить русскоязычную ауди­торию. У него зачастую особое восприятие речи. Тем более что его аудитория хочет услышать юмор с «еврейским лицом». Это совсем не значит, что юморист из другой среды не способен к такой деятельности. Просто юмор такого писателя или актера будет другим, уже не тем, который принято называть «еврейским».

[/part]
[phead]

Валерий
Хаит

[/phead]
[part]

О еврейских анекдотах

Хочу сразу оговориться. Хотя я более сорока лет занимаюсь этим сомнительным делом, — я имею в виду юмор, — большим поклонником анекдотов не являюсь. И компаний, где люди, перебивая друг друга, сыплют анекдотами, стараюсь избегать.

Анекдот — юмор заемный. Он как цитата — хорош к месту.

Но слушать их подряд — извините!

Мне ближе ситуации, когда юмор рождается на глазах, возникает буквально из воздуха.

Может быть, потому, что я избалован.

Ведь как-никак когда-то играл в КВН. Еще том — импровизационном.

А во-вторых, я живу в Одессе…

Михаил Жванецкий как-то сказал: «Нет специального одесского юмора. Есть юмор, вызывающий смех, и есть шутки, вызывающие улыбку сострадания». Я думаю, что, если в этой фразе слово «одесский» заменить на «еврейский», смысл ее не изменится.

Вот об этом — о качестве еврейского юмора — мне бы и хотелось сказать.

Конечно, среди еврейских анекдотов есть просто блестящие. Вот, скажем, мои любимые:

— Моня, сколько будет семью восемь?

— А мы покупаем или продаем?

Два друга пришли в гости. Когда подошли к дому, куда они были приглашены, один из них постучал ногой в дверь.

— Почему ты стучишь ногой? — спросил второй.

— Чтобы хозяева подумали, что наши руки заняты подарками. Иначе не откроют.

— Как вы относитесь к нынешней власти?

— Как к жене.

— ?

— Немножко люблю, немножко боюсь, немножко хочу другую…

— Гуревич, значит, вы хотите у меня занять сто тысяч долларов. А где гарантия, что вы мне их вернете?

— Я вам даю слово честного человека.

— Хорошо, я вас жду сегодня вечером вместе с этим человеком.

Жена — мужу:

— Сема, почему ты не носишь обручальное кольцо?

— В такую жару?

Об одесском (читай еврейском) юморе исчерпывающе высказался Исаак Бабель. В статье о Лео­ниде Утесове он писал: «Мы предчувствуем высоты, которых он может достигнуть: тирания вкуса должна царить на них…»

В этих словах для меня все. «Тирания вкуса» — вот что должно отличать настоящий юмор, независимо от того, еврейский он, английский или украинский.

Мало того что Бабель сумел разглядеть огромный талант Утесова, он еще и гениально почувствовал, какие опасности грозят на пути его реализации.

В Утесове наряду с большим актерским и человеческим обаянием всегда была некоторая, так сказать, одесская «пошлинка». И он ею частенько пользовался, считая, что она добавляет ему популярности…

Но вернемся к теме.

Да, «тирания вкуса» — это, так сказать, общее требование.

Но есть, конечно, в еврейском юморе и то, что отличает его от других.

Это не только отчетливая и беспощадная самоирония: никто так не критикует евреев в анекдотах, как они сами!

А еще еврейский юмор — это живая интонация, парадоксальность и особая легкость выражения. Я глубоко убежден, что юмор должен вызывать добрые чувства. Так вот настоящий еврейский юмор, на мой взгляд, всегда отличался особой теплотой.

Известно выражение «юмор помогает жить». А вот Григорий Горин когда-то сказал еще точнее: «Юмор не столько помогает жить, сколько выжить».

Я думаю, это имеет прямое отношение к еврейскому юмору. Евреи тысячи лет жили среди чужих. Все это время инстинкт самосохранения оттачивал их мысль и рождал и совершенствовал юмор.

Вот у нас в Одессе, скажем, евреи на протяжении всей истории города жили в окружении людей других нацио­нальностей. Они мирно сосуществовали с русскими, украинцами, французами, итальянцами, греками, болгарами во многом благодаря юмору. Одесситы до сих пор знают: переругаться легче всего, гораздо сложнее — найти разумный компромисс. И здесь юмор — первое средство.

Понятно, что еврейский юмор, в силу своего обаяния, очень заразителен. То, что он очень органично звучит не только на идише и на иврите, но и на языках народов, среди которых жили евреи, доказывает это. Новые еврейские анекдоты сплошь и рядом рождались сразу на русском языке без необходимости перевода. И успешно продолжали и продолжают это делать до сих пор.

Памятник Рабиновичу во дворике Литературного музея в Одессе

Вот, например, Довлатов:

Некто гулял с еврейской теткой по Ленинграду. Тетка приехала из Харькова. Погуляли и вышли к реке.

— Как называется эта река? — спросила тетка.

— Нева.

— Нева? Что вдруг?!

А вот автор моего журнала Вячеслав Верховский из Донецка:

Бабушка оставалась женщиной до самого конца.

— Ба, тебя нужно немедленно показать доктору!

Подкрасила губки:

— Ты думаешь, я буду иметь успех?

Еще пример, на этот раз уже из личной жизни.

Наш младший сын Слава поступал со своим другом еще со школьных лет Лёшей Барацем в московский ГИТИС (ныне они авторы и актеры Московского театра «Квартет И»). Я тогда был в Москве, болел за них. Наконец наступил день, когда должны были вывесить списки поступивших. Жена рассказывает: «Я куда-то срочно должна была поехать. Еду и думаю: ты сейчас мне звонишь из Москвы домой (мобильных тогда еще не было), а меня нет. Как же узнать, поступили ли дети? Решила позвонить Лёшиным родителям. Помню, даже двушки не было, попросила у кого-то. Звоню, трубку берет бабушка. Говорю: “Это Юля. Ну что, поступили наши мальчики?!” В ответ слышу: “Ну что тебе сказать… Дедушка танцует на балконе!”»

Ну и в завершение хочу сообщить, что во время одной из одесских юморин, а именно 1 апреля 1995 года, во дворике Литературного музея Одессы был установлен первый в мире памятник герою еврейских анекдотов Рабиновичу. (Идея М. М. Жванецкого, скульптор Резо Габриадзе.) За эти годы рядом с ним сфотографировались тысячи одесситов и гостей. Даже появилась примета: если потереть Рабиновичу левое ухо, значит, в скором времени вас ждет финансовый успех. Ну что сказать? Доказательств, что эта примета действует, я как-то не слышал. Но то, что за двадцать лет ухо Рабиновича стало сиять чистым золотом, — это вам любой подтвердит…

[/part]
[phead]

Михаил Мельниченко

[/phead]
[part]

Из предисловия к сборнику «Советский анекдот» (М.: НЛО, 2014)

…Одним из наиболее хронологически ранних источников этого вида (записи фольклористов. — Л. Н.) является сборник восточноевропейского еврейского народного юмора по источникам на языке идиш «Сефер а-бдиха ве-а-хидуд» («Книга анекдотов и острот»). Над этим собранием, включающим в себя более 3100 анекдотов, имевших хождение в еврейской среде императорской России и Советского Союза, его составитель, видный одесский сионист Алтер Друянов (1870–1938), работал на протяжении трех десятков лет. Целью его работы были перевод на иврит и, тем самым, сохранение еврейской фольклорной традиции на языке идиш. Впервые это собрание было опубликовано в 1922 году, через год после репатриации Друянова в Палестину; впоследствии оно было сильно расширено собирателем и в современном — трехтомном — виде вышло в свет в 1935—1938 годах. Интересно, что часть вошедших в это собрание анекдотов — сюжеты, получившие широкое хождение среди русскоязычного населения Советского Союза и ставшие неотъемлемой частью советского политического фольклора первых десятилетий советской власти. Хорошо известно, что русский и советский анекдотический фольклор активно заимствовал сюжеты еврейских анекдотов, особенно в рассматриваемый период.

Из сборника «Книга анекдотов и острот»

Бундовский лидер стоял перед своей командой и объявлял: «Завтра мы все выходим на большую демонстрацию. Чтобы все до одного пришли, товарищи!» Ответил один из группы и сказал: «Завтра? Нельзя. Завтра же Песах… Кричать “Хлеб рабочим!” запрещено; а кричать “Маца рабочим!” — разве это язык Бунда?..»

Осенью 1917 года разразилась большевистская революция в России, и многие пророчили, что ее дни не про­длятся долго. Бездельники шутили — чтоб не присоединялся к ним никто, кроме грешников и злодеев, — что не сегодня завтра придет ей конец. Отвечал Гилель Златопольский и сказал: «Ошибаетесь вы, господа. Так же как какая-нибудь вещь может пролежать триста лет на правом боку, так же она может пролежать триста лет и на левом…»

Когда большевики пришли к власти, в России прервали все связи с царством небесным. Собрался сонм ангелов, и стали они обсуждать: кого послать и кто пойдет разузнать о том, что делается там, в великой России? Встал апостол Лука и сказал: «Я пойду». Прошло два дня, и пришла от него телеграмма: «Я арестован Чека. Апостол Лука». Вновь собрался сонм ангелов, и назначили они Иисуса посланником в большевистское государство. Прошло два дня, и пришла от него телеграмма: «И я там. Иисус, сын Марии». Собрался сонм ангелов в третий раз, и послали они Моше. Прошла неделя, и приходит от него телеграмма: «Устроился в хороший комиссариат. Товарищ Петров».

Еврей старается сесть в поезд. Бросается в один вагон. «Куда лезешь? Для товарищей командиров». Кидается во второй вагон. «Пошел вон! Для спецов стройки». В следующем кричат: «Куда прешь, не видишь, вагон для ответственных!» — «Ну так, значит, для меня». — «Что врешь, где документы?» — «Какие тебе документы? Когда этот кабак кончится, кто будет отвечать? Абрамович отвечать будет!»

Один человек спустился к Москве-реке купаться, и его стало увлекать течение. Он стал показывать руками людям, стоящим на берегу, что тонет, но никто не обращал внимания. Увидел несчастный, что нет у него надежды, собрал остаток сил и закричал: «Долой Сталина! Смерть Сталину!» Тут же все прыгнули в реку, вытащили тонущего из воды — и передали его в Чека…

[/part]
[/parts]

4 компонента еврейского юмора

Что мы подразумеваем под еврейским юмором? Начнем с того, что юмор откровенно еврейский по своим проблемам, персонажам, определениям, языку, ценностям или символам. (Еврейская шутка, согласно одному из определений, не может быть понята ни одним гоем , и каждый еврей говорит, что он уже слышал. ) Но не весь еврейский юмор происходит из еврейских источников, так же как не весь юмор, созданный евреями, обязательно является еврейским. В этих вопросах лучше всего исследовать не певца, а песню.

Еврейский юмор слишком богат и разнообразен, чтобы его можно было адекватно описать одним обобщением. Еврейские богословы говорили, что проще описать Бога в терминах того, чем Он не является; тот же процесс может быть полезен для понимания еврейского юмора. Это не, например, эскапист. Это не фарс. Это не физическое. Обычно не жесток и не нападает на слабых и немощных. В то же время, это также не вежливо или мягко.

Но сразу же приходят на ум отдельные юмористы, которые отрицают каждую из этих тенденций: Братья Маркс — шутники; Джерри Льюис и Сид Цезарь физические; Дон Риклз жесток; Сэм Левенсон вежлив, а Дэнни Кей игрив. Так много для обобщений.

Какой еврейский юмор есть , может быть еще труднее определить, и мы предлагаем следующие общие утверждения, полностью осознавая возможную бесполезность этого упражнения:

1. Еврейский юмор обычно содержателен.

Это о чем-то . Он особенно любит некоторые конкретные темы, такие как еда (употребление еды священно), семья, бизнес, антисемитизм, богатство и его отсутствие, здоровье и выживание. Еврейский юмор также очарован хитросплетениями ума и логики, а также коротким, хотя и эллиптическим путем, отделяющим рациональное от абсурдного.

В качестве социального или религиозного комментария еврейский юмор может быть саркастическим, жалобным, смиренным или описательным. Иногда «суть» юмора сильнее смеха, и на некоторые шутки уместной реакцией будет не смех, а скорее горький кивок или сочувственный вздох узнавания. Это дидактическое качество исключает смех «на халяву», как в фарсовом юморе, который черпает свой смех из чужих несчастий.

2. Еврейский юмор имеет тенденцию быть антиавторитарным.

Он высмеивает грандиозность и баловство, разоблачает лицемерие и пинает в штаны напыщенность. Он строго демократичен, подчеркивая достоинство и ценность простых людей.

3. Еврейский юмор часто имеет критический оттенок.

Этот край создает дискомфорт при донесении своей сути. Часто его направленность носит политический характер – он нацелен на лидеров и другие органы власти, которые не могут подвергаться более прямой критике. Это относится к видным деятелям общества в целом, а также к представителям еврейского мира, таким как раввины, канторы, мудрецы, интеллектуалы, учителя, врачи, бизнесмены, филантропы и общественные деятели. Особенностью еврейского юмора является взаимодействие видных деятелей с простыми людьми и обездоленными, причем последние часто выходят победителями. В целом еврейский юмор характерно имеет дело с конфликтом между народом и структурой власти, будь то отдельный еврей в своей общине, еврей, стоящий перед языческим миром, или еврейская община по отношению к остальному человечеству.

4. Еврейский юмор высмеивает всех —  включая Бога.

Часто высмеивает религиозных деятелей и учреждения, а также ритуалы и догмы. В то же время он утверждает религиозные традиции и обычаи, стремясь к новому пониманию различий между святым и мирским.

Перепечатано с разрешения Большая книга еврейского юмора (HarperCollins Publishers)

Ваш браузер не поддерживает элемент audio.

Произносится: moe-SHEH, Происхождение: еврейское, Моисей, которого Бог избрал, чтобы вывести евреев из Египта.

Подпишитесь на нашу рассылку новостей

Расширяйте возможности своих еврейских открытий, ежедневно

Еврейские анекдоты | Мои еврейские познания

От Граучо Маркса до Борщового пояса и Сары Сильверман многие из самых известных комиков Америки были евреями. Юмор настолько важен для еврейской культуры, что знаменательное исследование американской еврейской идентичности, проведенное в 2013 году, показало, что 42 процента американских евреев считают «хорошее чувство юмора» «неотъемлемой частью того, что значит быть евреем». (Напротив, только 19процентов заявили, что соблюдение еврейского закона необходимо.)

ПРОЧИТАЙТЕ: 10 лучших еврейских шуток в «Удивительной миссис Мейзел»

Но еврейский юмор бывает трудно определить. Как пишут Уильям Новак и Моше Уолдокс в «Большой книге еврейского юмора» , еврейский юмор легче описать с точки зрения того, чем он не является, чем тем, чем он является.

Это не, например, эскапист. Это не фарс. Это не физическое. Обычно не жесток и не нападает на слабых и немощных. В то же время, это также не вежливо или мягко.

Ниже приведены примеры некоторых еврейских анекдотов.

Цилиндр

Шварц сидит в своей комнате в одном цилиндре, когда входит Стейнберг.
«Почему ты сидишь здесь голый?»
«Все в порядке, — говорит Шварц. «Никто не приходит в гости».
– А шляпа-то зачем?
«Может быть, кто-нибудь придет».

Ты не похож на еврея

Женщина в поезде подошла к мужчине через стол. «Извините, — сказала она, — но вы еврей?»
– Нет, – ответил мужчина.
Через несколько минут женщина вернулась. «Извините, — снова сказала она, — вы уверены, что вы не еврейка?»
— Уверен, — сказал мужчина.
Но женщину это не убедило, и через несколько минут она подошла к нему в третий раз. — Ты абсолютно уверен, что ты не еврей? она спросила.
— Ладно, ладно, — сказал мужчина. «Ты победил. Я еврей».
– Забавно, – сказала женщина. Ты не похож на еврея».

Дождь в Хелме

Двое мужчин из Хелма вышли на прогулку, как вдруг пошел дождь.
— Быстро, — сказал один. «Открой зонтик».
— Не поможет, — сказал его друг. «Мой зонт дырявый».
– Тогда зачем ты его принес?
«Я не думал, что будет дождь!»

Загадка

Человек в Хелме однажды придумал загадку, на которую никто не мог ответить: «Что такое фиолетовое, висит на стене и свистит?»
Когда все сдались, он объявил ответ: белая рыба.
«Белая рыба?» сказали люди. «Белая рыба не фиолетовая».
— Ну, — ответил шутник, — эту белую рыбку покрасили в фиолетовый цвет.
«Но висеть на стене? Кто когда-нибудь слышал о белой рыбе, которая висела на стене?»
«Ага! А вот эту белую рыбу повесили на стену».
— А белая рыба не свистит, — крикнул кто-то.
«Ну, так не свистит».

Наша удача

Два еврея сидели в кофейне и обсуждали судьбу своего народа.
«Как несчастна наша история», — сказал один. «Погромы, чума, дискриминация, Гитлер, неонацисты… Иногда я думаю, что нам было бы лучше, если бы мы никогда не родились».
– Конечно, – сказал его друг. «Но у кого так много удачи — может быть, у одного из 50 000?»

Хулиганы

Однажды вечером два еврея идут по окрестностям и замечают, что их преследует пара хулиганов.
— Дэвид, — сказал его друг, — нам лучше уйти отсюда. Их двое, а мы одни!»

Ужасающие слухи

В маленькой деревне в Польше распространился ужасный слух: найдена убитой христианская девочка.
Опасаясь возмездия, еврейская община собралась в синагоге, чтобы спланировать возможные оборонительные действия в сложившихся обстоятельствах.
Как раз в тот момент, когда экстренное собрание было созвано, вбежал председатель синагоги, запыхавшийся и весь взволнованный. «Братья, — воскликнул он, — у меня прекрасные новости! Убитая девушка еврейка!»

Перепись

Счетчик приходит в дом Гольдмана.
«Здесь живет Луи Гольдман?» он спрашивает.
«Нет», — отвечает Гольдман.
– Ну, тогда как тебя зовут?
«Луи Голдман».
«Погодите-ка, разве вы только что не сказали мне, что Голдман здесь не живет?»
«Ага, — говорит Гольдман. — Ты называешь это жизнью?

Новообращенные

Трое евреев, недавно принявших христианство, вместе выпивали в шикарном ресторане. Они начали говорить о причинах своего обращения.
— Я обратился из любви, — сказал первый. «Не за христианство, а за девушку-христианку. Как вы оба знаете, моя жена настояла на том, чтобы я обратился.
— А я, — сказал второй, — я обратился, чтобы подняться в правовой системе. Вы, наверное, знаете, что мое недавнее назначение федеральным судьей могло иметь какое-то отношение к моей новой религии».
Третий человек заговорил: «Я обратился, потому что считаю учение христианства выше учения иудаизма».
– Ты шутишь? — сказал первый мужчина, выплевывая свой напиток.
– За кого вы нас принимаете, за парочку гоев?

Навоз

Шварц, пожилой мужчина, мирно отдыхает на крыльце своего небольшого отеля недалеко от Боки, когда видит облако пыли на дороге. Он выходит посмотреть, кто может приближаться: это фермер с юга с повозкой.
«Добрый день, — говорит Шварц.
«Полдень, — говорит фермер.
«Куда ты направляешься?» — спрашивает Шварц.
«Город».
«Что у тебя в фургоне?»
«Навоз».
«Навоз, а? Что ты делаешь с этим?»
«Я мажу им фрукты».
– Ну, – говорит Бернстайн, – ты должен как-нибудь прийти сюда пообедать. Мы используем сметану».

Лампочки

Сколько сионистов нужно, чтобы заменить лампочку?
Четыре: один остаться дома и убедить других сделать это, второй подарить лампочку, третий вкрутить ее и четвертый провозгласить, что за их действиями стоит весь еврейский народ.

Самый богатый человек в городе

На похоронах самого богатого человека в городе незнакомец увидел очень громко плачущую женщину. Незнакомец сказал: «Вы родственник покойного?»
«Нет».
– Тогда почему ты плачешь?
«Вот почему!»

Опоздание

Бернштейн приходит на работу однажды в 9. Он очень опаздывает Босс в ярости. «Вы должны были быть здесь в 8:30!» он кричит.
«Почему?» говорит Шапиро. «Что произошло в 8:30?»

Общественные туалеты

Блумберг, находясь в командировке, обнаружил, что пользуется общественным туалетом. Он только устроился поудобнее, когда заметил, что рулон туалетной бумаги пуст. Он окликнул соседнюю палатку: «Извините, друг, а у вас там есть туалетная бумага?»
– Нет, боюсь, здесь тоже ничего нет.
Блумберг на мгновение замолчал. — Слушай, — сказал он, — у тебя случайно нет с собой газеты или журнала?
«Извините, не знаю».
Блумберг снова помолчал, а затем сказал: «Как насчет двух пятерок за десятку?»

Благотворительность

Раввин был возмущен суммой денег, которую его прихожане жертвовали на благотворительность. Он молился, чтобы богатые давали больше милостыни бедным.
«И получил ли ответ на вашу молитву?» — спросила его жена.
— Половина была, — ответил раввин. «Бедные готовы принять деньги».

Развод

Моя жена развелась со мной по религиозным причинам. Она боготворила деньги, а у меня их не было!

34 года

Я женат уже 34 года и до сих пор люблю одну и ту же женщину. Если моя жена когда-нибудь узнает, у меня будут большие проблемы!

Измена

Файнштейн вернулся домой из командировки и обнаружил, что его жена изменила ему
«Кто это был?» — взревел он. — Этот ублюдок Волк?
– Нет, – ответила жена. — Это был не Волк.
– Это был Зеленый, этот подонок?
– Нет, это был не он.
— Я знаю — это, должно быть, был тот идиот Шерман.
– Нет, это был и не Шерман.
Файнштейн был в ярости. «Что случилось?» воскликнул он. — Никто из моих друзей недостаточно хорош для тебя?

Посещение больницы

Пожилой мужчина сбит машиной и доставлен в больницу.