орфоэпия — Крылатая латынь: Quad Licet Iovi, Non Licet Bovi, — как это правильно проговорить?

Вопрос задан
3 года 11 месяцев назад

Изменён
10 месяцев назад

Просмотрен
8k раз

Есть чудесный минутный мульт под названием «Quad Licet Iovi, Non Licet Bovi», но хор голосов там так галдит, что я не расслышиваю нюансов…

Quod licet Iovi (Jovi), non licet bovi (с лат. — «Что дозволено
Юпитеру, не дозволено быку») и «Quod licet bovi, non licet Iovi» —
«Что можно быку, нельзя Юпитеру».

«Квод лицэт йови, нон лицэт бови» — произношение (и написание) правильное? А то —

голоса разделились… (Забавнее всех читает итальянец.)

Как же писать верно: Jovi или Iovi?

В алфавите латыни классического периода не существовало букв J и U (на
самом деле, это не совсем верно, но объяснение нюансов написания
заняло бы слишком много места). Четкое разграничение ролей в парах
I-J и V-U произошло гораздо позднее, в эпоху Возрождения.

Так что, если хотите придерживаться орфографии классической латыни,
пишите так: QVOD LICET IOVI NON LICET BOVI (ср. «Икар и мудрецы»,
00:01:35) + пробелов между словами тоже не было, а в современной
орфографии — Quod licet Jovi non licet bovi…

О том же — «Икар и мудрецы» (6 мин.)

• орфоэпия

Латинский — мертвый язык, поэтому на фонетику внимания особо не обращают, в каждой стране своя латынь. Причина этого в том, что носителей языка не осталось, а в этом случае тоновое ударение, бывшее у римлян, исключает возможность точного воспроизведения в принципе.

За основу произношения как правило берут золотую латынь времён Цезаря и Цицерона, но в дальнейшем произношение менялось и возможны несколько вариантов произношения:

1. Пародия на реальное произношение римлян рубежа эр — Qўо́дъ ли́цэт Їо́ўи, нон ли́цэт бо́ўи. Где ў — читается как английская «W».

2. Золотая латынь в русском варианте — кво́т ли́цэт Йо́ви, нон ли́цэт бови.

3. Вульгарная латынь в русском варианте — квот ли́кет Йо́ви, нон ли́кет бо́ви.

1

Но я читал, что «Квот мецет икс ови, нон мецет бови».
Значит, много вариантов произношения.

1

Зарегистрируйтесь или войдите

Регистрация через Google

Регистрация через Facebook

Регистрация через почту

Отправить без регистрации

Почта

Необходима, но никому не показывается

Отправить без регистрации

Почта

Необходима, но никому не показывается

Нажимая на кнопку «Отправить ответ», вы соглашаетесь с нашими пользовательским соглашением, политикой конфиденциальности и политикой о куки

Перевод и объяснение поговорки Quod licet Jovi, non licet bovi

Юпитер похищает Европу, потому что ему всё позволено

Quod licet Jovi, non licet bovi (квод лицэт йови, нон лицэт бови — Что позволено Юпитеру, не позволено быку) — латинский фразеологизм, определяющий, что равенства среди людей нет и быть не может, а значит то, что одни могут себе позволить (поступок, образ жизни, высказывания, мысли), для других невозможно и запретно

Автор выражения неизвестен. Но подобная мысль не раз приходила на ум писателям Древнего Рима.

Quod Licet Jovi Non Licet Bovi

Несмотря на то, что английский язык превосходит другие языки своей гибкостью и ненасытной способностью похищать слова из других языков и превращать их в английские слова (на ум приходят кетчуп, бунгало и шведский стол), иногда другой язык выражает идею гораздо лучше, чем английский язык. Примеры могут включать savoir faire, weltschmerz и (извинения перед Патти Пейдж) che sara sara.

Недавно мы читали о выходках Новака Джоковича и Бориса Джонсона, оба из которых были пойманы на действиях, как будто они не связаны обычными правилами, которые связывают большинство из нас.

Джокович рассказывал нам, что он соблюдает правила Австралии в отношении COVID, а затем было обнаружено, что он солгал в своем заявлении на получение визы, а Джонсон посещал вечеринки, что является прямым нарушением правил COVID, которые его правительство навязывало остальной части Великобритании.

В случае Джонсона образ недавно овдовевшей королевы Елизаветы, сидящей в одиночестве на похоронах своего мужа, следуя правилам в своем горе, подчеркнул моральное лицемерие Джонсона, поскольку оказалось, что он устраивал вечеринку в самый канун похорон. Что делает их действия особенно раздражающими, так это то, что они получают выгоду от того, что другие люди следуют правилам, которые они сами выставляют напоказ.

Что вызывает возмущение по поводу этой наглости, так это проблема безбилетников: людей, которые пожинают плоды социальной сплоченности, но отказываются (обычно тайно) оплачивать свою справедливую долю расходов. С незапамятных времен общества функционировали, потому что люди сотрудничали в ограничении своего индивидуального суверенитета, так что, в свою очередь, другие ограничивали их, и все это для общего блага. Это взаимное самоотречение стоит за всеми правовыми и этическими системами, и это то, что вызывает особое презрение к лжецам и мошенникам.

Прямо сейчас мы видим, как наша социальная сплоченность подрывается из-за вопроса о вакцинации. Подавляющее большинство людей восприняли вакцинацию как выражение верности общему благу общества, даже несмотря на то, что она также снижает их личный риск. Эти люди начинают рассматривать непривитых как безбилетников, чья неспособность проявлять солидарность поставила под угрозу нашу систему здравоохранения и является причиной страданий людей, лечение которых было отложено.

Особенно бесит, когда этот подрыв социальной сплоченности совершают люди с властью, богатством и привилегиями. Когда Дональд Трамп мошенничает со своими налогами, хотя он и является главой государства, когда духовенство, проповедующее Евангелие, оказывается серийным насильником или когда выясняется, что Джастин Трюдо, soi-disant образец вукизма, тусовался с черным лицом , люди начинают думать: «Я должен быть дураком, чтобы отказывать себе», и социальная сплоченность уступает место тому, что-в-этом-для-меня.

Итак, вернемся к названию этого произведения:  Quod licet Jovi non licet bovi . Нет ни одного английского выражения (по крайней мере, я не знаю), которое полностью передало бы иронический остроумие латинской пословицы. Близкий перевод будет примерно таким: «То, что позволено Юпитеру, не позволено простому скоту».

Возможно, наследница нью-йоркской собственности Леона Хелмсли была близка к этому, когда заявила: «Только маленькие люди платят налоги». Но будьте осторожны, Хелмсли и Джонсоны, потому что эти маленькие люди, когда они достаточно разъярены, прибегают к гильотинам.

Нравится:

28 лайков

Джонстон Смит

Джонстон Смит — учитель на пенсии и активный духовный наставник в Виннипеге.

Все списки к Оротунду

11 января 1976

Все направляются к Оротунду

УОЛТЕР ГУДМАН

«Прощание с королевой» — это первый роман, рассказ о контрразведке, который бесстрашно идет вразрез с тенденцией плащевой фантастики с тех пор, как этот шпион прибыл из
простуда. Автор дает тыльную сторону руки своего героя леволиберальной литературной условности, которая проклинает спецслужбы всех стран, и особенно американскую, как беспринципные и аморальные. Он принимает афоризм:
Quod licet Jovi, non licet bovi — «То, что разрешено Юпитеру, не обязательно разрешено корове». Корову в начале 1950-х годов, когда происходит действие, представляет Джо Сталин. Юпитер
представленный Джо Маккарти и функционерами ЦРУ. Герой поясняет: «Мы могли бы с чистой совестью лгать и красть, чтобы обеспечить спасение людей от нищеты или смерти; Сталин не имел права лгать и
украсть, чтобы принести страдания и смерть другим. Тем не менее, без парадигматических моральных координат, простаки сказали бы просто:0053 Обе стороны лгали и жульничали — чума на оба дома.»

Несмотря на свои парадигматические моральные координаты, этот герой не является серым, стареющим, задумчивым, мучимым совестью, неопрятным, злополучным оперативником из тех, с которыми нас познакомил несколько десятилетий назад Грэм Грин и с которыми мы снова столкнулись, ковыляя по Джону.
переулки Ле Карре. Отнюдь не. Ему 25 лет, и он невероятно привлекателен. Он, как нам рассказывают на многих страницах, блондин, голубоглазый и слегка загорелый, высокий, подтянутый и великолепно сложенный, одним словом, соблазнительно красивый,
одним словом, тип кинозвезды. Он богат и сочетает в себе цыганский гламур и дерзость своего отца с тихим и нежным упорством матери. Он одарен заметной откровенностью выражения, которая находит свое отражение в формальных формах.
словесные формулировки. Он необычайно самоуверен, с неопределимой культурной беззаботностью, и его ритмы никогда не бывают дисгармоничными. Его навыки боевого пилота во время Второй мировой войны сделали его легендой в своем обмундировании и пригодились
здесь, когда придет время завязать сюжет.

Навязчивая реклама замечательных качеств Блэкфорда Оукса — ибо так его зовут — указывает на отождествление автора со своим творением, которое слишком близко, чтобы быть удобным для любого из них. А может быть, это просто то, что
автор беспокоился, как оказалось, справедливо, чтобы его главный герой, предоставленный самому себе, никогда не убедил нас в том, что он кто-то особенный; случай рассказать, если вы не можете показать. (Кто бы мог подумать, без помощи автора,
что ритмы Блэкфорда гармоничны?) Как бы то ни было, мораль нашего молодого агента превосходна, а его совесть незапятнана: ясно, что эта книга написана не писателем-католиком.

Блэкфорд завербован в ЦРУ. прямо из Йельского университета, с отличием, недавно прочитавший «Бога и человека в Йельском университете» и, судя по этим формальным словесным формулировкам, не сумевший выбросить это из головы. Его наставники в Компании,
которые носят такие имена, как Энтони Траст, Сингер Каллауэй, Кинг Харман и Джонатан Хэнкс, также в своем разговоре склоняются к округлости. На самом деле практически все в этой книге, независимо от национальности и пола, питают слабость к
сложные периоды.

Вот, например, королева Англии: «Это довольно хорошая работа, я получила в наследство много денег, и много барахла, и много предпосылок, но что-то в ней есть для всех , потому что предполагаемой необходимости,
люди, понизившие свои идеалистические взгляды в течение прошлых поколений, чтобы поклоняться чему-то — кому-то — мирскому: по биологической случайности я — это она».

Автор, очевидно, напился из того же источника, что и его персонажи, и вышел пьяным из-за придаточных предложений, расширенных отсылок, окольных маршрутов, политической аргументации и маленьких шуток: «Блэкфорд просто не знал Перегрина, не мог
угадайте, какой таинственный вывих толкнул его на это головокружительное предательство, какое старомодное слово. Черная мысль, в космополитическом мире конференций на высшем уровне, где американский президент, британский премьер-министр,
а советский деспот совершает распоряжения, затрагивающие сотни тысяч людей, фактически обрекая их, ради временной геополитической вежливости, на любую удобную судьбу, — эти люди возвращаются, чтобы получить громкую славу, быть
с подвязками королевы (Блэкфорд подумал, что было бы интересно побывать рядом с одним из них)». 0003

Королева по имени Кэролайн (настоящая королевская семья погибла в результате случайной авиакатастрофы незадолго до начала действия) является самым привлекательным персонажем в этих процессах, непочтительно относящимся к институтам своей страны, но ревнивым к ней.
прерогативы, даже в спальне, где ей угодно присоединиться к Блэкфорду, и где она непреднамеренно сообщает ЦРУ. агент о том, кто передавал секреты водородной бомбы русским. Пока ее бедра ласкают, она спрашивает
ее любовник: «Что такое обход кассира-замораживания?» (Автору не так легко, как Кэролайн, в спальне; лучшее, что он может сделать для своего величества, — это вознаградить ее упругие груди и вздымающиеся бедра.)

Несмотря на неумолимую лукавость, некоторые натянутые диалоги, которые капают, как вода в воде, пару очень смущающих эпизодов Hardy-Boys-at-Paris-Worehouse и ряд дисгармоничных ритмов, «Спасение королевы» — полезное развлечение.
Он набирает темп после шаткого старта; это достаточно маловероятно, если не мучительно тревожно; это информативно или, во всяком случае, правдоподобно о таких вещах, как процедуры порки в английской государственной школе. ЦРУ методы обучения
и протокол в Виндзорском замке; и несмотря на все пробелы, он высвобождает гораздо больше остроумия, чем может себе позволить большинство авторов триллеров. Глава, которая объединяет нервного, но проницательного советского шпиона Бориса Андреевича Болгина и его проницательного, но
нервный начальник, Петр Иванович Ильич, особенно хорошо развлекается.

Пролог и эпилог, относящиеся к недавнему шагу Комиссии Рокфеллера по расследованию дела ЦРУ. можно смело пропустить, так как они не служат никакой цели, кроме, возможно, потребности автора не только развлекать, но и наставлять.

Уолтер Гудман работал в ЦРУ. в течение периода, в котором установлена ​​эта книга.