Психосоматика выпадения волос: ПСИХОСОМАТИКА ВОЛОСЫ (выпадение волос)

29.04.2023 by admin Комментариев нет

Содержание

ПСИХОСОМАТИКА ВОЛОСЫ (выпадение волос)

Психосоматика выпадения волос — потеря части себя

Знаете, в моей жизни было два эпизода резкого увеличения густоты волос, и оба раза они подтверждали состояния, о которых я напишу ниже. И это поможет нам лучше понять психосоматику выпадения волос.

Первый раз волосы стали более густыми и держались таковыми два с половиной года после рождения третьего ребёнка. А во второй раз — на коронавирусном карантине.

И если после родов можно было объяснить это «гормонами» (хотя чаще всего бывает, что женщина довольно резко теряет «накопленные» волосы после родов или даже, наоборот, теряет густоту во время беременности — и каждый раз это объясняется гормонами :)). То таким образом объяснить увеличение густоты на коронавирусе не получится)

На самом деле оба раза я испытывала одинаковые чувства — чувство наполненности и спокойствия — все дома, все на месте. Мои близкие рядом, никто не отделен от меня.

Думаю, что именно с рождением третьей дочери я в первый раз почувствовала, что «все на месте». А когда дочка пошла в садик, все «лишние» волосы за пару-тройку недель почили. Почему? Что я чувствовала?

Я чувствовала, что осталась одна. Нет, это не страдание от одиночества. Я очень люблю быть одной, мне это крайне необходимо. Но, тем не менее, ощущение, что я не полная, что части меня нет.

Особенно хорошо это видно на контрасте. Когда все дома, это одно ощущение, когда все разъехались по работам, садикам и школам — другое. Нет такой цельности.

Мы не уделяем обычно внимание фонам психики, тонким чувствам, а надо бы. Ведь зачастую именно в скрытых от мыслей ощущениях есть ответы на все вопросы по физическому состоянию человека.

Эти тонкие, плохо осознаваемые чувства влияют на физику. И это вернувшееся «дородовое» чувство, что я одна, лишило меня удивительного опыта ходить с густой шевелюрой.

Как это работает?

Когда человек ощущает, что он не вместе со всеми, что какая-то часть отсутствует (а наши близкие по восприятию как бы являются нашими частями), телу посылается прямой и недвусмысленный импульс — «части меня нет». И тело должно этот импульс исполнить. То есть часть тела должна «отвалиться», ведь импульс-то идёт.

Чего может лишиться тело? Ну не печени же или конечности. Тело может довольно безболезненно для организма лишиться волос. И волосы начинают выпадать.

Если у человека волосы не густые с рождения, значит, у него базово — генетически — есть ощущение, что он разделён с кем-то. А если густые, то такого ощущения нет.

Почему во время беременности волосы становятся гуще? Потому что женщина получает удивительное чувство единения с ребёнком. Но как только это чувство пропадает, прежняя густота волос возвращается. Причём это может произойти до рождения ребёнка, сразу после, или задержаться надолго, как в моем примере.

В моей практике было достаточно случаев психосоматики выпадения волос, чтобы подтвердить тезисы выше. Однако не все случаи были связаны именно с детьми.

Для волос важна тема целостности, единства частей. Потому, к примеру, у молодой девушки, только начинающей строить отношения, могут начать выпадать волосы, если она не уверена в том, что у нее всё будет хорошо с избранником.

Что происходит? Живёт девушка, проблем не знает) Но наступает момент, когда приходится начинать отрабатывать выбранные для жизни задачи. Девушка знакомится с парнем, они начинают встречаться, но всё идёт не так, как хочется. Какие-то скандалы, недоверие, но любовь между ними есть. Как и появившееся чувство, что она теперь одна, как ни парадоксально.

Когда девушка была без парня, она было цельной. Когда появился парень, она разделила свою «цельность» и отдала часть парню. Теперь, когда он уходит, сердится и проч., она уже не цельная. Импульс идёт телу, и волосы начинают выпадать, хотя всю жизнь до этого таких проблем не было.

В таких вопросах нужна психотерапия. Всю жизнь бегать от парней, чтобы волосы не выпадали, не получится. Закрываться от мира — не самая хорошая идея. А вот выровнять себя в отношениях, не потерять себя и при этом открыть сердце — лучшая задача для воплощения)

Психосоматика выпадения волос — «расчищение» пространства

Иногда психосоматика волос связана не с «терянием» человека, как части себя, а с импульсом телу «расчистить» пространство, как если бы нам что-то мешало и это надо убрать.

Это опять относится к тонким чувствам и фонам, но при желании можно отловить этот тонкий импульс и прекратить его.

Представьте себе мужчину — архитектора — с полностью лысой головой. Он не терпит беспорядка. Когда ему кажется, что вокруг ненужные вещи, первый импульс у него — всё выбросить, избавиться от этого. Это не просто внезапная мысль почистить пространство. Это некий постоянный фон, что нужно избавляться от лишних вещей.

Постоянный фон — это и постоянный импульс телу от чего-то избавляться. Тело выбирает волосы, потому на голове не осталось волос.

Удивительно, но мы можем дать импульс телу, чтобы «расчистить» пространство головы от волос, чтобы ничего не мешало нам соединяться с тем, по кому мы скучаем. На макушке головы расположена коронная чакра, которая отвечает за связь с Божественным. И если человек считает, что ему что-то мешает иметь контакт с Создателем, он расчистит пространство.

Психосоматика седых волос

Интересно, что в этом контексте можно рассматривать и психосоматику седых волос. Одна из причин седых волос не по возрасту — это помощь организма в том, чтобы себя «обелить» и слиться с белым светом Создателя.

Ну или не обязательно слиться с Создателем, но «отбелить» себя на славу. Если человек упорно не принимает свои теневые стороны (или хотя бы одну теневую сторону) и хочет, чтобы всё было чистеньким и красивеньким, то может получить слишком рано седые волосы или витилиго (статья Психосоматика витилиго).

В общем, как обычно, если есть какая-то чрезмерность в эмоциях, переживаниях, если есть что-то, что уже воспринимается телом как импульс немедленно действовать (любая чрезмерность так воспринимается телом), то результаты этого импульса могут быть весьма неожиданны 🙂

Осознаваний и гармонии)

До встречи)

Таблица психосоматики заболеваний

Психосоматика артрита

Психосоматика простудных заболеваний

Психосоматика бронхита у детей и взрослых

Психосоматика насморка

Психосоматика анемии

Психосоматика прыщей на лице

Психосоматика болей в шее

Если возникают затруднения, буду рада помочь на консультации и на СЕМИНАРАХ Satori Healing

Список по психосоматике ДРУГИХ заболеваний https://elenaguskova. ru/psihosomatika-tablitsa-zabolevanij/

Комментарии после текста внизу ↓↓↓

Они хорошо дополняют статью. Плюс я рада буду ответить на ваши вопросы.

Самый лучший вопрос — это не название болезни, а описание ваших чувств.

Психосоматика облысения — прямая взаимосвязь между эмоциональной сферой и состоянием волос, получившая название психосоматика облысения

12.05.2022

Без причины волосы не выпадают. Среди факторов, способствующих облысению, первостепенными принято считать наследственность, гормональные нарушения и дефицит витаминов/минералов. Однако в последнее время все чаще звучит понятие психосоматика выпадения волос, как единственная оставшаяся причина после исключения всех возможных.

Хорошая новость в том, что алопеция в данном случае — процесс обратимый. Надо лишь разобраться в своем эмоциональном состоянии и проанализировать возможность скорректировать образ мыслей.

Психосоматика и облысение

Для начала нужно понять, что такое психосоматика. Это раздел психологии, изучающей то, как чувства и переживания человека влияют на его физическое здоровье.

Теперь вспомним народную мудрость — все болезни от стрессов, а алопеция подпадает под определение патологического состояния. Отсюда прямая взаимосвязь между эмоциональной сферой и состоянием волос, получившая название психосоматика облысения.

Сам по себе стресс не наносит вреда волосам, но становится причиной нарушений в организме, которые провоцируют облысение:

стресс всегда сопровождается спазмами мышц и сосудов;

спазмированные капилляры сосудистой сетки препятствуют доступу питания и кислорода к волосяным фолликулам;

волосы слабеют, истончаются и выпадают;

фолликулы, лишенные питания, засыпают, перестают продуцировать волосы и со временем отмирают.

Проблема в том, что сам факт алопеции отнюдь не способствуют душевному спокойствию, и усугубляет плачевное состояние прически.

Как стресс управляет облысением

Бешеный ритм жизни, проблемы, заботы, высокая ответственность, невозможность полноценно отдохнуть и расслабиться — все это факторы стресса, с которыми приходится мириться.

Привыкнуть можно ко всему и жизнь в состоянии хронического стресса для некоторых людей становится нормой. Выпадение волос — сигнал о том, что организм вырабатывает слишком много кортизола (гормона стресса) и недополучает эндорфинов (гормонов счастья).

Но не все этот сигнал воспринимают правильно и пугаются еще больше, не видя связи между депрессивным состоянием и выпадением волос, хотя это и есть психосоматика. Выпадение волос у женщин, которые борются с облысением всеми возможными способами, может стремительно прогрессировать только из-за факта самого облысения.

Из страха потерять остатки волос женщины пытаются реже и аккуратнее расчесываться и максимально щадяще мыть голову. А это уже тревожное состояние, при котором облысением управляют эмоции, а не физиология. В результате при мытье головы кажется, что волосы лезут пучками, и невроз может перерасти в хроническую депрессию.

Психосоматическое облысение: что делать?

Судя по наблюдениям врачей-трихологов, 90% пациентов, обратившихся с проблемой выпадения волос, в той или иной степени испытали стрессовое состояние. Просто стресс у всех разный. Одни пережили трагедию, другие душевную драму, третьи живут в страхе потерять свою привлекательность, кого-то угнетает рутина или одиночество. И в каждом случае страдают волосы.

Здесь очень важно понять, что алопеция — не болезнь, виновата психосоматика, выпадение волос у мужчин и женщин процесс в данной ситуации полностью обратимый. Нужно лишь помочь организму справиться с проблемой и на этот счет у врачей трихологов есть некоторые советы:

если стресс-факторы из жизни полностью не исключить, с ними нельзя мириться. Нужно научиться методам релаксации и разрядки, например, освоить технику правильного дыхания, пройти курс массажа, заняться йогой;

принимать легкие успокоительные, лучше травяные сборы, они имеют пролонгированное действие;

получить консультацию психолога или психоаналитика. Это не только модно, но и эффективно.

Ну и конечно, каждый трихолог пропишет пациенту с психосоматическим выпадением волос средства для их восстановления. Это могут быть специальные витамины для волос, они есть для мужчин и для женщин, стимуляторы роста на основе миноксидила, чтобы ускорить процесс, лечебные шампуни, содержащие полезные для красоты и здоровья волос компоненты.

Как достичь эмоций с психосоматическими пациентами: история болезни | HTML

Очаговая алопеция (очаговое выпадение волос) часто указывает дерматологу на наличие психологических расстройств, в основном тревоги и депрессии. Психосоматические состояния обычно связаны с трудностью выражения эмоций, так называемой алекситимией, и эта трудность часто наблюдается у пациентов с очаговой алопецией. Это тематическое исследование направлено на то, чтобы показать, как помочь этим пациентам соединиться со своими эмоциями и как соматический симптом может стать значимым с помощью объединяющего подхода, который бросает вызов убеждениям, правилам и взаимодействиям как человека, так и семьи, а также выраженные или подавленные эмоции. В этом конкретном случае мы использовали инструмент системной семейной терапии, «Семейный герб», который помог обнаружить бессознательный миф о единстве и страх перед распадом семьи, присущий психосоматическим семьям. Ключевые слова: психодерматология; психосоматика; очаговая алопеция; семейная терапия; эмоции; алекситимия; метафорический инструмент.

Принято 16 февраля 2016 г .; Epub перед печатью 9 июня 2016 г.

Acta Derm Venereol 2016; Приложение 217: 109–112.

Françoise Poot, отделение дерматологии, больница ULB-Erasme, route de Lennik 808, BE-1070 Брюссель, Бельгия. Электронная почта: [email protected]

Все медицинские работники должны интересоваться сложностью взаимоотношений между разумом и телом. Психосоматические расстройства дают возможность понять некоторые взаимодействия между психикой и телом. Однако психосоматические больные редко обращаются к психологам. Вместо этого проблема или трудность выражаются через язык тела. Трудность, с которой эти пациенты сталкиваются при идентификации и вербализации своих эмоций, чувств и фантазий, называется алекситимией (1). Поэтому трудно направить этих пациентов к специалисту в области психического здоровья, и, кроме того, некоторые из этих специалистов не имеют большого опыта в лечении такого рода проблем. Этот случай иллюстрирует необходимость восстановления симптома в контексте и рассмотрения его как сложного, многодетерминированного явления. Это также иллюстрирует, как особый подход, использование невербального инструмента, может помочь установить связь с лежащими в основе эмоциями. Согласно системной теории семьи, семьи с прошлым травматическим опытом, проявляющие психосоматические симптомы, оказываются застрявшими в ригидных состояниях, где индивидуальность невозможна из-за бессознательного мифа о единстве и страха перед распадом семьи. Таким образом, члены семьи испытывают конфликт нелояльности к своей семье, если они выражают желание автономии (2).

Клинический случай

Рафаэль (вымышленное имя) — 17-летний мальчик, страдающий очаговой алопецией с 11-летнего возраста, со случаями частичного выздоровления и периодом тотальной алопеции, когда ему было 12 лет. степень очагового выпадения волос.

Проводя исследование психосоматических расстройств, психолог нашей команды взял интервью у Рафаэля. Было трудно договориться о визите Рафаэля в клинику, так как ему не передавались сообщения. Они не смогли прийти на встречу, и когда они, наконец, пришли, отец Рафаэля сказал, что у них мало времени на консультацию. Это указывает на то, что семья опасалась оценки их сына. Отвечая на вопросы, Рафаэль хотел, чтобы его мать была рядом с ним. Вместе они создавали впечатление пары, оставляя отца аутсайдером в отношениях матери и сына.

Рафаэль — младший из трех братьев и сестер. Рафаэль и его семья посещали многочисленных врачей и терапевтов в надежде «избавиться» от того, что они называют «проблемой Рафаэля». В нашей клинике дерматолог, который также является семейным терапевтом, прописал местную иммунотерапию дифенилциклопропеноном (DPCP) (3) и начал семейную терапию. Относительно истории семьи мы узнали, что рождение Рафаэля было трудным и, вероятно, весьма травмирующим событием, процесс рождения длился более 14 часов. В раннем детстве умер дедушка Рафаэля по материнской линии. Семья пыталась спрятать тело от Рафаэля, но мальчику удалось его увидеть. Это, по словам его матери, стало еще одним травмирующим событием в жизни ее сына. Сообщается, что переход в среднюю школу был еще одним трудным опытом. В настоящее время у Рафаэля есть рост волос на лице, но он бреет голову, так как волосы там растут неравномерно. В настоящее время он учится в старшей школе и стоит перед выбором, что делать в следующем году. Рафаэль думает, что хотел бы жить один, но в семье это пока не обсуждалось.

Сестра Рафаэля какое-то время работала за границей, но вернулась домой в Бельгию, потому что скучала по семье. Она собирается переехать в дом рядом с родителями, который принадлежит ее бабушке и дедушке. Брат Рафаэля учится в университете, но каждые выходные возвращается домой. Детям очень трудно отойти от семейного круга. Мать Рафаэля — учительница, и она очень вовлечена в жизнь своих детей, особенно в жизнь Рафаэля. По словам Рафаэля и его матери, отец никогда не бывает доступен, всегда работает допоздна.

Семейный герб (рис. 1) — это инструмент семейной терапии, используемый для понимания текущей ситуации семьи и ее прошлой истории. Это также помогает описать эмоции семьи, связанные с этими событиями, и то, как члены семьи видят себя. С помощью этой техники воссоздается временная шкала семьи, включающая прошлые, настоящие и будущие события, а также «мифические» события. Согласно Рею (4), это способ осмысления эмоций в системно-конструктивистских рамках в замороженных ситуациях. Семейный герб (рис. 1) разделен на 4 части плюс место наверху для семейного девиза. Четыре четверти используются для записи следующего: прошлое (человек или событие, ознаменовавшее прошлое семьи), настоящее (союзы: какие члены помогают друг другу, а какие члены близки друг другу и т. д.), будущее (семейные устремления и личные проекты) и эмблема, представляющая семью.

Рис. 1. Семейный герб.

Описание семьи Герб семьи Рафаэля (рис. 2)

Рафаэль и его родители высказывают схожие представления о семье; единство является преобладающей ценностью. И Рафаэль, и его мать выбирают один и тот же девиз, когда их просят выразить девиз, который определяет их семью. Это, по-видимому, указывает на то, что члены этой семьи разделяют идеалистическую точку зрения на свою семейную идентичность. Это подтвердило бы семейный «миф» о единстве.

Рис. 2. Герб семьи Рафаэля.

В квадрате под названием «Прошлое» участников просят написать о человеке или событии, которое имело какое-то значение в прошлом семьи. Рафаэль и его отец считают смерть деда Рафаэля самым важным событием в семейном прошлом. Рафаэль подчеркивает тот факт, что потерял важного человека в своей жизни. Удивительно, но мать Рафаэля не упоминает о смерти отца на гербе. Вместо этого она записывает: «Облысение нашей «фифи». Во время интервью мы узнали, что мать Рафаэля очень хорошо ладила со своим отцом, но никогда не могла по-настоящему поговорить с собственной матерью. Смерть отца, должно быть, стала для нее тяжелым испытанием, поскольку она потеряла доверенное лицо. Именно поэтому собранная здесь информация о прошлом вызывает большое недоумение. Почему она ничего не говорит о смерти отца, когда другие члены семьи соглашаются, что это было самое важное событие в семейной жизни? Интересно посмотреть, как «проблема Рафаэля», алопеция, позволяет матери сосредоточиться на чем-то другом, кроме смерти собственного отца. В квартале под названием «Настоящее» участников спрашивают о том, кто кому помогает или поддерживает. Все они говорили о сплоченности семьи.

Они отрицают любые различия, предпочтения и конфликты. Они как бы говорят нам, что в их поддержке семьи нет недостатков. Рафаэль раскрывает важную деталь. Мы выяснили, что поддержка не существует с другими родственниками, кроме 5 членов семьи. На протяжении всего интервью мама Рафаэля обращает наше внимание на то, что в ее семье «нет проблем». Однако отец Рафаэля не заполнил квадратик, относящийся к предмету, символизирующему семью, хотя и упомянул об этом во время интервью. Когда мы спросили его, как бы он мог описать семью, отец Рафаэля ответил: «как блок». Это очень сильный символ, который иллюстрирует крайнюю сплоченность между членами семьи. Как и ее муж, объект, выбранный матерью Рафаэля, способствует укреплению семейного мифа о единстве: яйцо или гнездо. Эти образы иллюстрируют глубокую сплоченность, небольшую дифференциацию между членами и чрезмерную защиту, которая, вероятно, может быть обнаружена в семье. Что касается Рафаэля, то он выбирает бриллиант, потому что он имеет несколько граней (хороших и плохих) и, как он сказал нам, потому что семья для него очень дорога. Стоит отметить, что все эти объекты символизируют замкнутую, сильную и жесткую систему. В той части герба, которая представляет будущее, участников попросили написать о своих личных проектах и своих семейных миссиях. Этот раздел показывает отсутствие интереса к изменениям и индивидуальной эволюции. Мать Рафаэля ничего не пишет о своих личных проектах. Она сосредоточена на своей материнской миссии. Это поднимает новый вопрос: как она будет смотреть в будущее, когда ее дети больше не будут в ней нуждаться? «Проблема Рафаэля», как они ее называют, может позволить ей навсегда сохранить свою функцию в системе. Пока он полностью не выздоровеет, его мать будет играть важную роль в системе. Отец Рафаэля также не упоминает ни о каком личном проекте. Он говорит только о решении, которое должен принять Рафаэль, чтобы выбрать колледж. Рафаэль формулирует два «желания». Первый — личный. Он желает быть счастливым и как можно лучше справиться со своей проблемой. Что нас удивляет, так это то, что он, похоже, смирился с беспорядком в своей жизни и не ожидает полного выздоровления. Второе желание — поддерживать связь со своей сестрой и братом, в отличие от того, что его родители сделали со своими братьями и сестрами. Рафаэль говорит нам здесь, что у них мало контактов со своими родственниками. Мы можем почувствовать страх Рафаэля потерять связь со своими братьями и сестрами. Это нарушит единство семьи.

Комментарии к семейному гербу Рафаэля: вместе с информацией, собранной во время интервью, они демонстрируют сильный миф о единстве, который, кажется, управляет семьей. «Семейная картина», нарисованная специально Рафаэлем и его матерью, — это картина «счастливой семьи», сплоченной, не признающей никаких семейных проблем. В их системе верований жестко доминирует тема единства. Мы можем выдвинуть две гипотезы по этому поводу: растущая дистанция между родителями и их семьями заставила Рафаэля опасаться распада их семейного единства. Правилом стало оставаться вместе навсегда, избегать любых конфликтов, подавлять предпочтения и разногласия между членами. Мы также считаем, что особую роль в построении мифа сыграла смерть деда Рафаэля по материнской линии. Это драматическое событие произошло более 10 лет назад, но все еще живо в памяти каждого. В то время мать Рафаэля потеряла очень важного человека в своей жизни, вероятно, единственную настоящую «связь» с ее семейной историей. И это было началом выпадения волос Рафаэля.

То, как трое опрошенных рассказали семейную историю, укрепляет миф о единстве. Например, постоянно отрицаются особые отношения между двумя участниками. Мать Рафаэля избегает разговоров о своей матери, с которой никогда не ладила. Более того, отец Рафаэля, который участвует в интервью всего несколько минут, первым говорит нам, что мать Рафаэля старается вести себя с детьми лучше, чем ее собственная мать. Нас интересует то, что семья как бы дает определенные роли и функции в гармонии с передачей мифа о единстве Рафаэлю и его матери. В отличие от отца Рафаэля, они оба стараются не делиться с нами какими-либо проблемами, любыми конфликтами, которые могли бы разрушить миф. Наше первое впечатление о «счастливой семье» постепенно сменяется ощущением, что от нас что-то скрывают, что-то нам не позволено узнать.

Об эмоциях терапевта

Согласно работам Дессуа (5) о понятии «контакт», который является одним из способов общения в семейной системе, мы выбрали для вербализации то, что мы чувствовали, когда находились в контакте с терапевтом. члены семьи. С психосоматическими пациентами, которые не выражают своих чувств, мы считаем очень важным сосредоточиться на собственных эмоциях, чтобы понять эмоции, испытываемые пациентом. Когда мы встретились с Рафаэлем и его семьей, мы прекрасно провели время. Рафаэль и его мать без проблем нарисовали картину счастливой дружной семьи. Первые эмоции, которые мы испытали, были очень положительными. Мы чувствовали себя закрытыми от участников. Мы думали, что в семье не должно быть никаких конфликтов или трудностей, поскольку они продолжали настаивать на этом. Однако, проанализировав наши эмоции более тщательно, мы поняли, что присутствовал другой вид эмоций. Мы чувствовали себя неловко, потому что мать Рафаэля, казалось, не позволяла нам смотреть на семейные трудности. Она казалась очень взволнованной, когда ее сын говорил о различиях между своими братьями и сестрами, и продолжала отрицать любые предпочтения или конфликты. Затем мы все больше и больше чувствовали, что стоим перед «невидимой проблемой». В поисках информации, опровергающей миф, мы узнали об опасениях Рафаэля потерять связь со своими братьями и сестрами в будущем, сравнив эту ситуацию с семейной ситуацией его родителей. Тема утраты присутствует и на этом уровне.

ОБСУЖДЕНИЕ

На основании проведенного анализа мы смогли подтвердить, что в жизни Рафаэля доминировала тема утраты. Вначале тяжелые обстоятельства, связанные с рождением Рафаэля, могли способствовать возникновению психосоматического расстройства. Родители Рафаэля, вероятно, переживали это событие со страхом потерять ребенка. Можно предположить, что родительские эмоциональные реакции необходимо учитывать при понимании этого конкретного расстройства. Тема утраты появилась и во время смерти деда Рафаэля. Возможно, проблема Рафаэля отвлекла внимание его матери от смерти ее собственного отца. Мы также выяснили, что отношения семьи с семьями родителей довольно плохие. Рафаэль опасается такого же распада семьи с собственными братом и сестрой. Благодаря его расстройству члены семьи остаются вместе. Мы можем видеть, как алопеция Рафаэля возникает в соответствии с семейным мифом о единстве. Во введении мы упомянули метафорические значения при психосоматических расстройствах. В этом случае алопеция Рафаэля как бы указывает, образно говоря, на то, что в семье присутствует «страх потери». С одной стороны, психосоматическое расстройство укрепляет семейное единство, но, с другой стороны, симптом также является попыткой искоренить миф. В случае с Рафаэлем «проблему» невозможно скрыть. Однако этот специфический симптом противоречит семейным правилам не сообщать о том, что в семье происходит не так. Алопеция, вероятно, является одним из наиболее заметных психосоматических расстройств, а в случае с Рафаэлем она становится единственной проблемой, «выраженной» в семье. Это может быть причиной того, что ни одна проблема, ни один изъян не могут быть обнаружены, кроме одного, который выбирает язык тела: алопеция Рафаэля. Поэтому с таким видимым беспорядком, который делает его «отличным от других», Рафаэль восстанавливает степень дифференциации в системе.

Как заявил Бинг-Холл (6), «опасность заключается в том, что семейный миф может стать закрытой системой убеждений, которая не может интегрировать новую информацию. Это особенно вероятно, если семья чувствует, что вызов ее убеждениям угрожает выживанию семьи. Если миф становится закрытым, семейное взаимодействие теряет часть преимуществ благотворной стабильности, обретаемой благодаря мифу, и становится жестко неспособным к изменению контекстов».

Вот почему мы решили рассматривать проблему через семейный подход, который рассматривает симптом в контексте, придающем ему смысл. Процитируем здесь Onnis et al. (7): «Симптом, проявляемый пациентом, не является пассивным следствием дисфункции межличностной системы, в которой он проявляется, а скорее приобретает коммуникативное значение и играет активную (или ретроактивную) роль в гомеостатическом поддержании дисфункционального состояния». характеристики системы. Таким образом, семейная дисфункция и симптом пациента настолько тесно связаны, что усиливают и увековечивают друг друга». Более того, в семейном контексте симптом играет «двойную» роль, которую мы не можем игнорировать. Оннис продемонстрировал неоднозначную позицию ребенка или подростка с психосоматическим расстройством в отношении семейного мифа. Как терапевты, мы должны иметь в виду, что это поддерживает обе позиции: одну, которая подкрепляет миф сплоченностью, обнаруживаемой вокруг больного ребенка, и другую, согласно которой симптом возникает, чтобы выявить неадекватность жесткой организации семьи.

В литературе по системной семейной терапии подчеркивается существование семейной дисфункции в психосоматических семьях. Один из соавторов опубликовал исследование семейной дисфункции при псориазе, атопическом дерматите и очаговой алопеции (8). Мы также увидели необходимость анализа эмоций медицинского работника при встрече с семьей. Это особенно важно, поскольку каждый участник вносит свой вклад в укрепление мифа и, таким образом, тщательно избегает выражения своих чувств. Если мы сосредоточимся только на том, «что они говорят» о себе, мы упустим важный источник информации, который мог бы помочь нам понять метафорическое значение расстройства. Более того, мы могли бы занять такую позицию в системе, которая также укрепила бы миф и, таким образом, помешала бы семье следить за ее необходимой эволюцией. Это важно и для дерматолога: некоторая информация, связанная с глубокими, сложными эмоциями, тщательно скрывается. Вот почему анализ «контакта» (эмоций, испытываемых участниками) переносит лиц, осуществляющих уход, в другую «реальность», которая поможет им в их работе с психосоматическими пациентами. Метафорический смысл, восстановленный при анализе эмоций, испытываемых при контакте с семьей, противоречит вербальному сообщению членов. Симеон и Мальво (9) в своей работе с больными ожирением также отмечают «тяжелую», «давящую» обстановку, ощущаемую при контакте с этими больными. Таким образом, эмоции, которые испытывает лицо, осуществляющее уход, могут раскрыть метафорический смысл расстройства.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Этот случай иллюстрирует некоторые идеи относительно терапии психосоматических пациентов и их семей. Прежде всего, мы должны иметь в виду, что психосоматические расстройства следует понимать как возникающие на пересечении биологических, психологических и социальных факторов. Отрицание биологической уязвимости или забота о психологических трудностях без «исцеления» тела делает наши терапевтические намерения обреченными на провал. Сотрудничество между врачами и психотерапевтами должно быть усилено. Алекситимия, характерная для психосоматических больных, заставляет использовать различные приемы для доступа к тем эмоциям, которые не выражены в речи больного. В данном случае мы использовали Семейный Герб, однако генограмма (4), семейные скульптуры (10) или другие метафорические инструменты также полезны при работе с психосоматическими пациентами и их семьями. Эти техники позволяют семье войти в контакт с эмоциями, связанными с травмирующими событиями, не угрожая единству семьи. Использование эмоций целителя, будь то дерматолог или специалист по психическому здоровью, также важно для усиления восприятия скрытых проблем. Трудность, когда мы встречаемся с этими семьями, состоит в том, чтобы усилить дифференциацию и индивидуальное развитие, не лишая при этом любви, защиты и единства, присущих системе, иначе семья вызовет сопротивление. Способ пойти дальше и обойти эту трудность состоит в том, чтобы работать с невербальными и метафорическими образами, данными семьей. Затем мы можем предложить другой способ быть лояльным к семье, который дает больше свободы личности.

Ссылки

1. Виллемсен Р., Розеу Д., Вандерлинден Дж. Алекситимия и дерматология: современное состояние. Int J Дерматол 2008; 47: 903–910.

2. Минучин С., Бейкер Л., Росман Б.Л., Либман Р., Милман Л., Тодд Т.С. Концептуальная модель психосоматических заболеваний у детей. Организация семьи и семейная терапия. Arch General Psychiatry 1975; 32: 1031–1038.

3. Шапиро Дж. Современные методы лечения очаговой алопеции. J Investig Dermatol Symp Proc 2013; 16: С42–44.

4. Рей Ю. Как думать об эмоциях в системной терапии: от разрушительного опыта к реконструированной эмоции. Семейная терапия 2003 г.; 24: 39–52.

5. Dessoy E. Выражение эмоций в семье, чувство юмора в семейной атмосфере. Семейная терапия 1988 года; 9: 247–259.

6. Бинг-Холл Дж. Сценарии и легенды в семьях и семейная терапия. Семейный процесс 1988 года; 27: 167–179.

7. Оннис Л., Тортолани Д., Канкрини Л. Системное исследование факторов хронизации детской астмы. Семейный процесс 1986; 25: 107–122.

8. Poot F, Antoine E, Gravellier M, Hirtt J, Alfani S, Forchetti G, et al. Исследование случай-контроль семейной дисфункции у пациентов с очаговой алопецией, псориазом и атопическим дерматитом. Акта Дерм Венереол 2011; 91: 415–421.

9. Симеон М., Мальво, П. L’obésité et le monde du sentir. В: Оннис Л., редактор. Языки корпуса. Системная революция в психосоматике, ESF, Paris, 1996: p. 116–124.

10. Оннис Л. Язык корпуса и язык терапии: «Скульптура будущего» как метод системного вмешательства в психосоматических ситуациях. Семейная терапия 1992; 1: 3–19. На этой странице В этом исследовании мы рассмотрели частоту психологических расстройств у пациентов с очаговой алопецией по сравнению с контрольной группой. Мы включили 40 пациентов с очаговой алопецией и контрольную группу из 40 добровольцев, подобранных по возрасту и полу. Исследование основано на опроснике тревоги и депрессии Бека (BDI) и личностном опроснике Айзенка (EPQ). Аналитическая оценка проводилась с помощью тестов Манна-Уитни, Крускала Уоллиса и -тестов. Существовала значительная разница между основной и контрольной группой в отношении распространенности депрессии (значение = 0,008), тревоги (значение = 0,003) и невротизма (значение = 0,05). Не было никаких существенных различий в отношении экстраверсии (значение = 0,249).), психоз (значение = 0,147) и ложь (значение = 0,899) между двумя группами. При очаговой алопеции головы была значимая связь только между невротизмом (значение = 0,045) и ложью (значение = 0,005). Вовлечение лица имело значительную связь с депрессией (значение = 0,020), тревогой (значение = 0,019) и невротизмом (значение = 0,029). Частота психологических расстройств в основной группе значительно выше, чем в контрольной.

1. Введение

Психосоматическая (психофизиологическая) медицина уже более 50 лет считается отдельной областью психологии и психиатрии. История этой отрасли медицины очень тесно связана с теорией единства тела и разума. Расстройства психики и тела и то, как эти две части человека функционируют вместе, отражены в «Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам» (DSM) — критерии классификации психических расстройств [1].

Психические расстройства, связанные с кожей, включают широкий спектр кожных патологий, которые проявляются психологическими симптомами или стрессами. Несмотря на данные о взаимодействии между нервной, иммунной и эндокринной системами, которые облегчили понимание кожно-психических заболеваний, все еще требуются дальнейшие исследования [2]. Кожа, как осязаемая и видимая часть тела, может оказывать огромное влияние на психологический статус, постоянно участвующий в процессах социализации с детства до взрослой жизни [3, 4].

Очаговая алопеция — распространенное хроническое заболевание кожи с внезапным выпадением волос на четких круглых участках [5]. Также обсуждалась роль психологических факторов в распространении очаговой алопеции. Социальные и семейные проблемы и неконтролируемые события оказывают большее влияние на этих пациентов, чем на нормальное общество [6], и большинство из них в долгосрочной перспективе испытывают психологические проблемы, такие как депрессия, тревога и параноидальные расстройства [6–10]. Также исследования показали, что низкое качество жизни у этих пациентов имеет существенную связь с депрессией [11]. Похоже, что пациенты с гнездной алопецией в основном депрессивны, беспокойны и истеричны, имеют более высокие показатели склонности к ипохондрии и испытывают частые конфликты в повседневном взаимодействии с другими людьми [12]. У этих больных высока склонность к суициду [13]. Исследования показали, что существует значительная связь между выпадением волос и стрессом, интенсивностью стресса и стрессовыми событиями [14]. Имеются данные о том, что помимо медикаментозной терапии гипнотерапия также эффективна при лечении очаговой алопеции [15, 16].

Целью данного исследования является оценка частоты психологических расстройств у пациентов с очаговой алопецией по сравнению со здоровыми субъектами.

2. Материалы и метод

Это исследование методом случай-контроль было проведено на пациентах с очаговой алопецией, которые обратились в дерматологическую клинику Университета медицинских наук Джахром в течение одного года. Всего в наше исследование было включено 40 пациентов методом простой рандомизации в соответствии с порядком посещения дерматологической клиники. Среди них 44,8% мужчин и 56,2% женщин. Случайным образом была выбрана контрольная группа, сопоставимая по возрасту и полу, состоящая из здоровых добровольцев, не имевших в анамнезе никаких медицинских или психологических проблем. Протокол исследования был одобрен Комитетом по этике Ширазского университета медицинских наук. Формы информированного согласия были заполнены всеми пациентами.

Диагноз гнездной алопеции был подтвержден дерматологом клинически (Shahin Aghaei). Психологические тесты включали следующее: (1) Опросник депрессии Бека (1961), который состоял из 21 вопроса и оценивал симптомы, физические проблемы, когнитивную и эмоциональную депрессию; (2) Опросник беспокойства Бека (1988), который содержал 21 вопрос и оценивал физические симптомы, когнитивную и эмоциональную тревогу. (3) Личностный опросник Айзенка (EPQ), который состоял из 90 пунктов и оценивал четыре измерения экстраверсии, невротизма, психотики и лжи [17]. Полученные результаты подвергали статистической обработке с помощью -критерия, критерия Крускала-Уоллиса и критерия Манна-Уитни.

3. Результаты

Наши пациенты включали 44,8% мужчин и 56,2% женщин. Личный и семейный анамнез атопии, сахарного диабета, заболеваний щитовидной железы и семейный анамнез очаговой алопеции были включены в Таблицу 1. Частоты различных локализаций очаговой алопеции были упрощены в Таблице 2.

Наше исследование показало, что существуют значительные различия между группы случая и контроля в отношении депрессии (значение = 0,008), тревоги (значение = 0,003) и невротизма (значение = 0,05), но не было обнаружено существенных различий с учетом экстраверсии (значение = 0,249).), психоз (значение = 0,147) и ложь (значение = 0,899) (рис. 1).

Между двумя группами наблюдалась значительная разница с точки зрения уровня образования (значение = 0,001), что свидетельствует о более низком уровне образования в исследуемой группе (таблица 3).

Достоверной корреляции между длительностью заболевания, возрастом дебюта, количеством рецидивов и интенсивностью заболевания с тревогой, экстраверсией, неврозом, психозом или ложью не выявлено ( значения > 0,05).

При очаговой алопеции волосистой части головы были значительно более высокие показатели невротизма ( значение = 0,045) и лжи ( значение = 0,005). При поражении лица наблюдались значительно более высокие показатели депрессии ( значение = 0,020), тревоги ( значение = 0,019) и невроза ( значение = 0,029). Не было значительно более высоких показателей психических заболеваний у пациентов с поражением только бровей (значение > 0,05).

4. Обсуждение

Наши результаты показали, что уровень депрессии, стресса и неврозов был выше в группе пациентов, чем в контрольной группе, что подтверждает некоторые из предыдущих исследований [2, 3]. Это можно объяснить следующим образом.

Корреляция между очаговой алопецией и психологическими расстройствами является взаимной; с одной стороны, указанные психические расстройства можно рассматривать как основу для возникновения и обострения заболевания [17, 18], а с другой стороны, заболевание, своим негативным воздействием на жизнь больного, вызывает психологические проблемы [19].

Результаты показывают, что группа пациентов имела более низкий образовательный уровень. Поскольку предыдущие исследования не касались оценки социального фона в отношении предмета образования, не было обнаружено ни положительных, ни противоположных результатов. Тот факт, что среди пациентов преобладает более низкий образовательный уровень, лучше всего объяснить следующим образом. Следовательно, низкий уровень образования ведет к личным и социальным проблемам и наоборот. Проблемы, которые мешают человеку продолжать свое образование, вполне возможно, также могут оказывать нежелательное воздействие на его психологические и психические аспекты. Другими словами, потеря уверенности в себе из-за пережитого отторжения в обществе делает человека уязвимым к большему беспокойству и стрессу при столкновении с трудными условиями. Многие исследования подтвердили социальную поддержку как фактор защиты психического и физического здоровья человека [19].].

Значимой корреляции между длительностью заболевания, возрастом дебюта, количеством рецидивов и интенсивностью заболевания с тревогой, экстраверсией, неврозом, психозом или ложью не выявлено.

Похоже, что увеличение продолжительности болезни, ранний возраст первого контакта и частые эпизоды снижают уровень депрессии и тревоги. Это означает, что пациенты испытывали большую тревогу и депрессию в первом эпизоде, которые ослабевают со временем и с повторными периодами, хотя и не исчезают полностью. Это логично объяснить хроническим течением болезни и наличием подобных состояний. С другой стороны, процент надежды на выздоровление, с точки зрения больного, имеет обратную зависимость с нарастанием тяжести депрессии, тревоги и невроза, хотя значимой связи в этом отношении не выявлено. Этот факт может исходить из негативного отношения больного к себе, что приводит к неуверенности в себе, разочарованию, отсутствию удовольствия и удовлетворенности жизнью, отрицанию болезни больным.

Результаты показали, что при очаговой алопеции кожи головы частота неврозов и лжи была значительно выше. Если были какие-либо поражения лица, то наблюдалась значительная частота депрессии, беспокойства и невроза. Эти результаты согласуются с предыдущими результатами [20]. Наиболее важной переменной, которая приводит к психическим заболеваниям при кожных заболеваниях, является деформация [20], что означает, что в зависимости от размера и места поражения психологические реакции могут быть самыми разными. [21].

5. Заключение

В целом можно предположить, что распространенность психических расстройств в основной группе выше, чем в контрольной; следовательно, правильное понимание и осознание психосоциального и профессионального фона необходимы для желаемого лечения болезни.

Конфликт интересов

Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов в отношении публикации данной статьи.

Каталожные номера

Каплан Х.И., «История психометрической медицины», в Всеобъемлющий учебник психиатрии Каплана и Садока , Б.Дж. Садок и В.А. Садок, ред., том. 24, с. 2105, Baltimore Williams & Williams, 8-е издание, 2005 г.
Посмотреть по адресу:
Google Scholar
М. Лесли, «Психокожные расстройства», в Kaplan & Sadock Comprehensive Text Book of Psychiatry и B. A. Sadock. Садок, ред., том. 24, с. 2166, Балтимор Уильямс и Уильямс, 8-е издание, 2005 г.
Посмотреть по адресу:
Google Scholar
А. Н. Домонкос, «Зуд, кожные неврозы и нервно-кожные дерматозы», в Эндрюс Болезнь кожи , том. 28, стр. 813–828, Lippincott Williams & Wilkins, 6-е издание, 2007 г.
Посмотреть по адресу:
Google Scholar
К. С. Коблэнзер, «Психосоматические концепции в дерматологии», , 9094 Archives of Dermatology. 119, нет. 6, стр. 501–512, 1983.
Посмотреть по адресу:
Сайт издателя | Google Scholar
T. P. Habif, Clinical Dermatology , Mosby, 2001.
S. Ruiz-Doblado, A. Carrizosa, and M. J. García-Hernandez Международный журнал дерматологии , том. 42, нет. 6, стр. 434–437, 2003 г.
Посмотреть по адресу:
Сайт издателя | Google Scholar
Т. Граховац, К. Ружич, Д. Шепич-Граховац, Э. Дадич-Герой и А. Павешич Радонья, «Депрессивное расстройство и алопеция», стр. 9.0093 Психиатрия Дубина , том. 22, нет. 2, pp. 293–295, 2010.
Посмотреть по адресу:
Google Scholar
A. Ataseven, Y. Saral, and A. Godekmerdan, «Уровни цитокинов в сыворотке и показатели тревоги и депрессии у пациентов с очаговой алопецией» », Евразийский Медицинский Журнал , vol. 43, нет. 2, pp. 99–102, 2011.
Посмотреть по адресу:
Google Scholar
C. S. Koblenzer, Psychocutaneous Disease , Grune & Stratton, Orlando, Fla, USA, 1987.
Л. М. Арнольд, «Психогенное раздражение: клинические признаки, предлагаемые диагностические критерии, эпидемиология и подходы к лечению», CNS Drugs , vol. 15, нет. 5, pp. 351–359, 2001.
Просмотр по адресу:
Google Scholar
М. Гаджарзаде, М. Гиази и С. Х. Хейркх, «Связь между кожными заболеваниями и качеством жизни: сравнение псориаза, Витилиго и очаговая алопеция», Acta Medica Iranica , vol. 50, нет. 7, стр. 511–515, 2012.
Посмотреть по адресу:
Google Scholar
S. Alfani, V. Antinone, A. Mozzetta et al., «Психологический статус пациентов с очаговой алопецией», Acta Dermato-Venereologica , vol. 92, нет. 3, стр. 304–306, 2012 г.
Посмотреть по адресу:
Сайт издателя | Google Scholar
П. Лайег, Х. Аршади, С. Шахриари, Ф. Пезешкпур и Ю. Нахиди, «Сравнительное исследование распространенности депрессии и суицидальных мыслей у дерматологических пациентов, страдающих псориазом, акне, очаговой алопецией». и витилиго» Иранский журнал дерматологии , том. 13, pp. 106–111, 2010.
Посмотреть по адресу:
Google Scholar
Арбаби Н., Салами Ф., Форузеш Ф., Гаребеглоу М., Рияхин А., Шахрзад М. Эффекты стресса и стрессовых событий при очаговой алопеции», Life Science Journal , vol. 10, нет. 6, 2013.
Посмотреть по адресу:
Google Scholar
Р. Виллемсен, П. Хентьенс, Д. Розеу и Дж. Вандерлинден, «Гипноз и очаговая алопеция: долгосрочное благотворное влияние на психологическое благополучие». », Acta Dermato-Venereologica , vol. 91, нет. 1, стр. 35–39, 2011 г.
Посмотреть по адресу:
Сайт издателя | Google Scholar
Р. Виллемсен и Дж. Вандерлинден, «Гипнотические подходы к очаговой алопеции», Международный журнал клинического и экспериментального гипноза , том. 56, нет. 3, стр. 318–333, 2008 г.
Посмотреть по адресу:
Сайт издателя | Google Scholar
А. Т. Гюлеч, Н. Танриверди, Ч. Дюрю, Ю. Сарай и К. Акчали, «Роль психологических факторов в очаговой алопеции и влияние заболевания на качество жизни», Международный журнал дерматологии , том. 43, нет. 5, стр. 352–356, 2004 г.
Посмотреть по адресу:
Сайт издателя | Google Scholar
И. Браяц, М. Ткалчич, Д. М. Драгоевич и Ф. Грубер, «Роли стресса, восприятия стресса и тревоги в начале и течении очаговой алопеции», Журнал дерматологии , том . 30, нет. 12, pp. 871–878, 2003.
Посмотреть по адресу:
Google Scholar
A.