Кто хочет стать миллионером камеди клаб на сербском: TikTok — Make Your Day — Журнал для женщин и девушек о красоте

Кто хочет стать миллионером камеди клаб на сербском: TikTok — Make Your Day

23.04.2023 by admin Комментариев нет

Содержание

Кто хочет стать королевой ? watch online

Учимся не путать Чешский язык с Русским

Тема сайта

Системная

Тёмная

Светлая

Чёрная

Авторизация

Войти

Спецпроекты

Я автор

Джон Чаллис: почему сербы питают слабость к покойному актеру Only Fools в «Только дураки и лошади» подал заявление на получение сербского гражданства

Ги Де Лони

Новости Би-би-си, Белград

В Белграде есть место, которое всегда будет нести эхо Пекхэма.

Заместитель мэра Горан Весич еще не назвал точное местонахождение, но сообщил, что столица Сербии назовет дорогу в честь Джона Чаллиса, сыгравшего Бойси в многолетнем ситкоме BBC Only Fools and Horses.

«Это единственный способ отплатить человеку, который любил нашу страну и наш город», — сказал г-н Весич через несколько часов после объявления о том, что г-н Чаллис умер в возрасте 79 лет.

Любовь была более чем взаимной. Только «Дураки и лошади» остаются культурным явлением в Сербии и других странах, ранее входивших в состав Югославии.

Они называют это «Mucke» — первый слог звучит как «много», второй рифмуется с «meh» — что означает что-то вроде «Изворотливые сделки». Шоу до сих пор, кажется, постоянно повторяется. И поскольку он снабжен субтитрами, а не дублирован, все знают английское название и крылатые фразы.

Image caption,

Заместитель мэра Белграда сказал, что улица будет названа в честь Чаллиса, на фото он играет Бойси (слева). в клинике среди бетонных блоков Нового Белграда. Теперь он говорит, что архитектурное сходство с Пекхэмом, где действие шоу происходит в Лондоне, является лишь одной из причин, по которой выходки братьев Троттер вызывают такой сильный резонанс в Сербии.

«Только дураки и лошади — мое детство», — говорит он. «В спальне, которую мы с братом делили в детстве, до сих пор стоит постер с изображением Дель Боя, Родни и Бойси в рамке. Дель Бой — мечтатель, а в Сербии мечтателей много».

Другие в Белграде чувствовали смесь печали и привязанности после потери человека, стоящего за Бойси.

«Мне очень жаль, потому что он был потрясающим актером, и я думаю, что он был великим человеком», — сказала 32-летняя Драгана Павлович.

«Наш менталитет похож, — сказала 41-летняя Елена Кралевич, — в том, как мы сводим концы с концами, и в нашем желании стать миллионерами».

Неизменная популярность шоу в регионе иногда удивляет его актеров. Николас Линдхерст, сыгравший Родни Троттера, сказал, что он «почувствовал себя королевой» во время визита в Черногорию, когда «люди за пределами ресторанов и баров встали и начали аплодировать», когда он проходил мимо.

Чаллис выковала, пожалуй, самые прочные связи среди всех актеров.

Его визиты в Сербию включали прошлогоднюю поездку для съемок документального фильма Boycie в Белграде, в котором огромная толпа приветствует его во время автограф-сессии. Он также регулярно восхищался страной в социальных сетях.

Незадолго до смерти он получил почетное сербское гражданство и подал заявление на получение паспорта.

Теперь название улицы будет служить постоянным напоминанием о радости, которую Бойси принес на Балканы.

Вас также может заинтересовать:

Это видео не может быть воспроизведено

Чтобы воспроизвести это видео, вам необходимо включить JavaScript в вашем браузере.

Медиа-титр,

Сотни ранее не публиковавшихся фотографий, сделанных во время съемок фильма «Только дураки и лошади», были обнаружены в архиве BBC

Сербия

Из Исландии — оптимистичный серб

Опубликовано 12 января 2007 г.

Рейкьявикская виноградная лоза встретилась с сербским кинорежиссером Гораном Паскалевичем в уютном отеле в центре Рейкьявика. Окружение сильно отличается от его последних фильмов, своего рода трилогии о Сербии во время и после войны. Два последних — «Сон в зимнюю ночь» (San zimske noci) и «Оптимисты» (Optimisti). Название третьего, Bure baruta на сербском, The Powder Keg и иногда Cabaret Balkan на английском.
«Первоначально это была театральная пьеса, написанная Деяном Дуковски, молодым македонским писателем. Я работал с ним над сценарием, и мы многое изменили, но название всегда оставалось «Пороховая бочка», и это было название, когда он был открыт в Венеции. Затем Paramount Classics купила его для распространения в Америке, а через пару месяцев позвонили и сказали, что мы не можем использовать это название, потому что Кевин Костнер зарегистрировал название для своего нового фильма, чего, кстати, так и не произошло. Это было абсурдно, о «Пороховой бочке» уже были статьи и обзоры в Variety и других местах, но Костнер не хотел сдаваться, и нам пришлось изменить название. В то время я ненавидел Костнера», — добавляет он с ухмылкой.
Синематека отчима
Паскальевич родился в Белграде, но в возрасте двух лет его родители разошлись, и он переехал в дом своих бабушки и дедушки в Нише, на юге современной Сербии. Подростком вернулся жить в столицу. У него были амбиции стать писателем, и в 15 лет он написал сборник стихов, но признается, что, читая стихи сейчас, он видит, что у него не было к этому таланта.
«Моя бабушка была больна, поэтому я вернулся в Белград, чтобы жить с мамой и отчимом. Мой отчим делал программы для синематеки. Раньше он был журналистом, но у него были проблемы с властями, поэтому он там и работал, но это его вполне устраивало. Он прекрасно знал историю кино, и это было его страстью. У меня самого в Белграде не было ни денег, ни друзей, поэтому я все время ходил в синематеку. Он дал мне там небольшую работу, собирать билеты на входе, и после того, как я собрал билеты, я зашел внутрь и посмотрел фильмы. Некоторые я смотрел по пять-шесть раз. Я смотрел шедевры Жана Ренуара и многих других великих мастеров. Именно тогда я влюбился в кино и решил стать режиссером, потому что обнаружил, что через фильмы я могу выразить себя гораздо лучше, чем через литературу. Я помню «Похитителя велосипедов» Де Сика (Ladri di bicicletti), я помню, как плакала и была так тронута этим. Но мне интересно, может ли кто-нибудь в Исландии понять это название?» он добавляет. Уверяю его, что хоть это и не распространенная здесь профессия из-за отсутствия велосипедов, у нас есть такие воры.
После этого я захотел изучать кино, и мой отчим, хорошо разбирающийся в этом вопросе, рассказал мне о FAMU, киношколе в Праге. Но попасть было сложно. Из 100-150 претендентов выбирают, может быть, десятерых. Но я попал». Для тех читателей, кто не знаком с FAMU, отметим, что среди выпускников школы также есть такие выдающиеся режиссеры, как Милош Форман, сербский товарищ Паскальевича Эмир Кустурица, исландский режиссер Бёркур Гуннарссон и многие другие.
Аутичная нация
Второй фильм трилогии, «Сон в зимнюю ночь», сильно отличается от других, несмотря на то, что является частью той же трилогии. Не в последнюю очередь из-за речи Лазаря, рассказа солдата, который стал свидетелем столь ужасных сцен сербско-хорватской войны, что они свели его с ума. Безумный и из армии. Когда начинается фильм, прошло десять лет, и он стал изменившимся человеком, вышедшим из тюрьмы, нежной душой, которая по иронии судьбы находит в своем доме женщину и ее аутичную дочь, когда возвращается. Речь — это темная ночь души Лазаря, и хотя на самом деле ничего не показано, диалог и его подача Лазарем Ристовски достаточно напряжены, чтобы сделать его незабываемым кинематографическим опытом.
Но это также и история любви, история мужчины, который находит женщину, которую любит, и маленькую девочку, за которую нужно бороться. Танцуя с Йованой, аутичной дочерью Марии, он отчаянно шепчет ей на ухо: «Проснись, проснись!» Но мы чувствуем, что это не только для нее, это также для него самого, и, в конечном счете, это отчаянная просьба самого Паскалевича к своей нации.
«Создавая «Пороховую бочку», я хотел выразить ту жестокость, которая окружала нас, когда Милошевич был у власти. Война только что закончилась, и он начал совершать агрессии в Косово. После того, как Милошевич отошел от власти и был отправлен в Гаагу, многие из нас, иммигрировавших, вернулись. Большинство из нас вернулись в нашу страну, полные надежды, но она не продлилась долго. В 2003 году был убит премьер-министр Зоран Джинджич. Он отправил Милошевича в Гаагу, и спекулянты войной, которые начали откупаться от Сербии, были ответственны за убийство. Они все еще там. Когда Джинджич, который также был моим очень близким другом, был убит, я начал терять надежду. Как можно жить свободно в этой стране, если премьер-министра убивают на улице? Я чувствовал, что как общество мы переживаем своего рода аутизм, выражаясь метафорически. Затем я начал думать о настоящем аутизме, пошел в больницу, встретил эту маленькую девочку и влюбился в нее (Джована Митич, которая играет в фильме аутичную девочку), она очаровательна. Потом я познакомился с ее родителями и провел с ними пару месяцев, а потом решил сняться в фильме».
Как сербы отреагировали на то, что их охарактеризовали как аутистов? «Это было непросто, знаете ли. На премьере были большие аплодисменты, но на премьере присутствуют ваши друзья, даже если вы еще и продаете билеты. А когда мы вышли на улицу, пара человек закричала мне: «Предатель! Предатель!» Дело было не только в том, что я снял метафорический фильм об аутизме. Это когда Лазарь произносит речь о том, что с ним случилось на войне, почему он уехал. Это был первый случай, когда сербский режиссер или художник сказал: давайте признаемся, мы совершили ужасные преступления на войне. История, которую рассказывает Лазар, — реальная история. Я хотел сделать что-то о войне и брал интервью у людей, когда готовил еще один фильм, который так и не был снят. И я узнал эту историю от человека, который потерял обе ноги. Убегая после дезертирства из армии, спасаясь от сцены, описанной в фильме, он сделал паузу, чтобы перевести дух, и наступил на мину, потеряв обе ноги. Мне говорят: «Это неправда, как ты можешь так говорить? Что мир подумает о нас, когда увидит фильм?» Я отвечаю: «Что мир думает о том, что мы сделали?» Поэтому меня всегда ругают за то, что я не показываю Сербию так, как они хотят, чтобы мы ее показывали».
Актер
Сербский актер Лазар Ристовски играет большую роль во всех этих фильмах. Ристовски, наиболее известный своей ролью в «Подполье» Эмира Кустурицы, — харизматичный актер, возможно, самый узнаваемый из сербских актеров, вооруженный грозным взглядом и добрым сердцем. «Он очень сильный актер, поэтому иногда его приходится сдерживать. Вероятно, в «Сне в зимнюю ночь» это сработало лучше, потому что он полностью посвятил себя этому фильму, и мы потратили много времени на работу с актерами. Когда ты в присутствии этой девушки (Джована Митич), ты никогда не знаешь, что она собирается делать, так что это особенная атмосфера. Я знал, как она будет действовать время от времени, потому что я начал очень хорошо ее узнавать, и она полностью доверяла мне, но с ней нельзя общаться. Вы не можете сказать сделать это или сделать это. Вам просто нужно навести на нее камеру и предположить, что она собирается делать, а затем поймать эти фантастические моменты, когда она совершенно спонтанна».
Ристовски тоже пришлось нелегко. «Я на самом деле сказал Лазару: «Слушай, тебе не обязательно сейчас встречаться с девушкой, ты будешь встречаться с ней перед камерой. И сцена, когда он входит в квартиру и они впервые встречаются, действительно аутентична. А после этого я снимал еще несколько сцен, пока давал ему семь дней, чтобы лучше узнать девушку Джовану. Для него это была тяжелая работа и сложный эксперимент. В «Оптимистах» мне пришлось больше сдерживать его, потому что он такой сильный, и мне нужно дать место всем остальным персонажам, ведь в фильме около 45 актеров. Так что с Лазаром всегда борьба, потому что он сильный и может быть даже сильнее, чем нужно, и такое иногда случалось. Но я думаю, что его лучшая работа — «Сон в зимнюю ночь». Он полностью вошел в роль, и это был фантастический период для нас. Это больше, чем просто фильм, это был человеческий опыт».
Искренний оптимизм
Его последний фильм «Оптимисты» (Optimisti) открылся этой осенью. Действие происходит в современной Сербии, но большая часть вдохновения исходит из французского романа 250-летней давности «Кандид Вольтера». «Я заявил, что не верю в фальшивый оптимизм. У нас в декабре выборы в Сербии, а там и везде в мире политики трубят фальшивый оптимизм, все должно быть позитивно. Филип Давид, писатель, с которым я часто работаю, сказал мне, что если я хочу что-то с этим сделать, я должен снова прочитать «Кандида». Так я начал думать над темой. Я читал «Кандида» и был совершенно поражен тем, насколько это современно. То, что кто-то в Сербии готов использовать его в качестве вдохновения для современного фильма, спустя 250 лет после того, как он был написан, показывает действительно сильный дух книги. Потом я представил себе фильм, в котором гипнотизер едет в Сербию, помогает депрессивным людям выйти из депрессии. Но сценарий быстро стал очень сложным, и с первым наброском это было бы слишком дорого. Я был очень расстроен, но потом Владимир, мой сын, сказал мне прочитать его незаконченную книгу. Там у него было много похожих тем, даже рассказ под названием «Оптимисты». Так что я прочитал его незаконченную книгу из девяти рассказов, и он действительно стал хорошим писателем, знаете ли. Тогда я предложил ему вместе написать сценарий и сделать фильм эпизодическим, омнибусом, который позже Ристовски связал воедино, играя разных персонажей в каждом эпизоде».
Интересна связь между литературой и кино в семье Паскальевичей. Отец Горана был писателем, он сам хотел стать писателем, но стал режиссером, а для сына все было наоборот. «Он сделал пару короткометражек, но не смог получить деньги за свой первый полнометражный фильм, и я не был уверен, что у него очень хороший сценарий. Я сказал ему, что твой первый фильм должен быть чем-то великим. Неважно, 30 вам или 35 лет, когда снимаете свой первый фильм, не спешите. Вам нужно иметь дешевый проект, но в то же время отличный проект. А потом он начал писать, потому что он действительно хороший писатель, для меня писать — это… мой отец был писателем. А у нас с сыном был период отца и сына, когда год не разговаривали, это нормально, отца надо убить». Он искренне смеется, где-то в нем та странная смесь привязанности и конфликта, которая, кажется, характеризует не только его фильмы, но и его нацию. «А потом он вернулся ко мне, и мы очень тесно работали вместе над этим сценарием, и он очень им гордится, он борется за фильм даже больше, чем я».
Но хотя «Оптимисты» вдохновлены «Кандидом», это далеко не адаптация. Он состоит из пяти рассказов, первый и последний эпизод которых тесно связаны с романом Вольтера. В первом рассказе гипнотизер отправляется в затопленный город и пытается вывести всю деревню из депрессии, часто перефразируя мантру наставника Кандида Панглосса: «Все к лучшему в лучшем из всех возможных миров». Затем есть последний эпизод, в котором автобус, полный людей, слепых, глухих, калек или людей, страдающих каким-либо другим недугом, в которых целители видят маркетинговую возможность. Путешествуя к озеру, которое должно излечить все их болезни, их проводник бросает их, и они идут пешком в поисках волшебного озера, находя лужу грязи. И они счастливы в грязи, даже блаженны».
В Торонто его сына Владимира, писателя, спросили, как молодой человек может быть таким мрачным. 31-летний Владимир сказал им: «Послушайте, в моем поколении, друзья мои, пять процентов погибли на войне, а иногда кажется, что все остальные уехали за границу». Он вторит своему отцу, который заявил, что его фильмы никогда не имеют счастливого конца, потому что в его стране их нет. «Нельзя жить в Сербии со всеми этими бедами и не задумываться о том, что происходит». Так было не всегда, он даже снял одну комедию перед войной, когда Сербия была еще частью старой Югославии. Но эта война изменила всех, создала новые границы и новый вид кино.
Радикальный национализм
Мы продолжаем соединять точки между нашими двумя странами. «Сербия — довольно агрессивная страна. Люди недовольны. Но есть что-то в их характере, что было там на протяжении веков, я чувствую, реакция, что если кто-то успешен, они хотят опустить его до того же уровня, на котором находятся все остальные. «Как этот парень может добиться большего успеха, чем мы?» они думают и делают все возможное, чтобы сбить его с толку. Здесь, кажется, все наоборот. Если у кого-то все хорошо, все поддерживают».
Он продолжает: «Я думаю, что ревность и ненависть стали в некотором роде болезнью в Сербии, потому что мы сейчас так бедны и изолированы. Раньше мы были намного богаче, но после всех конфликтов экономика и инфраструктура разрушены. Так что новое поколение просто хочет выйти. И мы почти не можем путешествовать, потому что получение визы — огромная проблема. В четыре часа утра вы увидите людей, ожидающих перед посольствами, чтобы увидеть своих родственников. И даже если эти молодые люди получат визы, у них нет денег на поездку, потому что средняя зарплата составляет около 300 евро. Поэтому им очень тяжело. Я читал исследование, в котором говорилось, что только около 20 процентов из них, а то и меньше, побывали за границей. Даже с учетом соседних стран, таких как Венгрия. Итак, у нас есть поколение, которое никогда не путешествовало, которое не может сравнить наш образ жизни ни с чем другим. Им трудно разглядеть всю эту пропаганду».
Я спрашиваю его, считает ли себя это поколение более сербским, чем предыдущее. «Да, национализм стал глубже, вот что меня пугает. Потому что они целыми днями слушают по радио и телевидению, что мы не виноваты, что это западный мир поставил нас в такое положение. И они начинают в это верить. Они просто апатичны. Они не голосуют, что меня очень пугает. Вот почему радикальная партия, которая связана с партией Милошевича и является ультранационалистической, набирает около 35% голосов на выборах. Почему? Потому что, скорее всего, проголосует только 40 процентов населения. Остальные просто говорят: «Мне все равно, они все одинаковые». Эта радикальная партия и силы бывшего Милошевича по-прежнему в значительной степени контролируют тайную полицию. А те, что уходят, обычно не возвращаются. Десять лет назад из страны уехала большая волна образованных молодых людей, в основном в Канаду, потому что в Сербии у них не было никаких возможностей. Это здорово для радикальной партии, потому что они очень хорошо справляются с необразованными людьми, им не нужны образованные люди, чтобы разбудить страну». Настало время проснуться, увидеть мир и изменить свой мир. Может быть, чем-то помогут фильмы Паскальевича?
А еще есть неразрешенный конфликт, местечко под названием Косово. «Когда в Венеции открылась «Пороховая бочка», у меня там брали интервью, и я открыто критиковал политику в Косово. Я чувствовал, что это совершенно неправильно и что Милошевич ведет нас к совершенно новой войне. За это меня атаковали на первых полосах всех газет, которые в то время контролировались Милошевичем, называли меня предателем и говорили, что если я не в тюрьме, то я должен застрелиться, если у меня есть хоть какая-то честь. Некоторых интеллигентов просто так расстреливали на улицах после подобных статей. Поэтому я какое-то время оставался за границей, сначала во Франции, а потом у меня появилась возможность снять фильм в Ирландии». Ситуация в Косово по-прежнему нестабильна. «Мы сделали ужасные вещи в Косово, но после бомбардировок, когда они подписали какой-то мирный договор, албанцы в Косово сделали ужасные вещи и с сербами. Но официально виноваты сербы, так что это будет проблематично. Это создаст большую Албанию на карте. Они против большой Сербии или Хорватии, а Косово дадут независимость и через 10, 20 лет объединятся. Но я думаю, что надежда всех балканских стран – это Европа, ЕС. Однажды, когда все эти границы, принадлежащие 19век, уже не имеет значения, многие проблемы будут решены. Сербия без Косово уже достаточно сильна, чтобы вступить в ЕС. Но для этого нужно другое поколение. Может быть, через 30, 40 лет».
Он скучает по старой Югославии, по свободе и процветанию, которые у них когда-то были. «Сербия была лидером региона, всей Югославии. Прекрасная страна, полная разнообразия, мое поколение гордилось тем, что оно югослав, что может путешествовать как на восток, так и на запад. Мы никогда не были жесткой коммунистической страной. Тито был очень умен, он удерживал страну, не убивая людей. Кого-то посадили в тюрьму, и ты не был полностью свободен делать все, что тебе заблагорассудится, но это не то, что сейчас, когда военные преступники становятся миллионерами. Вам не нужна политическая партия в Сербии. Если у вас есть 100 000 000 евро в банке, вы очень влиятельный человек. Вы можете купить власть и подкупить людей».
И этот круг сложно разорвать. «Те, кто уезжает за границу, — это работяги, хорошие работники. Я был поражен в Торонто, когда мне сказали, что у них 80 000 сербских эмигрантов, в основном молодые образованные люди. Я встретил девушку, которая работает секретарем. У нее есть диплом, и она намного умнее любой секретарши, которую я знаю, но она сказала: «Послушайте, это большая компания, кинопрокатная компания. Если у меня все получится, я буду прогрессировать здесь очень быстро. Значит, она готова к работе. Если бы вы попросили ее стать секретарем в Белграде, она бы никогда не согласилась, потому что знает, что там она останется секретарем навсегда. Вы должны увидеть какую-то надежду. Но как можно надеяться в Сербии, если у тебя зарплата 300 евро, а за квартиру надо платить 400 евро? Большинство молодых людей по-прежнему живут с родителями.