Гоша Куценко о проблемах России

В российский прокат вышла комедия Виктора Шамирова «Игра в правду». Герои картины –– три бывших одноклассника, один из которых приготовил друзьям необычный сюрприз. С исполнителем главной роли и сопродюсером фильма Гошей Куценко встретилась обозреватель «Коммерсантъ FM» Арина Мороз.

— У вас достаточно много успешных спектаклей. Почему вы решили экранизировать именно «Игру в правду»?

Г.К.: На самом деле, мы хотели начать экранизацию наших сценических работ именно с этого спектакля. Этот спектакль мне нравится тем, что в определенный момент происходит такое дикое соединение с залом, когда люди понимают, что мы задаем друг другу очень актуальные вопросы. Может быть, после этого спектакля люди смогут поговорить по душам откровенно.

Я не за то, чтобы люди говорили друг другу правду каждую секунду, мне кажется, можно попасть в психиатрическую клинику, но, по крайней мере, себе уж точно нужно признаваться в неправдах своих.

— Я знаю, что вы очень долго не могли запустить этот проект, потому что права на экранизацию пьесы были выкуплены Люком Бессоном, и именно вы смогли с ним договориться. Как?

Г.К.: Через знакомых искал такие ходы. Мы — авторы этого проекта изначально, и в этом есть определенная особенность, когда ты не просто наемник и играешь в какой-то работе, а когда ты стоишь у истоков проекта. Мы давно хотели это сделать, просто Витя Шамиров, он режиссер, скорее.

— Но вы актер.

Г.К.: Я актер, но я снимаю что-то сам. Моя позиция в душе — продюсер, менеджер деятельный. Мне нравится совмещать несовместимое, соединять людей. Сложно было получить права на экранизацию. Мы ждали пять лет. Параллельно я думал, с кем бы я хотел его делать. Мне нужен был такой продюсер, которому бы я доверял, продюсер несколько не российского менталитета, который бы не рассказывал нам, что из этого должно получиться и какой фильм должен вырасти из этой идеи, что нужно сделать, чтобы он был коммерческий. Мне нужен был человек, который бы понял нас, во-первых, увидел, поверил.

Я давно знаю Тимура Бекмамбетова, очень уважаю его, и мне нравится, как он работает, его размах, его подход. Он не просто талантливый, он умный. Три года я искал возможность показать ему спектакль, потому что у него тяжелый график. Когда он был в Москве, мы не играли в этот момент, а потом год назад снимали «Джентльменов удачи», он был в Москве, и я поймал его на один вечер. У него не было времени, у него была потом какая-то встреча, и я понимал, что она в районе девяти должна произойти. Когда он пришел на первый акт, я боялся, что он уйдет после первого акта.

Но он остался, молодец и увидел самое главное в этом спектакле — это второй акт, когда приезжает героиня Иры Апексимовой. Пьеса разворачивается в абсолютно другую сторону, и зрителю кажется, что он раскусил нас, что это разговоры мужчин на кухне о жизни, смешные, интересные разговоры, и вдруг он вылетает в другое пространство. А потом начинается сама игра, когда они начинают задавать друг другу откровенные вопросы, всплывает их жизнь, то, что мы с такой любовью написали семь лет назад и играли все эти годы.

— В результате вы стали сопродюсером этой истории, в чем это заключалось: вы вложили свои деньги или время?

Г.К.: Конечно, время. Я предложил ребятам Тимура, Тимур предложил нас. Я — кастинг-директор продюсеров и режиссеров, получается. Это интересно. Я люблю общаться с людьми, я не функционер, я не менеджер с холодным носом. Поэтому это очень личное отношение, личные связи. Здесь очень важно было именно скомбинировать, зная характер и особенности Виктора Шамирова, очень талантливого, гениального порой человека. Кто работал с ним, знает, насколько он озаренный и насколько нервный человек, он относится к творческому процессу, наверное, с такой же ответственностью, как к полету в космос. Мне нужно было Lego собрать, коллектив.

— Значит, вы уговорили всех актеров сняться практически за символическую плату?

Г.К.: Да, мы в доле от проката, то есть мы такие немножко сопродюсеры, потому что это наш проект, наше детище. Вообще писать с ребятами — с Шамировым и с Костей Юшкевичем — это самое прекрасное, что может быть в творческой профессии. Мы встречаемся, говорим о том, как живем, где мы сидим, а потом начинаем ползти тихонечко, шаг за шагом, сцена за сценой. Это прикольно, ты живешь этим. Ночью можешь позвонить и сказать: «О, я придумал!».

— Такая провокационная идея — игра в правду.

Г.К.: Пьеса не дает возможности спрятаться за что-то. Она честна, как и название — «Игра в правду». Она действительно приглашает людей поиграть в правду — в чем ее сила — а правда, мне кажется, очень актуальна в последнее время. Информационный бум, который произошел на Земле за последние 20 лет, который ускорил человека в разы, начинает происходить то, что принято называть «прогрессом». Как медведя из берлоги вытащили, так вытаскивается сейчас человеческая суть наружу. Всем надоело держать все в тайне, пора уже открывать козыри.

Сейчас есть попытки возрождать Россию, и я на самом деле хочу быть оптимистом, верю, что все будет хорошо. Сельское хозяйство надо поднимать — вот чего я хочу. И Россия всегда была страной рабочего и колхозника, а сейчас Россия стала страной менеджера. Управлять-то особо некем. Сейчас нужно возрождать династии трудовые. Вот какую задачу я бы себе поставил, если бы я был президентом страны — возрождать у людей любовь к труду.

— Но вы-то трудитесь на 100%, я вас застала на съемках. Я так понимаю, это с утра до вечера.

Г.К.: С утра до вечера и еще до ночи. Вот проехал здесь по Подмосковью с концертами, и увидел, сколько у нас борщевика. Это отвратительный ужас. Такое впечатление, что нас всех захватил борщевик, борщевик коррупции какой-то. Он сеет свои злые семена, но мне верится, что пройдет какое-то время, и людям надоест врать, скользить, быть борщевиками.

Мне кажется, классно жить в стране, в которой реально ощущаешь себя честным человеком, как, в принципе, было в Советском Союзе. Я вспоминаю, по крайней мере, в мои годы люди жили немножко иначе, жили более честно.

— Ваш фильм вышел в прокат, но я знаю, что вы начинаете уже новую историю. Что это за картина?

Г.К.: Рабочее название Back flip. Проект — я уже три года им занимаюсь — мы придумали с Мишей Ершовым, моим другом-спортсменом. Это история про Санкт-Петербург, про Jet Ski — это байк, приспособленный для фристайла, для трюков, для прыжков. Это очень зрелищная вещь. Я сам катаюсь, я не чемпион, не прыгаю так особо, но люблю этот спорт и несколько раз в году выезжаю на океан. И я хочу привезти мотобайк в питерские каналы. Это нереально смотрится.

Мы делали тесты, пробовали, тестировали, в Twitter выложил какие-то легкие тесты, в Кронштадт поеду. У нас есть еще история, мистика, фэнтези, крупнобюджетная красивая история про Питер, про нашу историю, про этот красивый город, про каналы, и про перемещение во времени. Хочу такого неоБулгакова сделать. Вack flip — так прыжок назад называется, back flip во времени назад. Мы улетим к Петру I и убедим его построить Питер.

Хватит, сколько можно, 15 лет мы смотрим, что делают с нашим кинорынком американский кинематограф, и, мне кажется, уже пора было научиться той технологии прекрасной, которую они создали в кинематографе. У нас все просыпается, но, конечно, там иного уровня, земля и небо.

— Вы никогда не замыкаетесь только на своей профессии. Например, я знаю, что во время грузино-абхазского конфликта вы купили билет и полетели туда, потому что вам было важно увидеть все своим глазами.

Г.К.: Я хотел в какой-то момент приобщиться к политике, но потом я понял, что политическая жизнь в нашей стране — это дело для меня слишком тонкое и мудрое. И я сделал детский благотворительный фонд. Мне помогают друзья, актеры — Фонд помощи детям, больным церебральным параличом. Применительно к этому Фонду и существую относительно общественной жизни, и не лезу в политику. Мы сделали программу «Право на счастье» на «Общественном телевидении», мы сделали 17 выпусков с Ксенией Алферовой. Живя этим, окружая себя этими проблемами, мне удается как-то абстрагироваться от более активной политической жизни, которая есть в стране, но я тем самым себя сохраняю и физически, и духовно. Как-то так я живу, и не смотрю телевизор, живу какой-то своей жизнью, музыкой занимаюсь.

— «Коммерсантъ FM» слушаете?

Г.К.: Слушаю иногда, да. Я «Коммерсантъ» уважаю. Что еще слушать и читать в нашей стране, если не «Коммерсантъ»?

— Спасибо. Желаю удачного проката вашему фильму «Игра в правду».

Г.К.: Это важно. Это несколько революционный в этом смысле проект. В нем есть очень сильная позиция. Вообще, экранизация пьесы очень сложна, но нужно помнить, что «Ирония судьбы» — это тоже пьеса, но стала хитом всех новогодних времен и народов.

Жизнь без лжи невозможна? — BBC News Україна

• Рейчел Нувер
• BBC Future

27 марта 2019

Автор фото, Getty Images

Ложь — это не всегда плохо. Но каким был бы мир, в котором мы все могли бы мгновенно выявить ложь?

Все говорят неправду. Мы отвечаем «хорошо» на вопрос о наших делах, когда все хуже некуда, и делаем комплимент подруге по поводу ее ужасной новой прически.

Несмотря на это, большинство из нас обычно не способны выявить ложь. А что было бы, если бы мы умели это делать, мгновенно и безошибочно?

Исследователи считают, что люди начали врать друг другу, как только создали язык.

«Ложь — самый простой способ получить власть», — говорит Сиссель Бок, профессор этики из Гарвардского университета.

«Все-таки, чтобы получить чьи-то деньги, легче соврать, чем ударить кого-то по голове или ограбить банк».

На протяжении всей истории человечества ложь также была «эволюционным способом защиты», говорит Майкл Льюис, заслуженный профессор педиатрии и психиатрии из Университета Рутгерса.

Прежде всего защиты от преследования. Если бы вдруг ложь больше нельзя было бы скрыть, в странах, где супружеская измена, гомосексуализм или определенные религиозные убеждения являются незаконными, жизнь людей оказалась бы под угрозой.

Автор фото, Unsplash

Підпис до фото,

Трудно представить повседневное взаимодействие людей без лжи

Мы врем на работе, чтобы казаться более профессиональными. Ведь если бы мы откровенно сказали боссу, что мы о нем думаем, или почему мы не уложились в дедлайн, мы могли бы потерять работу.

С другой стороны, именно на работе подчас очень важно знать, когда нам лгут, отмечает Кларк Фрешман, профессор права из Университета Калифорнии в Гастингсе.

Если бы представители меньшинств во время собеседования могли получать на свои вопросы честные ответы, дискриминации можно было бы избежать.

Но мы также чаще обижались бы. В мире без лжи наша самооценка подверглась бы большим испытаниям, считает Дэн Ариэли, профессор психологии и поведенческой экономики из Университета Дюка.

«В правдивом мире мы бы получали честные и часто жесткие отзывы о том, как работаем, одеваемся или целуемся», — объясняет он.

«Вы вдруг осознали бы, что люди не уделяют вашей персоне много внимания, и вы далеко не такой высококвалифицированный профессионал, как вам кажется», — добавил он.

С другой стороны, откровенная оценка дала бы нам шанс на самосовершенствование и обучение, но выгоден ли этот компромисс, Ариэле не уверен.

Автор фото, Getty Images

Підпис до фото,

Ложь защищает людей в странах, где определенное мировоззрение или религиозные убеждения сделали их жертвами преследований

Самооценка страдала бы с раннего детства, и не известно, как бы это отразилось на развитии человека.

Представьте, что ваш ребенок показывает вам свой рисунок, а вы отвечаете: «Какой ужас!» Негативные последствия будут незамедлительными. И прелесть детства была бы безвозвратно потеряна, ведь в нем уже не будет Санта-Клауса, Зубной феи и Пасхального зайца.

А поскольку дети очень любознательны, они рано узнают суровую правду жизни, что вряд ли будет полезным для их психики.

Но дети и сами довольно рано узнают о социальной ценности лжи. Уже в возрасте трех-четырех лет они прекрасно усваивают искусство вежливой лжи. Например, когда мама учит их говорить, что подарок им понравился, даже если это и не так.

Более того, эксперименты показали, что чем ребенок умнее и эмоционально более развит, тем чаще он говорит неправду. Очевидно, ложь имеет интеллектуальные преимущества для детей.

Повзрослев, мы начинаем лгать регулярно. Одно исследование показало, что студенты колледжа говорили неправду во время каждого третьего социального взаимодействия, а взрослые — во время каждого пятого.

Автор фото, Getty Images

Підпис до фото,

Во время предвыборной кампании 2016 года Хиллари Клинтон прибегала ко лжи реже, чем ее соперник Дональд Трамп

В обществе, где важной установкой является не оскорбить чувства другого человека, все становятся сообщниками по «белой лжи».

«Многие люди и сами готовы обманываться», — говорит Экман. Мы благодарим хозяев за прекрасный вечер, даже если скучали каждую минуту. Они охотно верят в это, не желая признаваться в том, что их компания и угощение далеки от совершенства.

Недостатком вежливой лжи является то, что нас могут приглашать на ужин снова и снова. Но если бы ее не было, дружба разрушилась бы, профессиональные отношения были бы напряженными, а семейные праздники еще ужаснее, чем сейчас.

Не лишены лжи и наши романтические отношения. Но если бы мы вдруг стали бы абсолютно честными с нашими партнерами, говорили бы в глаза о том, как они выглядят утром, или рассказывали о флирте с симпатичным коллегой, редкие отношения выдержали бы такое испытание.

Автор фото, Getty Images

Підпис до фото,

А если бы правду говорили кандидаты в президенты?

«Я всегда шучу, что мы с женой прожили 40 лет вместе, только потому у нас отдельные ванные комнаты», — говорит Экман.

И дело не только в том, что именно вы делаете в ванной, а в том, что есть вещи, о которых вы не хотели бы рассказывать никому, даже своей второй половине.

Впрочем, способность мгновенно выявлять ложь имеет и несколько весомых преимуществ. Во-первых, мы бы наконец избавились от патологических лгунов или тех, чья ложь не имеет никакой общественной пользы.

Патологические лгуны — это часто нарциссы, чья потребность в самообмане обусловлена страхом стыда или разоблачения. Именно поэтому они сами искренне верят в свою ложь, даже если она противоречит фактам или их же заявлениям, сделанным ранее.

По словам Майкла Льюиса, классическим примером этого является Дональд Трамп, который «сам искренне верит в свою ложь».

Ложь в политике, конечно, не является чем-то новым. Однако в последние годы она стала слишком дерзкой. «Трамп, Путин и другие влиятельные политики взяли привычку нагло врать, нисколько не заботясь о том, что их могут вывести на чистую воду», — говорит профессор политологии и журналистики Виан Бакир.

Автор фото, Getty Images

Підпис до фото,

Кто из нас не говорил, что опоздал из-за пробок, когда на самом деле просто проспал

Впрочем, несмотря на многочисленные доказательства нечистоплотности отдельных политиков или политических групп, они не теряют поддержку избирателей.

Как объясняет профессор Бакир, людей очень трудно переубедить. Предвзятость — общий недостаток Homo Sapiens, поскольку мы склонны безусловно верить тому, что вписывается в наше мировоззрение.

Но если бы люди могли самостоятельно выявлять ложь, нечестных политиков поддерживали бы гораздо меньше.

В международных отношениях и дипломатии, наверное, сначала наступит полный хаос, но в итоге общество выиграет от честных политиков и чиновников. Так же произойдет в полиции и правосудии.

Судебные процессы уйдут в прошлое, останется лишь простой опрос подозреваемого.

Автор фото, Getty Images

Підпис до фото,

Мы часто врем, чтобы не обидеть людей, которые сделали для нас что-то хорошее

Предусмотреть все изменения в мире без лжи довольно трудно, известно лишь одно, что это будет совсем другой мир. Впрочем, «люди, конечно, приспособятся к нему со временем, разработав новые нормы социального поведения», предполагает профессор Бакир.

По ее мнению, однако, мы скорее всего, сделаем все возможное, чтобы придумать новые способы лжи — с помощью технологий, наркотиков, социального поведения или психологических тренингов.

Другие исследователи разделяют ее мнение.

«Мы будем продолжать обманывать друг друга, или просто найдем другой способ. Это жизненная необходимость».

Прочитать оригинал этой статьи на английском языке вы можете на сайте BBC Future.

«Вам здесь больше не рады…», или что делать, если вы думаете, что работаете здесь, а начальник думает, что уже нет

Прекрасное утро, светит солнце, Вы приходите на любимую работу, но начальник встречает Вас нервно, напряжен как струна, и, вызвав Вас к себе, объявляет Вам, что Вы уволены.

{«id»:218941,»url»:»https:\/\/vc.ru\/legal\/218941-vam-zdes-bolshe-ne-rady-ili-chto-delat-esli-vy-dumaete-chto-rabotaete-zdes-a-nachalnik-dumaet-chto-uzhe-net»,»title»:»\u00ab\u0412\u0430\u043c \u0437\u0434\u0435\u0441\u044c \u0431\u043e\u043b\u044c\u0448\u0435 \u043d\u0435 \u0440\u0430\u0434\u044b\u2026\u00bb, \u0438\u043b\u0438 \u0447\u0442\u043e \u0434\u0435\u043b\u0430\u0442\u044c, \u0435\u0441\u043b\u0438 \u0432\u044b \u0434\u0443\u043c\u0430\u0435\u0442\u0435, \u0447\u0442\u043e \u0440\u0430\u0431\u043e\u0442\u0430\u0435\u0442\u0435 \u0437\u0434\u0435\u0441\u044c, \u0430 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u044c\u043d\u0438\u043a \u0434\u0443\u043c\u0430\u0435\u0442, \u0447\u0442\u043e \u0443\u0436\u0435 \u043d\u0435\u0442″,»services»:{«facebook»:{«url»:»https:\/\/www.facebook.com\/sharer\/sharer.php?u=https:\/\/vc.ru\/legal\/218941-vam-zdes-bolshe-ne-rady-ili-chto-delat-esli-vy-dumaete-chto-rabotaete-zdes-a-nachalnik-dumaet-chto-uzhe-net»,»short_name»:»FB»,»title»:»Facebook»,»width»:600,»height»:450},»vkontakte»:{«url»:»https:\/\/vk.com\/share.php?url=https:\/\/vc.ru\/legal\/218941-vam-zdes-bolshe-ne-rady-ili-chto-delat-esli-vy-dumaete-chto-rabotaete-zdes-a-nachalnik-dumaet-chto-uzhe-net&title=\u00ab\u0412\u0430\u043c \u0437\u0434\u0435\u0441\u044c \u0431\u043e\u043b\u044c\u0448\u0435 \u043d\u0435 \u0440\u0430\u0434\u044b\u2026\u00bb, \u0438\u043b\u0438 \u0447\u0442\u043e \u0434\u0435\u043b\u0430\u0442\u044c, \u0435\u0441\u043b\u0438 \u0432\u044b \u0434\u0443\u043c\u0430\u0435\u0442\u0435, \u0447\u0442\u043e \u0440\u0430\u0431\u043e\u0442\u0430\u0435\u0442\u0435 \u0437\u0434\u0435\u0441\u044c, \u0430 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u044c\u043d\u0438\u043a \u0434\u0443\u043c\u0430\u0435\u0442, \u0447\u0442\u043e \u0443\u0436\u0435 \u043d\u0435\u0442″,»short_name»:»VK»,»title»:»\u0412\u041a\u043e\u043d\u0442\u0430\u043a\u0442\u0435″,»width»:600,»height»:450},»twitter»:{«url»:»https:\/\/twitter.com\/intent\/tweet?url=https:\/\/vc.ru\/legal\/218941-vam-zdes-bolshe-ne-rady-ili-chto-delat-esli-vy-dumaete-chto-rabotaete-zdes-a-nachalnik-dumaet-chto-uzhe-net&text=\u00ab\u0412\u0430\u043c \u0437\u0434\u0435\u0441\u044c \u0431\u043e\u043b\u044c\u0448\u0435 \u043d\u0435 \u0440\u0430\u0434\u044b\u2026\u00bb, \u0438\u043b\u0438 \u0447\u0442\u043e \u0434\u0435\u043b\u0430\u0442\u044c, \u0435\u0441\u043b\u0438 \u0432\u044b \u0434\u0443\u043c\u0430\u0435\u0442\u0435, \u0447\u0442\u043e \u0440\u0430\u0431\u043e\u0442\u0430\u0435\u0442\u0435 \u0437\u0434\u0435\u0441\u044c, \u0430 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u044c\u043d\u0438\u043a \u0434\u0443\u043c\u0430\u0435\u0442, \u0447\u0442\u043e \u0443\u0436\u0435 \u043d\u0435\u0442″,»short_name»:»TW»,»title»:»Twitter»,»width»:600,»height»:450},»telegram»:{«url»:»tg:\/\/msg_url?url=https:\/\/vc.ru\/legal\/218941-vam-zdes-bolshe-ne-rady-ili-chto-delat-esli-vy-dumaete-chto-rabotaete-zdes-a-nachalnik-dumaet-chto-uzhe-net&text=\u00ab\u0412\u0430\u043c \u0437\u0434\u0435\u0441\u044c \u0431\u043e\u043b\u044c\u0448\u0435 \u043d\u0435 \u0440\u0430\u0434\u044b\u2026\u00bb, \u0438\u043b\u0438 \u0447\u0442\u043e \u0434\u0435\u043b\u0430\u0442\u044c, \u0435\u0441\u043b\u0438 \u0432\u044b \u0434\u0443\u043c\u0430\u0435\u0442\u0435, \u0447\u0442\u043e \u0440\u0430\u0431\u043e\u0442\u0430\u0435\u0442\u0435 \u0437\u0434\u0435\u0441\u044c, \u0430 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u044c\u043d\u0438\u043a \u0434\u0443\u043c\u0430\u0435\u0442, \u0447\u0442\u043e \u0443\u0436\u0435 \u043d\u0435\u0442″,»short_name»:»TG»,»title»:»Telegram»,»width»:600,»height»:450},»odnoklassniki»:{«url»:»http:\/\/connect.ok.ru\/dk?st.cmd=WidgetSharePreview&service=odnoklassniki&st.shareUrl=https:\/\/vc.ru\/legal\/218941-vam-zdes-bolshe-ne-rady-ili-chto-delat-esli-vy-dumaete-chto-rabotaete-zdes-a-nachalnik-dumaet-chto-uzhe-net»,»short_name»:»OK»,»title»:»\u041e\u0434\u043d\u043e\u043a\u043b\u0430\u0441\u0441\u043d\u0438\u043a\u0438″,»width»:600,»height»:450},»email»:{«url»:»mailto:?subject=\u00ab\u0412\u0430\u043c \u0437\u0434\u0435\u0441\u044c \u0431\u043e\u043b\u044c\u0448\u0435 \u043d\u0435 \u0440\u0430\u0434\u044b\u2026\u00bb, \u0438\u043b\u0438 \u0447\u0442\u043e \u0434\u0435\u043b\u0430\u0442\u044c, \u0435\u0441\u043b\u0438 \u0432\u044b \u0434\u0443\u043c\u0430\u0435\u0442\u0435, \u0447\u0442\u043e \u0440\u0430\u0431\u043e\u0442\u0430\u0435\u0442\u0435 \u0437\u0434\u0435\u0441\u044c, \u0430 \u043d\u0430\u0447\u0430\u043b\u044c\u043d\u0438\u043a \u0434\u0443\u043c\u0430\u0435\u0442, \u0447\u0442\u043e \u0443\u0436\u0435 \u043d\u0435\u0442&body=https:\/\/vc.ru\/legal\/218941-vam-zdes-bolshe-ne-rady-ili-chto-delat-esli-vy-dumaete-chto-rabotaete-zdes-a-nachalnik-dumaet-chto-uzhe-net»,»short_name»:»Email»,»title»:»\u041e\u0442\u043f\u0440\u0430\u0432\u0438\u0442\u044c \u043d\u0430 \u043f\u043e\u0447\u0442\u0443″,»width»:600,»height»:450}},»isFavorited»:false}

11 713

просмотров

Вам это объявление портит настроение, опускает самолюбие ниже плинтуса, Вы теряетесь, не знаете, как поступить, что говорить, и о чем начинать беспокоиться в первую очередь — чем оплачивать жилье, квартиру, ипотеку или отдавать долг Сашке и т. п. Попутно Вам начальник/кадровик подсовывает в руки пустой лист бумаги и ручку и говорит написать заявление. Туман в голове, дрожащими руками Вы начинаете выводить на белоснежном листе «генеральному директору ООО «Компания» Иванову И. И., заявление» ниже «прошу уволить меня по собственному желан…» СТОП.

Какая-то ерунда получается. Может сказать чудаку начальнику, что у меня желания-то увольняться совсем нет, и зачем тогда писать это заявление, если я уже уволен? Если я уволен – отдайте трудовую книжку, зарплату и отпустите восвояси. Непонятно…

Поделившись своими сомнениями с кадровиком, Вы замечаете, что Инспектор по кадрам багровеет и рассказывает, что Ваши коллеги-соратники уже написали заявление и советует Вам сделать то же самое — это в Ваших же интересах – «иначеуволимпостатьеиотправимсволчьимбилетом».

Вам становится еще страшнее от ее уверенности, но у Вас уже просыпается любопытство, подбадриваемое логикой и верой в справедливость — «За что уволите, я ж ничего не нарушал(а)? И по какой статье?». Инспектор, не ожидая такого поворота, багровеет еще больше и выбегает из кабинета. Немного погодя, у Вас уже разговор с начальником отдела кадров и Вашим начальником. Они участливо с Вами беседуют, но припоминают Вам Ваши старые грешки: опоздания, болезни без бюллетеня пусть даже с разрешения начальника (этожепрогул!) и убедительно описывают Вашу низкую квалификацию, не выполнение Вами поручений руководителя, невыполнение плана продаж/обзвонов и т. п. и повторно убеждают Вас, что заявление – лучший вариант.

Вы послушно отправляетесь писать заявление на увольнение. Вроде все логично и ситуация знакома многим, но есть три момента, о которых обычно забываем(или не знаем) при оценке того, что Вам говорят. С тех пор, как у нас в стране отменили крепостное право многое изменилось и государство больше защищает работников, чем работодателей и при любых спорах действует презумпция невиновности работника.

Именно работодатель обязан оправдываться и доказывать, что он все корректно сделал и оформил. Допустил малейшее нарушение — отмена увольнение и оплата всего времени с момента незаконного увольнения. Закон в этом плане строг.

Первое о чем стоит подумать. Срок. У всех опозданий, прогулов и подобных наших оплошностей есть срок годности. Скрипучим юридическим языком это называется «давность» — то есть срок по истечению которого все нарушения они как бы аннулируются и наказать(объявить замечание, выговор или уволить) за них нельзя никак. Описана давность «Трудовом кодексе» в статье под номером 193.

Цитата из статьи 193: «Дисциплинарное взыскание применяется не позднее одного месяца со дня обнаружения проступка, не считая времени болезни работника, пребывания его в отпуске, а также времени, необходимого на учет мнения представительного органа работников

За каждый дисциплинарный проступок может быть применено только одно дисциплинарное взыскание.

Приказ (распоряжение) работодателя о применении дисциплинарного взыскания объявляется работнику под роспись в течение трех рабочих дней со дня его издания, не считая времени отсутствия работника на работе. Если работник отказывается ознакомиться с указанным приказом (распоряжением) под роспись, то составляется соответствующий акт.

Дисциплинарное взыскание может быть обжаловано работником в государственную инспекцию труда и (или) органы по рассмотрению индивидуальных трудовых споров».

То есть если со дня, когда Вы прогуляли работу (отсутствовали весь день) прошло более месяца и Вам не выдали приказ об увольнении, а Вы не болели и у Вас на работе нет профсоюза — уволить за это нельзя (даже если составляли акты, брали объяснения и т. п.). Отдельные нарушения имеют намного более длительный срок давности (дали/получили взятку – от 6 месяцев до 3 лет, допустили недостачу – 2 года), но мы рассматриваем наиболее часто встречающийся случай увольнения обычного офисного клерка или сотрудника сферы торговли/услуг.

Поэтому опасность для Вас представляют нарушения, которые Вы допустили в последние 30 дней. За них Вас могут еще наказать.

Второе. Оформление наказаний. Даже если Ваши нарушения укладываются в указанный Ваше срок оцените, где написаны правила, которые, как Вас уверяют Вы нарушили? По самым распространенным поводам для увольнения:

Прогул. Что такое прогул, написано в ст. 81 Трудового кодекса.

Прогул – это отсутствие на рабочем месте без уважительных причин в течение всего рабочего дня (смены), независимо от его (ее) продолжительности, а также в случае отсутствия на рабочем месте без уважительных причин более четырех часов подряд в течение рабочего дня (смены).

То есть, временное отсутствие превращается в прогул для Вас если:

1. Вас нет на рабочем месте весь день или всю смену (даже не приходили)

2. либо отсутствие более 4 часов подряд (то есть если у Вас с начала работы до обеда строго 4 часа и после обеда строго четыре часа – отсутствие Вас на работе до обеда – не является прогулом). Что же это тогда? Это нарушение правил внутреннего распорядка, но за него на первый раз предел – замечание или выговор. Поэтому опоздание на 1 минуту и опоздание на 4 часа разницы не имеют. А вот, если Вам один раз уже сделали за это замечание, на второй раз , если не прошел год с прежнего, такое опоздание/отсутствие без уважительных причин может повлечь увольнение за «неоднократное неисполнение без уважительных причин трудовых обязанностей, если он имеет дисциплинарное взыскание».

Обратите внимание, что причина опоздания на работу достаточная для наказания должна быть неуважительная или работник не смог ее описать вообще (о причинах Вас обязаны спросить перед наказанием и Вы можете три дня думать, что ответить). Если причина уважительная (понятие очень резиновое и в законе не прописано – болезнь, суд, похороны близких и др.) наказывать нельзя.

В трудовом кодексе есть и своя «судимость». Если Вас наказали выговором – этот выговор висит на Вас год. Через 365 дней – Вы чисты перед ним и повторно наказать нельзя – начинай сначала…

Но и это еще не все. Все потуги работодателя могут оказаться напрасными, если он забудет написать в трудовом договоре адрес этого самого рабочего места, где Вы обязаны находится и за отсутствие на котором он Вас наказывает. Забывают работодатели место работы писать часто, либо указывают в трудовом договоре только при устройстве на работу, а при переезде офиса забывают вносить изменения в договор с работниками.

Неоднократное неисполнение без уважительных причин трудовых обязанностей, если он имеет дисциплинарное взыскание. Если по явке на работе Выше приведен анализ опозданий, теперь вернемся к второму элементу отношений – к трудовой функции, а вернее к ее неисполнению и наказанию за неисполнение.

Равно как и с рабочим местом, если Вам вменяют, то, что Вы «не полезли на пальму», чем нарушили свои обязанности — оцените в отношении каждого отдельно взятого нарушения:

1. Есть ли такая обязанность в Вашем трудовом договоре или должностной инструкции с Вашей подписью (отметка в трудовом договоре о том, что Вы со всем ознакомлены — не заменяет такую подпись на должностной). Если нет – наказать за это нельзя.

2. Давали ли Вам указание «залезть на пальму»? Такое указание может быть как устным, так и письменным. Но в Ваших интересах говорить, что никаких устных указаний не было и в отсутствие письменных указаний, работодателю маловероятно получится доказать обратное. Если нет – наказать за это нельзя.

3. Давал ли Вам указание залезть на пальму Ваш руководитель (то есть у Вас возникла обязанность это сделать так как указание шло от нужного лица) или это был «Вася» с соседнего отдела? Если указание давал не начальник – наказать за это нельзя.

4. Было ли у Вас достаточно времени и средств для того, чтобы залезть на пальму? (то есть если все вышеперечисленные условия работодатель выполнил, но залезть надо было по гладкой пальме за 1 секунду и никакого снаряжения Вам не выдали – наказать за это нельзя).

Как видно, наказать работника за простые нарушения нелегко. Разбирать другие варианты увольнения в виде несоответствия квалификации, должностным обязанностям, изменению технологический условий труда и пр. разбирать не буду – но Вы должны понимать, что там для работодателя закон расставил еще больше капканов и уволить за это «высший пилотаж».

Тернистый путь наказания работодатели не любят т. к. обычно экономят на юристах и обыкновенно правильно его оформить не могут, за что и получают в судах свою порцию негатива при обжаловании, в т. ч. от самих судей, которые иногда приходят в недоумение от наглости и тупости отдельных товарищей и отчитывают работодателей прямо в зале суда.

Что же делать если от Вас требуют написать заявление, а Вы, взвесив все свои грехи, и, прочитав вышеописанное, понимаете, что Вы ни в чем не виноваты – скажите, что писать заявление не будете, но готовы пописать соглашение о расторжении договора, в котором указана сумма Вашего выходного пособия в размере… . (сумма зависит от Вашей наглости – 3,4,6 окладов). По Факту предложат меньше – 1-2 оклада, но, на то и расчет.

Если Вам блокируют вход на работу – не беда, идете в ближайшее почтовое отделение и отправляете телеграмму на юридический адрес работодателя с фразой «Вход на рабочее место заблокирован. Уведомляю о вынужденном простое. Прошу обеспечить рабочее место». Копию телеграммы с отметкой почты закажите сразу – ее нужно будет забрать через 1-2 дня.

С момента отправки телеграммы Вы в оплачиваемом простое и Вам обязаны платить 2/3 от средней зарплаты (не только оклад) за то, что Вы сидите дома (в силу ст. 157 Трудового кодекса время простоя по вине работодателя оплачивается в размере не менее двух третей средней заработной платы работника. О начале простоя которые делают невозможным продолжение выполнения работником его трудовой функции, работник обязан сообщить своему непосредственному руководителю, иному представителю работодателя»).

Правильный адрес работодателя юрлица берем на сайте налоговой egrul.nalog.ru – адрес ищем по ИНН работодателя, указанному в трудовом договоре. Если работодатель ИП – нужный адрес ищем в трудовом договоре в разделе реквизитов.

О том, что делать, если Вы впервые в суде прочитать можно здесь.

Спасибо, что дочитали до конца.

Если у Вас остались вопросы — Вы можете задавать их в комментариях и прислать по почте по адресу [email protected] или в телеграм

Рассказы финалистов второго сезона конкурса

Дудко Мария. Ключи

Так… Тик… Так…

Голос старых напольных часов из прихожей уже встречал меня, а я никак не мог открыть дверь. Ну где же эти ключи?… Неужели, потерялись? Только этого не хватало, и так день не задался!.. А, нет, вот же…

Часы пробили восемь, когда я ступил на скрипучий паркет прихожей. Как я соскучился по тишине своей квартирки! Хотелось просто развалиться на потёртом диванчике, да так и пролежать до утра… Но вместо этого я поплёлся к компьютеру. Пока старенький агрегат, доставшийся по наследству от динозавров, включался, я заварил себе кофе. Сегодня понадобится не одна кружка. Статья за ночь, а вдохновения с гулькин нос. Еще и на работе сокращениями грозят. Нельзя затягивать, а то увольнения не избежать. И ещё блог не плохо бы обновить, а то скоро последние подписчики разбегутся. Эх…

Работал я в редакции одного журнальчика, что в нашем районе, да и в городе в общем, был вполне востребован. Редактор — Федот Степанович — всегда только лучшее в печать пускал.

Лучшее. Да. Это значит не меня. Почему-то в последнее время моя писанина совсем не впечатляла. Даже меня самого. Честно, не удивлён. Похоже, я потерял искру, как будто писать нечего было. Смешно как-то: живу в мегаполисе, где каждый день что-то случается, а гляжу как в пустоту. Чужие проблемы переставали волновать, каждый здесь — капля в море. Вот и новости у меня серые, чужие, далёкие и не нужные, в общем то, никому.

О чём я писал? Как я тогда ещё думал, о важном. О вечном, в какой-то степени. Я заметил, что люди кругом так закрылись, что словно перестали видеть друг друга, не то, что чувствовать и понимать. Каждый в какой-то миг уходит в себя и теряет ключ от двери, в которую вошёл. Запирает сердце. Надевает маску. Безразличную. И молча идёт по серым камням мостовой…

Просто хотелось, чтобы услышали… Думал, стану ключиком к миру по эту сторону маски. Помогу нуждающимся своим словом, научу людей слушать и слышать, мир спасу… Но, кажется, что-то пошло не так. И теперь… Теперь не знаю даже, как себя то спасти. Вот и в ответ получаю плач рвущейся бумаги и знаменитое последние предупреждение из уст Федота Степаныча. Последний шанс. Завтра не приду с сенсацией — всё. Что ж… Похоже, пришла пора забыть на время о своих рассуждениях и погрузиться в мир человеческих интриг. Написать то, что будут читать. То, чего от меня ждут. Нет, не так. Что ждут от статьи в нашем журнале.

О чём шумят нынче каменные джунгли? Что несёт ветер перемен по их заасфальтированным тропам? Самой обсуждаемой темой стала череда странных смертей, впрочем, как это и бывает обычно. Вот уже долгое время один за другим погибают взятые под стражу преступники. Самые разные: от простых карманщиков до почти убийц, взрослые и совсем ещё подростки четырнадцати лет. Большинству из них ещё даже не вынесли приговор. И диагноз у всех один — отравление. А чем — пока загадка. Это происходило с некоторой периодичностью в разных районах города, но чаще всего именно в нашем отделении полиции. И, по чистой случайности, как раз там работал никто иной, как мой старший брат — офицер Юрий Дискарин.

Как пригодилась бы мне его помощь сейчас… Но нет. С братом мы не ладим. И никогда не ладили. Так повелось… Наверное, мы просто слишком разные. Юрик скрытный, недоверчивый. Он никогда и ничего не рассказывал мне, предпочитал всё делать сам, и я чувствовал, что совсем ему не нужен. Я же, должно быть, слегка завидовал брату. Он успешен, просто гордость семьи, а я хватаюсь за последний шанс остаться на работе.

…Хватаюсь за последний шанс остаться на работе. Хотя… Можно попробовать разузнать о громком деле из первых уст, так сказать. Подобное, наверняка, заинтересовало бы Федота Степаныча, но придется обратиться за помощью к брату. Ага… И в очередной раз стать неудачником в глазах целого рода. Черта с два! Даже ради работы я не стану просить о помощи этого человека!

Ну, ничего. Я подготовился, собрал материалы, теперь напишу и спасён! Справлюсь сам. Успеть бы до утра…

ТРЯМ!!!

Звук застал меня врасплох. То был сигнал, что кончился завод, от старых часиков в коридоре. Дело поправимое. Я встал, подошёл к часам, открыл крышку и привычным жестом потянулся к ключу. Только вот ключа то как раз и не было. Что за странное дело? В своём доме я ценил порядок, а такие вот казусы просто выбивали из колеи… Что мне теперь, искать этот потерявшийся ключик? Придётся, похоже…

Кинув грустный взгляд на компьютер, я стал припоминать, куда мог сунуть эту старую железку. Вот я уже облазил несколько полок, заглянул в ящики и…

Это что такое? В комоде лежал конверт. И, если ключ от заводящего механизма я готов был увидеть среди носков, с моей то рассеянностью, то вот странного послания уж никак. Хотя, может я слишком наивен? Ой, что-то не нравится мне это всё…

Конверт, я, естественно, распечатал и сразу узнал почерк Юрика.

«Не уверен, что за мной не следили. Загляни в почту. Я никогда не забывал про твой день рождения!
Ю.»

Что за шутки? Так и знал, что надо было отобрать у него ключи, когда он переехал! Постойте, что-то на обороте…

«KeyHole4u…»

Я ещё раз пробежался глазами по торопливо написанным строчкам. Текст казался лишенным смысла и ни о чём мне не говорил.

Чего это он? Для белены, вроде, не сезон… На всякий случай я сверился с календарём и убедился, что день рождения у меня не сегодня и даже не в ближайшие дни. Вразумительно выглядела лишь просьба проверить почту.

На что только я время трачу? Прежде, чем моя рука успела закрыть текстовый редактор, выплывшее окошко осведомилось, точно ли я хочу это сделать. Вот, даже оно издевается…

На почту мне и правда прилетело одно письмецо. Ну и спрашивается, зачем Юрику это: вторгаться в мой дом со странной запиской и одновременно чирикать в интернете? В конце концов, не проще ли позвонить? Конечно, я бы не прыгал от восторга, когда бы что-то заставило нашу звездочку снизойти до простых смертных, но зачем изобретать велосипед?

Так думал я, попивая уже остывший кофе в ожидании загрузки текста. Наконец, перед моими глазами замаячили такие строки:

«Здравствуй, Егор.

Знаю, ты будешь удивлён моему письму, но я не стал бы тебя беспокоить, не будь всё действительно серьёзно. Я хотел позвонить, но на моём новом телефоне не оказалось твоего номера. Мой же номер остался неизменным, если тебя это интересует…

Перехожу к делу. Нам надо поговорить. Но разговор должен пройти с глазу на глаз. Приезжай сегодня в девять на перекрёсток Псковской и Мясной, там, во дворе дома 26, я буду тебя ждать.

Речь пойдёт о серии смертей заключённых. Поправка, о серии убийств… Я подумал, это может тебя заинтересовать, объясню всё при встрече, если, конечно, ты явишься…

Егор, брат, я знаю, мы потеряли связь, и в том я вижу и свою вину. Но прошу тебя один единственный раз мне поверить. Ты — мой последний ключ к надежде. Я рассчитываю, что ты прочтёшь это письмо и придёшь.

Твой брат Юрий Дискарин»

Мда…

Всё чудесатее и чудесатее, как говорила героиня одной известной сказки…

Я перечитал сообщение несколько раз, чтобы убедиться, что действительно перестал что-либо понимать. Кроме, пожалуй, того, что во всём этом деле кроется какая-то тайна, а Юрка для меня сейчас — ключ ко всем ответам. К тому же, раз уж он сам вызывает меня на разговор, то я не премину случаем взять интервью у ведущего следствие… Если это, конечно, не дурацкая попытка пошутить… Но вряд ли он стал бы писать мне ради забавы.

И что, теперь снова под дождь, да?.. Только ведь домой пришел! Ладно, быстренько разберусь, и ещё часиков шесть на статью у меня будет… Я бросил взгляд на часы, запоздало вспомнив, что это бессмысленно. На телефон приходит очередное рекламное сообщение, услужливо подсказывая, что нужно выходить, если хочу успеть на встречу. Погасив только-только проснувшийся монитор и резко схватив еще не просохший после дневной прогулки плащ, я выскочил в подъезд.

Только у машины я самую малость помедлил. А не слишком ли легко я в это вписываюсь? Ещё пару минут назад я был уверен, что ради брата не пошевелю и бровью, а ради самого себя не стану связываться с ним. Что сделало со мной это сообщение?

Оно наполнило меня чувством собственной важности. Наконец от меня что-то зависело, от одного меня! Вероятно, мной двигало желание доказать, что я чего-то стою… Только вот признавать такие мотивы не хотелось. От этого в голове засела непонятная досада, но её я упорно объяснял только потраченным временем, отнятым у написания статьи.

Остановившись в условленном месте, я посмотрел на часы. Еще целых пять минут… Можно было позднее выйти, хотя… как будто это мне бы что-то дало. Кругом никого похожего на Юрия.

На улице царил неприятный, мерзкий туман. Я прятался от него в машине.

Солнце давно село за тучами, и город зажёг свои огни. Фонари, не звёзды. Я иногда думал о том, как не хватало этому шумному миру звёзд. Каждая из них уникальна, хоть их и миллиарды в темноте неба. Так и с людьми, разве нет? Но мы почти нарочно забываем о том, потому прячемся от осуждающих горящих взглядов из глубины необъятного.

И только сейчас мелькнула в голове мысль: как часто я сам думаю о других? Казалось бы, постоянно…

От философских размышлений я отвлёкся, чтобы глянуть на время. Пять минут. В поле зрения никого даже человекообразного, двор пустовал.

Десять… Проверяю телефон, почту. Ни строчки об опоздании.

Двадцать! Не, ну это уже не серьёзно! Не стоило мне приезжать… Нервно набираю номер, готовлю уничтожительную речь. В ответ доносятся лишь долгие гудки. Ладно… Подождем… Мало ли что. У него тоже работа… Попытка успокоиться, кажется, работает, пока не вспоминаю об этой треклятой вообще не начатой статье! Где этого дурня черти носят?!

«Жду еще пятнадцать минут и уезжаю» — злобно набираю сообщение и яростно нажимаю «Отправить».

Время уходит, а сообщение даже не прочитано! Двадцать пять минут… тридцать… Все еще тишина. Дольше ждать нет смысла.

Для очистки совести снова звоню. Из трубки доносится мелодичный женский голос:

— Аппарат вызываемого абонента выключен или находится вне зоны действия сети… — произносит дама, неспешно повторяя фразу на английском.

— Чтоб тебя!.. — раздражённо шипя, бросаю телефон на соседнее сиденье. — Так… Ладно… Я предупреждал, я ждал… ждал дольше, чем обещал. Теперь с чистой совестью можно и домой.

Глядя на дорогу, я с удивлением обнаружил, что не столько злюсь, сколько нервничаю. Это бесило еще сильнее…

***

Времени на работу оставалось все меньше, а я продолжал мерить шагами квартиру. Обычно такой спокойный скрип половиц сейчас всеми силами измывался над моим бедным слухом. Отнюдь не статья занимала мои мысли, несмотря на то что мне не простят, если запорю такой материал…

Медленно текли минуты. Я их ощущал даже без привычного тиканья часов. Ладно. Буду откровенен с собой, ибо сил моих больше нет, а потом за работу! Всё это странно! Что именно? То, что я не смог дозвониться. Юра телефон не выключает и старательно следит за его зарядом, он всегда должен быть на связи, не мне ли, как брату, об этом знать. Ещё и эта строчка из той записки, не случайно же она самая первая…

Так… без паники. Какого лешего этот болван вообще так по-хозяйски обосновался в моей голове?! Всякое бывает. Всё! Статья. Только статья.

Усилием воли мне удалось сесть перед монитором и даже написать пару строк, прежде чем вновь погрузился в раздумья. И всё-таки… что могло случиться?..

***

Дни мчались как часы, но не мои. Ключ я так и не нашел, да и не пытался, по правде с того вечера. Они так и застыли, показывая половину девятого, будто тот день еще не прошел. На работу я на следующее утро так и не вышел. Сам не верю… как я мог поставить на алтарь все ради человека, которому смертельно завидовал, об исчезновении которого мечтал… того, кого знал всю жизнь и с кем всё же был связан незримо?!..

А квартира! Ох… видел бы прежний я, во что превратился мой храм уюта… впрочем, он бы сразу застрелился, оставив после себя лишь мрачную эстетику разбитого творца… Все столы были заставлены грязными кружками и упаковками от фастфуда. Весь пол в следах обуви. Тут и там лежали педантично составленные мной списки тех, с кем мог общаться мой брат, куда он мог пойти, кто мог желать ему зла…

Только всё это было уже не важно…

« — Егор Дискарин? — послышался из моего телефона этим утром спокойный мужской голос.

— Да. — нервно ответил я.

— Вас из полиции беспокоят, — моё сердце грозило сломать грудную клетку. Должно быть, от стресса и недосыпа… А в голове тем временем: «Хоть бы нашли…».

— Ваш брат найден сегодня в полдень, — небольшая пауза, будто для осознания сказанного, — Он мёртв. Обстоятельства смерти выясняются. — так же спокойно, как ни в чем не бывало продолжает человек на другом конце провода. — Приносим свои соболезнования. Сегодня вам следует явиться в отделение…»

Дальше шли инструкции и редкие вопросы, на которые я отвечал что-то вроде «да», «нет» и «понятно». Бойся своих желаний. Нашли…

Следующие полдня я провёл в том самом отделении. Какие-то бумаги, какие-то формальности, похороны… И разговор.

Из той беседы я узнал нечто, что меня поразило. Юру подозревали. Говорили, мол, это он убивал заключённых, подсовывая им яд в еду или что-то вроде того. Доказательств было не много, поэтому его только планировали арестовать, но теперь основная версия смерти моего брата — самоубийство во время попытки побега от правосудия. Какая ересь… Но в тот миг я не мог ничего возразить. Ровно как и поверить хоть единому слову.

И вот теперь я вновь вернулся в своё жилище. Опустошённый, с одной лишь мыслью в голове: «его больше нет»…

Что есть слова? Набор букв, набор звуков, ничего более… Но некоторые становятся ключами. Этот ключ с тремя тяжелыми зубцами откроет одну из самых страшных дверей: дверь отчаяния и боли. Может стоило сформулировать как-то мягче? А как? Что это изменило бы? Ключ один, как его не приукрась, и дверь одна, а ты стоишь на пороге. Назад нельзя. И замок поддался. Началось…

Отрешенно окидываю взглядом квартиру, медленно впадая в ярость.

— Черт! — вырывается из груди. Как давно я не произносил это слово, — Черт! — повторяю громче, резко всплеснув руками. Вся моя армия кружек летит вниз под звон стекла. Сверху их накрывает одеяло исчирканных листов.

— Балбес! Паршивец! Урод! — кричу, себя не помня.

— Посмотри… Взгляни, что ты натворил, мерзавец! Из-за тебя я лишился всего! Вдохновения! Работы! Мечты! Как мне теперь счета оплачивать прикажешь?! Я столько времени на тебя угробил, черт возьми, даже ключ от часов… — молчание резало слух, так что я продолжал кидать пустые фразы, пытаясь выплеснуть всё то, что скопилось внутри меня. Голос срывался, рычал и хрипел, переходил в истерический смех, а я даже не понимал, почему так зол… На себя?

Да… Я завидовал брату по-чёрному! Гордость семьи, большое будущее, офисный авторитет, высокие цели, работа мечты — всё, что хотел слышать о себе, я слышал в адрес Юраши! Я же оставался его младшим братом, всегда вторым, всегда недооценённым. Аксиомой было, что всё даётся ему легко. Но почему-то не приходило в голову, что мы вообще-то братья. Условия у нас были одни и те же. И я как будто слеп, не видел, через что приходилось проходить ему. И что же я сделал, когда надоело быть тенью? Именно. Воздвиг ту самую стену, стену равнодушия. Мне стало плевать. А в океане стало одной каплей больше. Не Юра закрылся от меня, а я от него. И к чему это привело? «Его больше нет», а я даже не могу с уверенностью сказать, что я не брат убийцы! А всё потому, что не знаю! Не знаю, чем жил он все эти годы, не знаю, что творилось в его душе, не знаю, звал ли он меня, чтоб пресечь слухи на корню, или же покаяться в содеянном последнему хоть каплю родному ему существу, пусть и такому мерзкому, как я… И не узнаю, видимо, уже никогда, мой ключ к этой тайне навсегда потерян… Какой же я болван… Чего стоят теперь все мои рассуждения о чувствах, о словах, о звёздах, да всё о тех же ключах! Как мог бы я изменить мир, когда сам в себе не умел отыскать тех пороков, в которых упрекал человечество?! Вот, почему мои статьи не читались. Меняя мир, начни с себя, а ни то всё — пустые слова. Серые, чужие, далёкие и не нужные, в общем то, никому… Такие слова не станут ключами… Ключи… Я раз за разом к ним возвращаюсь. О, этот мир и правда на них помешался! У нас есть ключи от всего, они даже там, где мы и не думаем их найти, ведь они так глубоко вошли в нашу жизнь, что всё теперь держится на них одних, а мы и не замечаем. Да и жизнь сама по себе как постоянный взлом замков! Но важно даже не это. Важно то, что нет ключа, ведущего Оттуда. Именно это придаёт значение всем остальным ключам. Сколько бы ни пытался, я не заведу снова ход времени Юрика, как в старых часах. Но кто знает, от каких дверей, я бы его увёл, если б только был рядом… Жаль, я понял это слишком поздно…

— Никогда больше не сяду писать… — говорил я себе почти в бреду, едва узнавая собственный охрипший голос. После этого я провалился в сон и уже ни о чём не думал.

***

Весь следующий день я провёл почти не вставая. Только к вечеру я кое-как попытался устранить последствия моего вчерашнего помешательства… Но попытка была пресечена на корню, как только на глаза мне попалась та самая записка, что я нашёл среди носков… Удивительно, но всё то время, пока был занят поисками брата, я о ней почти не вспоминал, как о вещи совершенно не несущей в себе смысла. Но зато с ней было связано столько вопросов! Я перечитал её. Как и ожидалось, ничего нового не появилось… И всё-так… Зачем она была нужна?

Я погрузился в воспоминания о том дне, когда потерял ключ от столь молчаливых в последнюю неделю часиков… Похоже, с того времени я и не включал компьютер… Как он там, мой старичок?

Наследие предков ожидаемо разворчалось и разгуделось на моё длительное отсутствие, но в конце концов смилостивилось и открыло мне страничку моей электронной почты. Письмо Юрика никуда не исчезло. Его я перечитывать не стал. Одно дело записка с неясным текстом, а другое приглашение на встречу, которой не суждено было состояться…

«Загляни в почту…» — эхом раздалось в моих ушах. От внезапной догадки я аж подпрыгнул. Что, если… Этот странный текст на обороте — ничто иное, как логин?..

Какая ерунда… Я снова гонюсь незнамо за чем… Глупое предположение! Но мои руки уже не остановить…

Торопливо выйдя из аккаунта, я вбил символы в соответствующее окошко. Но нужен пароль… Пароль…Ещё одна глупая мысль… «Я никогда не забывал про твой день рождения!». Ввожу.

На мониторе переменилась всего одна цифра, но я ей не поверил. Не могла эта вечность длиться какую-то жалкую минуту.

— Получилось… — произнёс я, в исступлении глядя в этот светящийся ящик. Другой аккаунт. И только одно письмо.

Вся квартира погрузилась в абсолютное молчание, пока я читал написанное здесь.

«Егор, я знал, что ты разгадаешь моё послание! Выручай, брат! Ты нужен мне, нужен всем нам!

Вот уже несколько месяцев я занят делом о смерти нескольких взятых под стражу преступников. Это не просто смерти, Егор, это убийства. Я уверен, что подобрался очень близко к разгадке. У меня двое главных подозреваемых. Но есть проблема. Оба они — мои коллеги по работе. И я не знаю, действовал ли кто-то из них в одиночку или же сообща. Другими словами, не знаю, кому из полиции могу доверять касаемо этого дела.

И ещё, я замечаю, что за мной наблюдают. Видимо, злоумышленник чувствует, что я подобрался слишком близко, и вскоре попытается меня устранить. Что ж, это я использую, чтобы точно указать на преступника. Как? О нашей грядущей встрече я рассказал одному. Если я угадал, и он не преступник, то тебе не придётся это читать, я всё расскажу тебе сам. Но, если же я ошибся, и ты всё-таки это читаешь, то, скорее всего, я уже мёртв…

Брат, теперь только тебе под силу раскрыть это дело. И только тебе я могу доверить его. К этому письму я прикреплю документы, в которых собраны мои доказательства, там ты найдёшь подробности плана, все имена, все улики. Опубликуй их в своём журнале, пусть все узнают, и тогда злодеям уже будет некуда деться! Я надеюсь на тебя. Знаю, ты не подведёшь…»

Отчего-то сердце пропустило удар. Брат… Я не подведу!

***

Никогда не говори никогда. Следующие несколько дней я не выпускал из рук клавиатуру. Знаю, обещал ведь себе, за писанину ни-ни, но последний-распоследний разочек! Ради Юрика! Это будет моя самая лучшая статья…

И она правда стала лучшей. С чего я взял? Просто моего блога не хватило бы для столь важной миссии. Вот и пришлось навестить Федота Степановича. Я едва ли не на коленях просил его прочесть мою работу. Но он всё же прочёл. Прочёл и поместил на первой странице!

Ещё через несколько дней мне снова пришлось прийти в наш отдел полиции. Там, конечно, снова формальности, благодарности, извинения… Но не они меня интересовали. Его арестовали. Я хотел поговорить с ним. С убийцей. Хотел посмотреть ему в глаза. За помощь в раскрытии дела мне даже позволили это.

Меня провели в специальную комнату. Он сидел напротив меня и морозил своим холодным взглядом. Но в глазах не было ничего… Он был… Пуст. Однако заговорил первый.

— Потому что видел, как умирали души, — ответил он на мой вопрос до того, как я успел его задать, — Каждый преступник, которого приводили сюда, не от хорошей жизни ступал на этот путь. Мир обошёлся с ними жестоко. Дико, но для кого-то преступления — всё ещё способ выжить. Не для всех… Но я и говорил не со всеми. Знаешь, всё почему? Потому что их не слышат, понимаешь? И когда я беседовал с ними в этой самой комнате, им просто хотелось, чтобы их услышали… А я их слушал, наблюдая, как гаснут глаза напротив, и как безнадёжность проникает в самое сердце. Приговор им не вынесли ещё, но они уже не верили, что что-то можно изменить. Изгои человечества. Им оставалось только прятаться в себе и ждать конца. Тогда я давал им ключик к свободе. Ампулу с ядом, как конец всех мучений. Вы не поймёте, должно быть…

— А сейчас, оказавшись на их месте, ты хотел бы того же? — спросил я тихо. Мой собеседник молчал. А я продолжил, — Знаешь, почему? Потому что Оттуда ключика нет. А пока ты жив, всё ещё можно исправить…

Мы говорили с ним ещё не долго, а потом я вышел на улицу. Уже сгущались сумерки и загорались фонари. Ливень бросал осколки звёзд прямо мне под ноги, и они вспыхивали на миг земным человеческим светом, разбиваясь о мокрый асфальт. Я молча шёл по серым камням мостовой, скинув, наконец, безразличную маску. Капли дождя на моих щеках от чего-то становились солёными. Перед глазами стоял образ Его. Равнодушия. Таким, каким я видел его однажды на Болотной площади — не видящим, не слышащим, неприступным. Источником людских пороков. Мне хотелось от него бежать, и я даже побежал, словно это могло бы помочь. Боже! Кто бы знал, что открывать сердце миру так больно! В мыслях всё ещё звучал диалог с убийцей, а в душе эхом доносился голос брата. Но, если уж прятался от всего этого за стеной безразличия, то только пройдя через эту боль можно вернуться обратно, вновь познать истину. Обиды, убийства, войны… Сколько жизней ещё прольётся, прежде чем каждый из нас победит в себе это зло? Сердца людей закрыты, и ключ потерян. Но что могу поделать я?..

Я думал об этом уже в подъезде, не спеша поднимаясь по лестнице. Быть может… Нет, но я же обещал себе… И всё-таки…

Ключи. Я мог бы превращать слова в ключи. Я мог бы снова писать. Открывать сердца людей и помогать справляться с болью. Нет, в редакцию я больше не вернусь. Никаких статей. Я напишу книгу. Нельзя мне сейчас замолкать. «Решено!» — подумал я, открывая дверь. Но сначала…

Медленно-медленно поднял я с пола ключик. Отворил стеклянную дверцу. Вставил в скважину. И повернул. Голос старых напольных часов в прихожей снова меня встречал. Говорил же, поправимо…

Тик… Так… Тик…

Алексей Навальный — Я позвонил своему убийце. Он во всем признался

Я говорил, что вся эта история с отравлением круче голливудского фильма и вы ещё не представляете насколько.

В классическом детективе всегда есть сцена, когда сам убийца сознается в содеянном. И у нас она тоже есть. Это просто невероятно. Но обо всем по порядку.

Ровно неделю назад мы выпустили расследование, оно стало мировой сенсацией, только на моём ютюбе уже 17 миллионов просмотров.

Доказательства, предъявленные нами, настолько убедительны, что даже заказчик преступления — президент Путин — не смог отпираться и фактически подтвердил, что великолепная восьмерка, следившая за мной почти 4 года, — это сотрудники ФСБ.

Но понятное дело, что Путин не мог на всю страну сказать: да, я приказал ФСБ убить своего политического оппонента. Поэтому снова начал городить чушь о том, что никакого расследования не было, а всё это «легализованная информация ЦРУ», сотрудники ФСБ за мной просто присматривали, а самым главным доказательством того, что отравления не было, является то, что я жив. Потому что, если хотели бы, то, конечно, отравили.

Сразу после Путина его слова подтвердил и конкретизировал пресс-секретарь президента Дмитрий Песков.

Позже Песков выразился ещё яснее, сообщив журналистам, что ФСБ «присматривает» за мной, потому что это обычная практика в случае тех, кто «контактирует со спецслужбами других государств», а также «допускает высказывания, призывающее к насильственной смене власти».

Таким образом, подумав несколько дней, Кремль и Путин ответили нам:

Первое: за всем стоит ЦРУ.
Второе: да, сотрудники ФСБ были, но они просто следили за мной.
Третье: если бы хотели убить, убили. А раз остался жив, то не убивали.

Аргумент про ЦРУ настолько смехотворен, что его моментально опровергли журналисты, включая прокемлёвских. Они написали подробные отчеты о том, что для получения информации, использованной в расследовании Bellingcat, никакого ЦРУ и близко не надо. Она действительно продается любому желающему. Смешно, что кремлёвские СМИ даже сокрушаются, что из-за меня теперь услуги «побива» подорожают.

Путин, кстати, на этой же пресс-конференции и расследование о своём зяте-миллиардере тоже назвал работой ЦРУ.

Вторая часть путинского опровержения тоже не выдерживает критики. Если за мной следили потому, что я экстремист, то почему слежкой занимались медики и химики? Почему они летали на разных самолётах со мной? Почему приезжали и уезжали в разное со мной время, на разных рейсах с разницей в день? Это полное враньё, даже обсуждать не стоит.

Остается главный аргумент: хотели бы отравить — отравили бы. А об этом нам не может рассказать никто, кроме самих убийц.

Так вот они нам и рассказали. Вернее один из них.

В прошлый понедельник мы готовились выпускать материалы в 15.00 по московскому времени. Одновременно: мы, Bellingcat, The Insider, CNN, El Pais и Spiegel. Понятное дело, что через пять минут группа убийц и их начальников поймут, что их разоблачили, и залягут на дно. Сменят телефоны и так далее. Мы не исключали того, что этих восьмерых, проваливших задание, просто самих убьют. Или спрячут. Или сначала спрячут, а потом убьют.

Поэтому в 6 утра по московскому времен организовали штаб. И распредели задачи между собой. Чтобы с семи утра начать действовать одновременно, застав злодеев врасплох.

В 7.00 в дверь к одному из убийц постучалась Любовь Соболь, он ей так и не открыл. В это же время у одной из штаб-квартир ФСБ, где работают убийцы, их караулил корреспондент канала «Штаб»Дмитрий Низовцев, его спустя 20 минут задержала полиция по звонку из ФСБ.

Корреспондент CNN Кларисса Уорд в 7 утра пришла к координатору группы убийц Олегу Таякину и эти феерические несколько секунд увидел весь мир.

Ну а я ровно в семь утра начал звонить своим убийцам.

У Bellingcat были их телефонные номера и список номеров, по которым они звонили сами. Анализ этих данных показал, что для того, чтобы скрыть содержание разговоров, они используют специальный номер. Нечто вроде ФСБ-шного коммутатора. Мы взяли простейшую программу, такими пользуются телефонные пранкеры, чтобы скрыть номер, с которого звоню я, и подставили вместо него нужный нам номер.

Расчет простой. В семь утра звонок. Ты видишь знакомый служебный номер, берешь трубку и начинаешь разговаривать.

Почти все, кому я звонил трубку взяли, почти все ее быстро повесили. А потом нас ждала большая удача.

Константин Борисович Кудрявцев, военный химик из института криминалистики ФСБ, работавший до этого в научно-исследовательском центре биологической безопасности Министерства обороны и военной академия радиационной, химической и биологической защиты.

Он разговаривал со мной 45 минут, предполагая, что я — помощник секретаря Совета Безопасности и бывшего директора ФСБ Патрушева.

На начало разговора мы о Кудрявцеве знали только три вещи. Что он состоит в группе тайных убийц, что он химик, и что 25 августа он летал в Омск. Поэтому я предполагал, что он забрал из больницы мою одежду.

А к концу разговора Константин нам любезно пояснил многие детали.

Сейчас я говорю совершенно официально и направлю все соответствующие заявления. Мы знаем, что он сотрудник ФСБ. Сейчас вы услышите его голос. Любая фонографическая экспертиза подтвердит, что это он. А слов его достаточно, чтобы арестовать не только убийц, но и тех, кто помогал им скрыть следы преступления.

Когда президент Путин на пресс-конференции сказал: ну, если бы хотели отравить, то отравили бы, — фразу, которую сейчас повторяют все пропагандисты, — я просто в ладоши хлопал от радости. Потому что сотрудник ФСБ Кудрявцев ответил нам всем на этот вопрос. Ну и, кроме того, сейчас вы узнаете, почему Путин много думает о моих, извините, трусах.

На канале Навальный LIVE аудио разговора целиком. А если слушать не хотите, то в конце поста будет расшифровка нашего звонка.

Вот. Теперь мы с вами знаем не все, конечно, но уже очень многое. А я, видимо, стал первым человеком в истории, вопрос о трусах которого рассматривался на Совете Безопасности России, или где там Путин планирует свои самые важные операции.

Как видите, всё, что я говорил в предыдущем видео о полной деградации правоохранительной системы, подтверждается. Представляете себе. Хранятся в полиции улики попытки убийства. К ним приезжают ФСБ-шники, эти улики забирают, стирают с них следы преступления. Потом отдают обратно. Потом второй раз приезжают и проделывают то же самое. Чтобы наверняка. Это не государство получается, а бандиты. Смотрите, уже сколько людей задействовано: от врачей и полицейских до местного ФСБ. И они вообще по первому приказу совершают тяжкое преступление, фабрикуя улики.

Потому что это операция не по спасению шкуры какого-нибудь Кудрявцева или Таякина. Они Путина спасают. Он всё это придумал.

Мы с вами прижали их к стенке. Доказательств теперь более, чем достаточно. Но суду я их не предъявлю, а могу только предъявить гражданам России. Прошлый раз просил, и вы мне сильно помогли с распространением. И в этот раз прошу. Он врет на прямой линии, используя для распространения своей лжи вообще все газеты и всё телевидение страны. Мы можем ответить только тем, что будем рассказывать правду. Поучаствуйте в этом. Пусть вся страна спрашивает у Путина: почему нет расследования?

Ну и напоследок я хочу ещё раз сказать большое спасибо пилотам самолета, быстро посадившим его, и медикам, оказавшим мне первую помощь. Вы, друзья, наверняка посмотрите этот ролик. Теперь уже окончательно ясно, что Путин-то и ФСБ хотели меня убить, а выжил я благодаря вам. Хорошим людям, выполнявшим свой долг. Спасибо.

Хороших людей больше, чем злодеев. Такие пилоты и врачи — гордость России, а не таякины, путины и кудрявцевы. И рано или поздно добро победит зло.

Расшифровка звонка:

Кудрявцев: Да, Артем, приветствую.

Навальный: Константин?

Кудрявцев: Алло.

Навальный: Алле, Константин Борисович?

Кудрявцев: Да-да-да.

Навальный: Здрасьте. Меня зовут Устинов Максим Сергеевич, помощник Николая Платоновича Патрушева. Мне ваш телефон дал Владимир Михайлович Богданов. Извините за ранний звонок, мне нужно 10 минут вашего времени, очень сильно нужно. Что?

Кудрявцев: Да-да, слушаю.

Навальный: Руководство в очередной раз… новая итерация обсуждений. Попросят, наверное, вас попозже рапорт подготовить, но я сейчас делаю доклад для Николая Платоновича. На Совете Безопасности все это будет обсуждаться на высшем уровне. Мне нужно один абзац, просто краткое понимание от членов команды: что у нас пошло не так? Почему в Томске был с Навальным полный провал? Ваше мнение напишите, скажите мне, пожалуйста, я запишу, а позже уже в рапорте укажете.

Кудрявцев: В Омске был провал?..

Навальный: Не, в Томске. Имеется в виду в Томске.

Кудрявцев: В Томске?..

Навальный: Да.

Кудрявцев: А че в Томске было?

Навальный: Константин Борисович?

Кудрявцев: Да-да-да.

Навальный: Вы слышали, что я вам сказал? Я по поручению Патрушева звоню.

Кудрявцев: Не, это я понимаю все прекрасно, я просто пытаюсь в голове вспомнить — а в Томске что было?

Навальный: Ну, вы в Омск 25-го числа зачем ездили?

Кудрявцев: В Омск или в Томск?

Навальный: Вы ездили в Омск 25-го числа, в Томске была операция. И сейчас я составлю короткий… короткую версию рапорта, что там случилось. Попозже Владимир Михайлович попросит вас написать длинную версию. Я понимаю, что это в очередной раз, но руководство для Совета Безопасности просит меня подготовить документы сейчас. Поэтому вы мне очень сильно поможете и не будете задерживать Николая Платоновича.

Кудрявцев: Я б с удовольствием помог, но я сейчас на коронавирусе сижу, дома.

Навальный: Ну, поэтому я вам и звоню…

Кудрявцев: Давайте я вам это… А Макшаков? С Макшаковым если связаться?

Навальный: Макшакову я позвоню тоже, конечно же. Ну, то есть я сейчас… Это простая процедура. Я буду сейчас звонить Александрову, Макшакову, Таякину и с каждого буду просить на два абзаца объяснение, потому что мне нужно в итоге рапорт сделать на два листочка. Сами понимаете, кому я делаю рапорт на два листочка. Я не хочу здесь именами бросаться, но я б не стал вам названивать в 7 утра и не стал бы Богданову звонить в 7 утра, если бы не срочная ситуация. Поэтому просто у меня здесь вот написано: «Кудрявцев, двоеточие, считает так и так». Почему у нас ничего не получилось и что нужно… Почему было плохо и что нужно сделать, чтобы хорошо?

Кудрявцев: М-м…

Навальный: Пишу.

Кудрявцев: Я б написал, но я сейчас, я говорю, дома на карантине.

Навальный: Так вы мне скажите.

Кудрявцев: У меня подписка. Если с Макшаковым переговорите, он вот ситуацию…

Навальный: Я с ним переговорю.

Кудрявцев: Я могу с ним связаться тоже, объяснить ему.

Навальный: Константин. Я поговорю с Макшаковым. Вы меня просто услышьте, пожалуйста. Я поговорю с Макшаковым. Сейчас… и, там, письменные документы, конечно, вы на имя Богданова вы сделаете попозже. Сейчас мне нужно просто… Я всех обзваниваю и ваших коллег в том числе. Мне нужно просто с ваших слов один абзац текста. Что, по вашему мнению… Самая главная проблема провала операции в Томске. Я записываю.

Кудрявцев: Ну, я не владею информацией полностью сейчас.

Навальный: Естественно. Вы… в том объеме, в котором вы владеете информацией. Алло? Я пишу. Давайте я вам помогу? Давайте вы просто по другой… Вы, грубо говоря, по десятибалльной шкале вы оцениваете работу Александрова как? Понятно, что он ваш коллега, тем не менее.

Кудрявцев: Александрова?

Навальный: Да.

Кудрявцев: Работа хорошая, да. Оцениваю хорошо.

Навальный: Лидерские качества Таякина вы как оцениваете? Координацию команды.

Кудрявцев: А Таякин там не был. Там Осипов был.

Навальный: Я знаю, что там не было Таякина, что там был Осипов, но тем не менее Таякин в операции участвовал, правильно?

Кудрявцев: Честно, у меня нет такой информации, я не могу ничего сказать.

Навальный: Ну хорошо, Осипова вы по десятибалльной шкале как оцениваете? Ща, погодите, я записываю.

Кудрявцев: Хорошо, да-да. Хорошо оцениваю.

Навальный: Хорошо. Тогда логичный вопрос, согласитесь. Я должен, как бы, просто сейчас объяснить буду Патрушеву. Если вы говорите, что хорошо оцениваете и Александрова, и Осипова, почему ничего не получилось?

Кудрявцев: Ну вот этот вопрос я себе задавал уже не один раз, кстати. Вроде как бы, ну, по ситуации… То, что информацией, что я владею, а я владею не все информацией…

Навальный: Понимаю.

Кудрявцев: Сами понимаете, да? Я владею той информацией, которая у меня есть непосредственно. Или которая до меня доводится.

Навальный: Ровно для этого и делается доклад. (неразборчиво) Да-да-да.

Кудрявцев: А?

Навальный: Да-да-да. Я вас перебил. Я просто говорю, что ровно для этого мы и делаем доклад, чтобы каждый со своей колокольни как бы посмотрел. Поэтому сейчас меня интересует только ваше мнение.

Кудрявцев: Ну я оцениваю работу хорошо. По крайней мере, ну, работа сделана, как бы, ну, как вот, ну, делали как бы, все… прорабатывался вопрос. Я так считаю. Не один раз.

Навальный: В том-то и дело. Что прорабатывался не один раз.

Кудрявцев: Вы от Троянова звоните, да?

Навальный: Что-что?

Кудрявцев: От Троянова звоните, Артема? Просто мне номер телефона Троянова Артема высветился.

Навальный: Ну, конечно, я звоню через… по общей системе. Богданов меня просил звонить, я так и звоню, чтобы вы просто не беспокоились. Хорошо. Очевидный вопрос, ответ на который должен быть в моей бумаге. Если вы оцениваете хорошо работу и Осипова, и Александрова, почему провал-то? Что нужно сделать в будущем, чтобы ничего этого не было?

Кудрявцев: Фух… Ну в нашей работе, сами понимаете, вопросов и нюансов всегда очень много, и все учитывать, как бы, стараемся всегда по-максимальному, чтобы не было никаких просчетов и так далее. Сами понимаете, да?

Навальный: Я понимаю. Что самое главное — то есть здесь же…

Кудрявцев: Вопрос наверняка прорабатывался досконально. Я так считаю. Ну, это мое мнение. По крайне мере, если брать, ну, то что ранее там, да, было сделано, вот, но нюансы есть всегда. В каждой, как бы, в каждой работе есть нюансы какие-то, да? Вся ситуация повернулась как бы с одной стороны там, ну … как сказать-то это правильно-то, е-мае…

Навальный: Ну?

Кудрявцев: Ну, я тоже думал, что могло… Ну, посадили там это… Сами понимаете, да? Он полетел, посадили, все вот это вот. Ситуация сложилась так, что… не в нашу пользу. Я так считаю. Если бы чуть дольше, то, соответственно, чуть… могло бы все пойти и по-другому.

Навальный: Чуть дольше что? Константин Борисович?

Кудрявцев: Летел.

Навальный: Если бы чуть дольше летел?

Кудрявцев: Ну, возможно, да. Если бы чуть дольше летел, например, а не посадили его там резко как-то, как знали, возможно, это все пошло не так. То есть оперативная работа, там, медиков скорой помощи, да, на посадочной полосе там и так далее. Ну и, соответственно, там, далее… алле?

Навальный: Да-да-да. Самолет посадили через 40 минут, в принципе это должно было бы, как бы, учитываться при планировании операции. Нельзя сказать, что самолет посадили просто моментально. Рассчитали неправильно дозу, вероятности, почему?

Кудрявцев: Ну, это я не могу сказать почему. Рассчитывали все, то есть я так понимаю, что рассчитывали все с запасом.

Навальный: Хорошо. Давайте вот вопрос, который… Передо мной… Я с вами откровенно говорю. Вы поймите меня тоже. Вот есть руководство, которое, вы знаете, как ведет себя руководство…

Кудрявцев: Да-да-да.

Навальный: Давай, быстрее, сейчас, в пятнадцатый раз там всем пиши. Вот я пишу. Вот у меня написан вопрос. В чем проблема? Был Калининград, потом был Томск. Почему не были учтены проблемы Калининграда, чтобы все случилось нормально в Томске.

Кудрявцев: Про Калининград я-то и не знаю ничего совсем. У меня информации нету.

Навальный: Хорошо.

Кудрявцев: Я знаю, единственное, что там были… не про Калининград, про Томск знаю, что были, что было, как бы, да. В Калининграде я не знаю, что там, ситуация какая. Поэтому у меня информации нет.

Навальный: Хорошо, скажите, пожалуйста. Вот непосредственно механика. Как было использовано вещество? Вы считаете, что был правильный выбор сделан?

Кудрявцев: Да… Да, я думаю, да.

Навальный: Если кратко описать это мне в докладе… как это… как правильно описать это? Как это было сделано, как кратко объяснить?

Кудрявцев: Ну, это уж по оперативной связи объяснять, а не по…

Навальный: Не, ну я, естественно… Вы понимаете, кому я пишу доклад.

Кудрявцев: Да-да-да.

Навальный: Там не то, что по оперативной связи. Мне человеку, который не сильно разбирается и в общем-то не хочет вникать в детали. Как ему кратко объяснить, как было сделано? Просто чтобы я, ну, точно это сформулировал.

Кудрявцев: Как было сделано что?

Навальный: Как было нанесено вещество?

Кудрявцев: Ну, я говорю, это лучше по оперативной связи. Я, сами понимаете, я работал уже потом.

Навальный: Да, я знаю.

Кудрявцев: Я в самой, как бы, это… по крайней мере, то, что, как бы, после мы смотрели, там, как бы… делали там свои мероприятия, вот эти вот… ну, да, факт того, что нахождение, возможно, и было. Как сказать-то?

Навальный: Ну, скажите, как есть.

Кудрявцев: Куда нанесли… Ну, как бы, там, да… Сделали, да, дело. Вот. Соответственно… Может быть, и был какой-то шанс вероятности обнаружения после.

Навальный: Ну вот смотрите. Опять же. У нас с вами откровенный разговор. Вы понимаете, почему я пишу вот это все. Бутылка, скандал, телевидение, нашли, обнаружили. Соответственно, руководство говорит: объясни нам. Почему обнаружили, почему было на бутылке? И нужно объяснить им кратко.

Кудрявцев: На бутылке не было ничего.

Навальный: Хорошо.

Кудрявцев: По крайней мере, я так думаю.

Навальный: Так где было? Откуда тогда взялось на бутылке? Или не было ничего? Это придумали, что ли?

Кудрявцев: Нет, на бутылке-то нету вроде как. Ну, по крайней мере, ту, что я информацию знаю.

Навальный: Ну?

Кудрявцев: Может быть, какая-то информация до меня не доведена. Я, как бы, сами понимаете… более конкретные подробные вопросы. Станислав Валентинович, у нас он в теме полностью, как бы, на сто процентов. У него точно такая информация есть.

Навальный: Мне поэтому Богданов и дал ваш телефон, чтобы я звонил. Потому что задача, которую передо мной руководство поставило, — с каждого собрать их мнение. Здесь же, скорее, вопрос не о том, что сделать оргвыводы, а вопрос о том, что как в будущем действовать нормально. И чтобы руководство — высший руководитель — четко понимал, что произошло. Поэтому, еще раз, я извиняюсь, что я с утра вас огорошил, но кулаками стучат по столу и говорят: дай мне на две страницы, чтобы он все понял. Вот, как бы, что мне в этих двух страницах написать?

Кудрявцев: Вы мне первому позвонили, да? Извините.

Навальный: Что?

Кудрявцев: Ну, первому позвонили? Никому еще не звонили?

Навальный: Я с вас начал. У меня есть список, я сейчас буду всем обзванивать. Но на самом деле мне ж не нужно, чтобы вы мне рассказали все за всех. Расскажите просто свой взгляд. Вы бы как бы сделали иначе? Если бы вы планировали операцию, как бы нужно было сделать иначе эту штуку?

Кудрявцев: Ну, это надо садиться думать конкретно уже. В зависимости от ситуации, от обстоятельств. От возможных способов. Ой, не способов, мест, да. Тут нюансов, я говорю, очень много. И надо учитывать каждый нюанс, каждую мелочь. Я считаю, ну, мне так, ну, по моему мнению, было, как бы, спланировано и… ну, правильно было все спланировано. По-другому никак не могло быть. Если бы неправильно было спланировано, ничего б не делали. Вот. Я считаю.

Навальный: Константин. Да?

Кудрявцев: Я говорю, сам факт как бы, да. Способ был, ну, мне кажется, выбран правильно, но какие-то нюансы все равно есть всегда.

Навальный: Так еще раз. Какой способ был выбран?

Кудрявцев: А?

Навальный: Какой способ-то был выбран?

Кудрявцев: Ну, вы не знаете разве?

Навальный: Ну, я что-то знаю, что-то не знаю, но я должен у вас спросить. У меня вот написано: поговори и задай какие-то вопросы. Вот задаю.

Кудрявцев: Ну я по этому телефону не могу вам рассказывать.

Навальный: Ну, я по этому и звоню, потому что срочная бумажка нужна.

Кудрявцев: Я… Станислав Валентинович, он вам расскажет, как бы, все это было. По такому телефону-то я не могу сказать. По такой связи.

Навальный: Хорошо.

Кудрявцев: Поэтому… из-за этого только… я б сказал.

Навальный: Вы видели, что я вам звоню через коммутатор? Вы мне можете сказать. Я согласовал этот разговор с Богадновым.

Кудрявцев: Что-то мне никто не звонил. Ни Богданов вчера не звонил, ни Макшаков…

Навальный: Ну, потому что только сегодня утром…

Кудрявцев: А-а, реально только сейчас?

Навальный: Конечно. Меня самого подняли в 5 утра и сказали: давай. Я тут все утро бегаю, судорожно ищу всякие телефоны. Поэтому, если вы… Я… Хотите, через некоторое время позвоню по оперативной связи. Ну, просто, вы мне очень сэкономите время, если сейчас скажете. Потому что мне еще обзванивать… у меня список из тринадцати человек.

Кудрявцев: Ого… Да… А вы не скажете, как вас зовут, я запишу?

Навальный: Устинов Максим Сергеевич. Помощник Патрушева Николая Платоновича.

Кудрявцев: Угу.

Навальный: Так. У меня по-прежнему остались вопросы. Во-первых, вещи где? Что с вещами?

Кудрявцев: Что с вещами?

Навальный: Ну, Навальновские вещи где?

Кудрявцев: Были, ну… Я их крайний раз видел в Омске в самом. Оставили там. Мы там ездили, работали.

Навальный: Да, вы 25-го же туда летали, в Омск, правильно?

Кудрявцев: Да мне бы вспомнить. Наверное, примерно да. У меня записано на работе.

Навальный: Так и конкретно что с ними произошло, с вещами с этими?

Кудрявцев: А, конечный пункт нахождения их?

Навальный: Да.

Кудрявцев: Ну, конечный пункт нахождения их — я без понятия. Могу, знаете, что сказать? Мы, когда приехали, нам дали их… привезли местные ребята, омские, вот. С этой полиции… как она?

Навальный: Транспортной. Ага.

Кудрявцев: Да, да. Нам от них отдали коробку.

Навальный: Ага.

Кудрявцев: Мы с коробкой поработали, соответственно. И вернули все ребятам, ну, местным. А местный начальник… в принципе, у меня его телефон есть, если надо могу дать.

Навальный: Да, давайте. Запишу.

Кудрявцев: Вот он эту коробку… Я ему сказал, чтобы он вернул назад. Скорее всего, он отдал ее этим ребятам, с транспортной полиции.

Навальный: Так, дайте мне, пожалуйста, телефон начальника.

Кудрявцев: Повисите, хорошо?

Навальный: Да, конечно.

Кудрявцев: Ага. Алле?

Навальный: Да-да-да.

Кудрявцев: Сейчас, секундочку. Алле?

Навальный: Да, пишу.

Кудрявцев: 8962.

Навальный: 962.

Кудрявцев: 059.

Навальный: 059.

Кудрявцев: 2595.

Навальный: 2595. А зовут его?..

Кудрявцев: Михаил… По отчеству не записывал его.

Навальный: Михаил Павлович…

Кудрявцев: Да, он начальник БТ. Если можно поспрашивать, посмотреть…

Навальный: Да я выясню, нет проблем.

Кудрявцев: Он скажет где.

Навальный: Давайте подробнее про вещи. На них было что-то? Коробка. То есть что-то там нашли на ней? Что с этим делали конкретно?

Кудрявцев: Ну, мы же два раза ездили.

Навальный: Угу.

Кудрявцев: Первый раз пакет был. Обычный.

Навальный: Ага.

Кудрявцев: Пакет там с печатями, там все… Там разорванный весь был. Там были вещи. Они мокрые какие-то были. Были вещи, соответственно, то, что было там… костюм там, эти трусы, носки там, маска. Футболка, соответственно, да.

Навальный: Так, и какую процедуры вы реализовали? Что делали с этим? Чтобы я сообщил.

Кудрявцев: Обработку делали.

Навальный: Обработку вот по этой методике, бийской, правильно?

Кудрявцев: Бийской?

Навальный: Ну, поправьте меня, если я ошибаюсь…

Кудрявцев: Нет, я не знаю бийскую методику.

Навальный: Хорошо, а что тогда?..

Кудрявцев: Или может быть знаю, но не понимаю сейчас, о чем…

Навальный: Что тогда конкретно делали, объясните?

Кудрявцев: Ну, замывали, обрабатывали растворами. Чтобы они не это… ну, там… как сказать-то. Ну, обрабатывали. Чтобы не было следов, там, ничего такого.

Навальный: Все вещи обрабатывали?

Кудрявцев: Нет, сначала не все. Сначала, там, основные. Костюм там, трусы. Вот это все. (неразборчиво) Когда коробку принесли, мы уже… почти… ну все, все обрабатывали в последний раз.

Навальный: На вещах есть ли вероятность того, что в больнице жена Навального или кто-то срезал кусок одежды и он попал…

Кудрявцев: Нет. Нет.

Навальный: Такой вероятности нет?

Кудрявцев: Нету. Все было в целости и сохранности. Следов чего бы то ни было отрезанного и так далее не было никаких.

Навальный: Как в итоге, по вашему мнению, немцы как все это обнаружили в итоге?

Кудрявцев: Ну они ж там Бундесвер привлекли, там военные химики работали.

Навальный: Есть вероятность того, что на теле прямо у него осталось…

Кудрявцев: Не знаю, может, есть какие-то методики обнаружения…

Навальный: В каком месте его тела могли быть следы, которые они обнаружили?

Кудрявцев: Тела?

Навальный: На теле, на теле на его где они могли найти?

Кудрявцев: На теле нигде не нашли. Ну, это по моему мнению.

Навальный: Ну, хорошо, смотрите…

Кудрявцев: Они ж не исследовали тело, они ж там по крови скорее всего работали.

Навальный: Ну, это мы не знаем, как они работали. Просто я должен изучить все…

Кудрявцев: Это мое предположение только. На теле я считаю, что… Наверняка они его замывали, мыли, непосредственно еще у нас в больнице наверняка.

Навальный: Значит, у кого… с кем в омской больнице я могу поговорить, чтобы выяснить, мыли тело?

Кудрявцев: Нет, этой вот информации у меня нету, но вот Михаил, который вот….

Навальный: Который Павлович?

Кудрявцев: Начальник ПТ… А, вы уже нашли телефон, да? Угу. Он, вот он всей информацией обладает. Как там, что делали.

Навальный: Извините, вопрос такой, наивный. Но я вот исходя из того, что я записал, мне его зададут. Одежду замывали, потому что на ней могли быть следы. Значит, и на теле могли быть следы. Но вы говорите, что на теле следов быть не могло. Почему?

Кудрявцев: Ну, мне кажется, что он просто впитывается быстро. Не оставляет следов. Это Макшаков скажет более подробно. Я всей информацией не обладаю. Я даже не знаю, что там делали. Я имею в виду, сами понимаете, да?

Навальный: Ну, я понимаю.

Кудрявцев: У меня нет информации.

Навальный: Константин Борисович…

Кудрявцев: Мне сказали, я приехал, сделал и уехал. Все остальное… вся остальная информация по поводу, кто там ездил, кто это делал, нет у меня этой информации.

Навальный: Я с ними со всеми поговорю сам. Повторяюсь, мне нужно ваш взгляд конкретный, потому что руководство сказало со всех собрать информацию и составить общую картину. Значит, давайте еще раз суммируем все, что у нас есть. То есть, по вашему мнению, выжил этот… фигурант… потому что самолет посадили слишком рано, верно? Главная причина?

Кудрявцев: Ну, мне кажется, что да. Только из-за этого. Если б там чуть-чуть дольше, то, возможно, все, как бы, закончилось по-другому. Вот видите, стечение обстоятельств… Это тот самый такой вот плохой фактор, который в нашей работе, да, может быть.

Навальный: Понятно. Под стечением обстоятельств мы имеем в виду обстоятельство номер один: посадили самолет, обстоятельство номер два — это что?

Кудрявцев: Ну, это то, что это, как его… Приехала там скорая и так далее. Провели мероприятия вот эти вот, первичные, которые они обычно… Ну, там медики смотрят состояние. Они там вкололи антидот какой-то, соответственно. Предположительно — предположительно, что вот это вот, да. Или хотя… ну, симптоматика же там похожа.

Навальный: Ну да.

Кудрявцев: Они действовали непосредственно по инструкции, медики. Поэтому из-за того, что сработала скорая, да.

Навальный: Ага.

Кудрявцев: Это тоже фактор, как бы. Отвезли. Дальше, соответственно, то, что увезли его в больницу эту. Там, соответственно, тоже провели какие-то мероприятия в зависимости, там, от симптоматики и всего вот этого. Наверное, так вот, как-то. Это мне так кажется, что это сыграло роль.

Навальный: Так, еще раз. План. Я не понимаю, и, исходя из вопросов, руководство которые передо мной поставило, они не понимают. План был, что он в гостинице концы отдаст или в самолете?

Кудрявцев: Я об этом… информации у меня нету.

Навальный: Ну, то есть вообще планирование было исходя из того, где это все случится?

Кудрявцев: Если бы я знал, я б сказал. Врать не хочу.

Навальный: Врать не надо.

Кудрявцев: Ну, я говорю, как есть. У меня этой информации, как должно было проходить, нету. Не было информации. Не доводили. Я могу только предполагать, что, возможно, это все должно было там произойти.

Навальный: Так предположите. Я, собственно, ради этого и звоню. Предположение ваше заключается в чем?

Кудрявцев: Мое предположение?

Навальный: Да.

Кудрявцев: Ну, это ж только мои предположения. Я ж не знаю… не знал всего плана про проведение. Сами понимаете, да?

Навальный: Я понимаю абсолютно.

Кудрявцев: До меня доводят информацию, которую я должен знать. Больше мне ничего не говорили. Я… выдумывать-придумывать тоже, как бы, это плохо, я считаю.

Навальный: Правильно. Выдумывать-придумывать плохо, но задача, которая передо мной поставлена, извините, что повторяю, как попугай, она такая — поговори со всеми и пусть они составят как бы свое… ну, каждый человек, который сидит внутри… В нашей работе, вы абсолютно правильно говорите, все зависит от случайностей, каких-то странных вещей. Поэтому мнение каждого человека…

Кудрявцев: Так и есть, так и есть.

Навальный: Поэтому мнение каждого человека о том, что правильно, что неправильно, оно очень важно. И ваше мнение очень важно. Поэтому вот. Взгляд ваш вообще на всю картину. Ну, вы понимаете, последствия этого всего будут нам аукаться еще довольно долго.

Кудрявцев: Да, я понимаю это прекрасно. Тоже и читаю, и смотрю телевизор. Интернет читаю.

Навальный: Ну, конечно.

Кудрявцев: Не рассчитывали, я думаю, на все вот это вот, как бы. Ну, как мне кажется. Ну, как, не кажется, а я уверен, что уж… все пошло не так.

Навальный: На это, прямо скажем, не рассчитывали. Поэтому мне нужно понять.

Кудрявцев: (неразборчиво). Ну, я думаю, что это должно было, по вероятности, в ближайшее, там, какое-то время произойти. То есть, может быть, даже… А, может, на это и рассчитано на то, что полетит. Потому что, сами понимаете, время лететь там три часа примерно. Это большой… Если не сажать, то, возможно, был бы другой эффект. И результат был бы другой. Я считаю, что самолет сыграл решающую роль. Ну, не решающую… Но один из факторов. То, что посадили и провели мероприятия первичные. Вот.

Навальный: Сколько времени прошло с момента отравления до того6 как он отрубился?

Кудрявцев: Информации нет у меня такой. Я не знаю по времени, когда было все сделано. То есть когда отработали, да. Не знаю, у меня такой информации.

Навальный: Окей…

Кудрявцев: Это скажет точно Макшаков наверняка. Ну, ребята, может быть. Ну, не может быть, а скажут.

Навальный: Не, ну понятно. Да. Значит, еще у меня есть среди вопросов странный такой вопрос. Вы же с Навальным ездили сколько? И в Киров ездили в 17-м году, да? Вы-то сами как его личность оцениваете?

Кудрявцев: Чью? Его?

Навальный: Да, Навального. Чью…

Кудрявцев: Ну-у-у… в смысле, как я оцениваю его личность?

Навальный: Ну, я ж поэтому и оговорился — странный вопрос.

Кудрявцев: Аккуратный, очень это… скажем так… всего боится. Ну, с одной стороны, да. А с другой стороны — он там ходит везде, там, и так далее, да. Номера меняет периодически, да. Осторожный очень такой в этом плане. То есть он наверняка, может быть, может, чуйка какая, чувствовал, что его там… Ну, он, там, не скрывает, что следили и так далее. Сами понимаете, да? Алле…

Навальный: Да-да-да, слушаю. Я просто… я записываю.

Кудрявцев: Озвучивал, там, в своем блоге, там, не один раз, что за ним, там, это, наружка, типа, ходит, да, по пятам. То есть он очень осторожный, аккуратный, там, в этом плане. Лишних движений не делает там никогда. Мое мнение, то есть, как бы, да. Аккуратный. Аккуратный, осторожный.

Навальный: Так, есть вероятность того, что кого-то из членов группы видел в лицо? И узнает в лицо?

Кудрявцев: Ой, это навряд ли. Всегда строго к этому подходят.

Навальный: Вот у меня есть информация…

Кудрявцев: Одежда там, смена одежды.

Навальный: Значит, у меня есть информация, что однажды члены группы летали с ним вместе на одном рейсе, было такое?

Кудрявцев: Ой, этой информации у меня, к сожалению… ну, как бы, я не знаю, (неразборчиво) ничего не говорил. Обычно берут всегда рейсы специально разные. Даже если группа летит… из нескольких, там, бригад, то один летит одним рейсом, другой летит другим рейсом. Ну, стараются всегда так. Я не знаю, тут информации нет у меня.

Навальный: То есть вы такого не знаете?

Кудрявцев: Не знаю, честно говорю.

Навальный: По шкале от одного до десяти, какова вероятность того, что он или члены его группы, команды, могли сфотографировать кого-то, записать? Кто-то случайно мог на камеру попасть?

Кудрявцев: Ну, учитывая наши сегодняшние… там везде и камеры стоят, ну, все равно, когда работают (неразборчиво) закрывают и так далее. Ну, сами понимаете, да?

Навальный: Ага.

Кудрявцев: В плане всего другого остальном работаем только тогда, когда нам оперативные сотрудники дают добро. То есть они нам объясняют ситуацию, соответственно, а мы уже говорим, идем или нет. То есть всегда отсекается возможность снять кого-либо и так далее. Понимаете, да?

Навальный: Понимаю.

Кудрявцев: Максимальная конспирация — это первое дело. Чтобы никто не снял, никто лишнего не увидел и так далее. То есть это исключается всегда.

Навальный: Вы сами как оцениваете работы оперативных сотрудников?

Кудрявцев: Которые принимали участие?

Навальный: Да.

Кудрявцев: Ну, с теми, с кем я работал, хорошо оцениваю.

Навальный: Дайте я запишу фамилию и телефон.

Кудрявцев: Чей?

Навальный: Ну, вот ваших контактов, которые… С кем можно это обсудить. Если, я думаю, что я врд ли буду с ними связываться, но если руководство скажет, чтобы я мог оперативно это сделать.

Кудрявцев: Так, ну я-то всех и не помню ребят-то. Я не так часто ездил.

Навальный: Ну основные кто?

Кудрявцев: Ну, Михаила, вот это вот я могу сказать.

Навальный: Ну, пишу. Михаил… а, ну, Павлович который? Ну, понятно.

Кудрявцев: Да, остальных я даже и не помню ребят, давно было.

Навальный: Угу.

Кудрявцев: 17-й год — это не вчера и не полгода назад было. Я даже контактов, это, не сохраняю. Ну, по таким вещам. Я этого вот оставил, потому что мы с ним связываемся уже не один раз. Потом же еще ездили второй раз. Тоже быстро, оперативно с ним связались и сделали все.

Навальный: Так, сколько у нас всего было по Навальному операций?

Кудрявцев: К ребятам вопросов нету, как бы, все всегда организовано хорошо, обеспечение там, проведение мероприятия. Нареканий, как бы, не было.

Навальный: Значит, есть оперативные…

Кудрявцев: Вот по этому вопросу, там, я не помню, сколько там… Я вот помню, что я там в Кирове был, в Киров все. А больше я не помню как.

Навальный: В Кирове были… Значит, у нас есть оперативная информация, может, в связи с этим… и связано это все, что они там готовят какие-то публикации. И, может быть, поэтому меня и попросили со всеми связываться. И якобы он подозревает, что были еще попытки. Что… какие… о чем может идти речь? Что он может, сам Навальный, про себя знать, сколько раз… Вот он сам заявит: меня пытались отравить столько-то раз. Что он может сказать, как думаете?

Кудрявцев: Что он может об этом думать?

Навальный: Да.

Кудрявцев: Ну, не знаю. Я, честно говоря, про попытки еще там что-то… не в курсе. Я слышал он там, да, что-то озвучивал. Что были еще там попытки. Но о чем речь я даже не знаю. Может, что-то и было, но через меня это не проходило.

Навальный: Так, окей. Вы очень помогли. Давайте я еще раз по своим бумажкам пробегусь. Так, самолет — у нас есть ответ на этот вопрос. Помощь медиков — есть. Оцениваете работу коллег высоко. Поправляйте меня по ходу дела, если я что-то неправильно сказал. Случайность… Так, Паняев. Вы оцениваете работу Паняева как?

Кудрявцев: А кто это?

Навальный: Ну, на месте работал. Владимир Александрович Паняев. Алло?

Кудрявцев: Да-да-да… Паняев…

Навальный: Не знаете такого?

Кудрявцев: А я не знаю, нет, даже не пересекался.

Навальный: Окей, хорошо.

Кудрявцев: Может, ребята пересекались…

Навальный: Хорошо. Со Станиславом Валентиновичем обсужу тогда это. Значит, одежда обработана, и все с ней хорошо?

Кудрявцев: Ну, да, крайний раз, когда отдавали, все… чистенько.

Навальный: Не будет никаких сюрпризов у нас с одеждой?

Кудрявцев: Ну, поэтому несколько раз поехали.

Навальный: Несколько раз поехали, чтобы обработать одежду. Давайте еще раз. У меня есть данные, что вы 25 августа это делали, а второй раз?

Кудрявцев: Позже чуть поехали, через недели две, наверное, или через неделю.

Навальный: Через неделю после 25 августа? Не помните точно?

Кудрявцев: Нет, к сожалению, не помню. Это Макшаков скажет.

Навальный: Окей. Кто еще ездил с вами?

Кудрявцев: Со мной?

Навальный: Да.

Кудрявцев: Василий Калашников.

Навальный: Ка-лаш-ни-ков…

Кудрявцев: Но его фамилия, наверное, не озвучена была, да?

Навальный: Нет, у меня нет в списке его, странно…

Кудрявцев: Значит, руководство посчитало, что, не имеет (неразборчиво)

Навальный: Ну да, хорошо, это же, да… Хорошо, я у Богданова этот уточню вопрос. Хорошо, значит, на теле, вы считаете, ничего не могло остаться?

Кудрявцев: Ну, я считаю, что нет.

Навальный: Главный…

Кудрявцев: Ну, я так думаю, по крайней мере.

Навальный: Ну, естественно.

Кудрявцев: Я не в курсе, как бы, что они делали, ну, что именно. Вы понимаете, о чем я говорю?

Навальный: Понимаю.

Кудрявцев: Я не знаю, что там было. И по свойствам, и так далее, по проникновению, я тоже не знаю. Я так думаю, что, если делали, то навряд ли там что-то могло остаться. Это мое мнение, и я информацию даю непосредственно… как сказать-то… ну, как я предполагаю. У меня информации такой нет. По крайней мере (неразборчиво).

Навальный: Хорошо, а скажите мне, какой предмет одежды… На какой предмет одежды главный был акцент? У нас самый рискованный в теории предмет одежды какой?

Кудрявцев: Ну, трусы.

Навальный: Трусы.

Кудрявцев: (неразборчиво)

Навальный: Что-что?

Кудрявцев: Рискованный в каком плане?

Навальный: Ну, где могла быть максимальная концентрация.

Кудрявцев: Ну, трусы.

Навальный: В каком месте трусов… Это внутренний шов, наружный шов, прилегающий куда? Потому что у меня тут по этому поводу блок вопросов. Я это с Макшаковым буду обсуждать, но мне нужна ваша информация тоже.

Кудрявцев: Ну, по внутренним работали. Ну, по крайней мере, там обработка была.

Навальный: Ну вот представляете себе трусы? Да? И в каком месте есть самая…

Кудрявцев: (неразборчиво) Это где паховая часть.

Навальный: В паховой части трусов?

Кудрявцев: Ну, гульфик так называемый… Там швы такие есть, вот по швам…

Навальный: Так, погодите, это важно, сейчас, секунду. Кто передал информацию о том, что должна быть обработана гульфиковая часть трусов?

Кудрявцев: Я предполагаю. Сказали работать по трусам, по внутренней части.

Навальный: Кто сказал-то? Макшаков?

Кудрявцев: Да.

Навальный: «Внутренние»… Ща, пишу… «внутренние швы трусов»… Окей, значит, серого цвета трусы? Цвет трусов какой, не помните?

Кудрявцев: Ну, синий был.

Навальный: Синие…

Кудрявцев: Макшаков, эту информацию лучше у него…

Навальный: Они целы? То есть их как бы можно вернуть ему, теоретически? Длеать этого мы не будем, но они целые и все нормально.

Кудрявцев: Да, все чисто, да.

Навальный: Визуально по ним не будет видно… они не выцвели, нет никаких пятен, ничего нет?

Кудрявцев: Нет-нет, ничего нет. Ну, они в хорошем состоянии, чистые.

Навальный: Но на штанах…

Кудрявцев: Штаны та же область, внутрення, где трусы, там. Возможно, и там что-то было. Ну, как бы, тоже там замывали.

Навальный: Угу.

Кудрявцев: Ну, это, нет, это предположительно, потому что контакт-то все-таки есть…

Навальный: Извините, не расслышал, что все-таки есть?

Кудрявцев: Ну, контакт со штанами там есть какой-то, возможно, и там что-то было. Штаны тоже обработали. Они тоже чистые, все с ними нормально.

Навальный: Окей. Это вообще была ошибка или правильно — контактный способ донесения?

Кудрявцев: Ну, это не мне решать…

Навальный: Ваше мнение какое?

Кудрявцев: Руководство так посчитало, значит, это было правильно, наверное. Способ хороший.

Навальный: Ну, раз он остался жив, значит, не такой хороший. Вы тоже, вы поймите меня правильно…

Кудрявцев: Обстоятельства, опять же, я говорю, сложились так, что ситуация пошла вот так вот. Поэтому, как сказать…

Навальный: Хорошо.

Кудрявцев: Они выбрали, значит, соответственно, как-то они… Способ хороший, да. Согласен. Контакт есть. Контакт будет хороший, соответственно. Проникновение хорошее. Если они это выбрали, соответственно, они посчитали, что это правильно. В зависимости от ситуации, там, от опыта, там, наверное.

Навальный: Окей, хорошо… Значит, это я вас спросил, это я спросил. Добавить еще что-то хотите? Что еще считаете важным или существенным, что мне стоит указать в рапорте?

Кудрявцев: Да нет, наверное, я считаю, и так информации много.

Навальный: Окей. Хорошо.

Кудрявцев: По крайней мере, у меня в голове сейчас вот это вот… А вы сейчас кому будете звонить, если не секрет?

Навальный: Секрета нет, но я буду очень благодарен, если вы никого не будете предупреждать. Потому что мне нужно их мнение. Сами понимаете, мне не нужно, чтобы вы между собой договаривались. В этом смысле я вам честно и откровенно говорю, что…

Кудрявцев: Дело не в договоренности, дело просто в том, что я первый, кто появился. Мне, к сожалению, никто не позвонил, ни Богданов, ни Макшаков. Я, честно говоря, ошарашен вопросами всеми вот этими, сами понимаете, (неразборчиво) от этой ситуации…

Навальный: Константин Борисович. Все ошарашены. Представляете, как я ошарашен, я вообще об этом не знаю ничего, и мне позвонили в 5 утра и сказали — иди, выясняй. Вот я звоню вам и глупые вопросы задаю. Потому что я вообще про это знаю очень мало. Но работа такая, позвонили, вот надо делать. Хорошо. Тогда я вашим коллегам буду сейчас звонить и будет здорово, если в течение времени какого-то не будете делиться с ними подробностями для того, чтобы их рассказа был какой-то более.

Кудрявцев: Ну, я подробностями делиться не буду, я сейчас хотя бы Макшакову позвоню, он в курсе вообще этого всего…

Навальный: Он, конечно, в курсе. Макшакову я еще с утра звонил. Он, собственно говоря… Я сегодня с утра разговаривал с Богдановым и с Макшаковым. Все нормально.

Кудрявцев: А Богданов дал мою фамилию? Его фамилию? Ну, ребят, соответственно?

Навальный: Ну, естественно…

Кудрявцев: А ваш телефончик возьму, чтобы с вами связаться.

Навальный: Есть, конечно. Пишите. 916.

Кудрявцев: Угу.

Навальный: 912-24-87.

Кудрявцев: 24-87?

Навальный: Да. Максим Сергеевич.

Кудрявцев: Да, я записал, угу.

Навальный: Хорошо. Если мне будут нужны еще какие-то уточнения, я, наверное, еще в течение пары часов буду звонить, поэтому на связи оставайтесь, хорошо?

Кудрявцев: Да я всегда на связи, днем и ночью, у меня уже привычка.

Навальный: Да понятно…

Кудрявцев: С телефоном везде хожу, в туалет и в ванну, потому…

Навальный: Да-да, это точно… Все-таки я не понимаю одной вещи. Вот они наносили на трусы? Или на трусы и на штаны? Потому что у меня информация двойная, и я не могу понять.

Кудрявцев: Это Макшаков скажет точно.

Навальный: Нет, ну они мне скажут, я хочу, чтобы вы мне сказали.

Кудрявцев: Нет, я об этом не знаю, куда нанесено было. Я говорю: мы работали именно по этим… По трусам, штанам, внутренностям там, смотрели, есть ли там пятна, нет ли там пятен каких-то и так далее. Пятен как бы на трусах, видимых пятен, не было. По крайней мере, визуально. На штанах тоже, там флисовые штаны, плотные такие, на них вообще ничего не разглядишь. Тем более, они сине-темного цвета, и те, и те. Поэтому как нам сказали, так мы и смотрели. Визуально не было видно

Навальный: Окей. Понятно. Хорошо. Все, Константин Борисович, спасибо большое, будем на связи, тогда буду обращаться еще.

Кудрявцев: Максим Сергеевич?

Навальный: Да?

Кудрявцев: Алле?

Навальный: Да-да-да.

Кудрявцев: А, извините, вопрос такой… а ничего, что мы с вами по обычному телефону разговаривали?

Навальный: А-а, мы ничего такого не обсуждали особенного. Это скорее экстренная ситуация, я думаю, ничего страшного нет. Я согласовал с Богдановым, что я вам буду звонить по такой связи.

Кудрявцев: А, согласовали, да?

Навальный: Да, да. Хорошо. Договорились. Добро.

Кудрявцев: На связи тогда.

Навальный: Удачи, пока.

Как древние греки говорили правду и заботились о себе — и почему мы так не умеем

В книгу «Речь и истина. Лекции о парресии (1982–1983)», выпущенную издательским домом «Дело», вошли расшифровки одного из поздних лекционных курсов Мишеля Фуко. Парресией в Античности называли свободную речь, опасное высказывание правды, которое может привести говорящего к изгнанию или даже смерти: ее политические, этические и философские аспекты интересовали Фуко в контексте того, что он называл «заботой о себе» и «техниками себя». По просьбе «Горького» о «Речи и истине» и бесстрашных греках, говоривших правду, рассказывает Дмитрий Борисов.

Мишель Фуко. Речь и истина. Лекции о парресии (1982–1983). М.: Издательский дом «Дело», 2020. Содержание

Продолжение «античного триптиха»

В книгу вошли тексты лекций, прочитанных Мишелем Фуко в Калифорнийском университете в Беркли (октябрь—ноябрь 1983-го), и предварявшее этот лекционный цикл выступление 1982 года в Гренобле. Полная расшифровка стенограммы публикуется на русском языке впервые, перевод Дмитрия Кралечкина.

Ранее — в 2008 году — в журнале «Логос» выходил обширный конспект этих лекций под названием «Дискурс и истина» (перевод Андрея Корбута), на английском их впервые издали в 2001 году («Fearless Speech» («Бесстрашная речь») под редакцией Джозефа Пирсона), а лекцию, прочитанную в Гренобле, опубликовали и вовсе относительно недавно — в 2012 году в журнале об античности «Anabases».

Тема парресии, «говорения всего», чреватого серьезными последствиями, такими как изгнание или смерть, звучит сильной долей и в предыдущих циклах лекций, начиная с «Герменевтики субъекта» (1981–1982), продолжаясь в «Управлении собой и другими» (1982–1983) и «Мужестве истины» (1983–1984).

Как отмечает Юлий Асоян, Фуко «рассматривал названные курсы как одно продолжающееся целое — не случайно он назвал их своим античным триптихом».

«Во всех трех курсах Фуко… неуклонно развивает тему заботы о себе, которая… оборачивается разными гранями… Термин parresia почти неожиданно появляется в середине „Герменевтики субъекта”. Но уже начало курса потенциально содержит проблему мужества истины, так сказать, чревато ею. Уже в первой лекции Фуко говорит о высказывании истины как о преобразующем и формирующем субъективность акте…»

Публикация цикла «Речь и истина» расширила триптих до полиптиха. Примечательно, что тексты Фуко о парресии — преимущественно артикулируемом высказывании — так и остались записью устных выступлений. «Лишь скоропостижная смерть Фуко помешала придать этим исследованиям достоинство письменной речи», — отмечает французский философ Фредерик Гро в предисловии к книге.

Движение по осям

Как парресия связана с формированием субъектности? В цикле «Управление собой и другими» Фуко напоминает о своем исследовательском интересе к темам «безумия, преступности, сексуальности» и говорит, что изучает их «согласно трем осям: формирования знания, нормативности поведения и конституирования способов быть».

Упрощенно говоря, сначала формируется знание (в самом широком смысле), задающее нормативность. В соответствии с этой нормативностью субъект выстраивает себя, познает себя, управляет собой. Субъект — финальное звено цепочки знание → нормативность → конкретный способ быть. Знание у Фуко концептуально сопряжено с властью.

Далее по каждой из осей Фуко осуществляет теоретические сдвиги. Первая ось традиционно представляется как история развития знания в целом. Философ говорит: нет, есть «отдельные дискурсивные практики и история (или истории? — прим. ред.) форм веридикции» («говорения истины» — термин Фуко). Ниже мы приведем пример того, насколько отношение древнего грека к истине было не похоже на наше.

Второй сдвиг — по оси нормативности. Его Фуко совершает, отбрасывая «всеобщую Теорию Власти» и пытается «заняться историей и анализом процедур и технологий управления» (власть господствующая → дисциплинарная → биополитика).

Третье перемещение — уход от общей теории субъекта к рассмотрению отдельных типов субъектности и их различия в контексте историчности, разных прагматик и техник отношения к себе, управления собой и другими — разные «заботы о себе».

«Высказывание правды, обязанность и возможность говорить правду» в этом обширном исследовательском проекте Фуко занимает одно из ключевых положений. Не в последнюю очередь посредством «говорения истины» или отношения к тому, что говорят начистоту о самом индивиде, формируется его субъектность.

Человек и пароход. Но не кентавр

В цикле «Речь и истина» Фуко прослеживает генеалогию понятия «парресия» в последовательности политика → этика→ философия.

Возможность применять парресию в связи со статусом (нужно быть гражданином полиса, совершеннолетним, не-рабом) — это политическая история.

Этическая — учительство и наставничество. Философ выделяет здесь три модели: эпикуреизм (восхваление роли учителя и взаимная откровенность между учениками), стоицизм (дуальность отношений: длительная дружба с регулярными откровенными беседами или перепиской) и кинизм (провокативность, скандальность, разоблачение социальных условностей).

Взаимоотношение парресии и философии как «искусства жизни» Фуко иллюстрирует историей о Сократе: «он был включен в традицию… мудрецов греческого общества… но играл роль и парресиастического человека». Получается сочетание пусть и не противоположных, но разных модальностей (рискнем предположить, что речь идет о переключении опций «мудрец» / «парресиаст» в разных ситуациях).

Сократ в этом отношении — и человек, и пароход, но никак не «человеко-пароход», что бы ни рисовала фантазия. Не кентавр.

«Будь душа у меня золотая…»

Итак, «забота о себе». С точки зрения древнего грека эта этическая установка, нацеленная на «управление собой» в соответствии с нравственными ценностями и рациональными принципами, не реализуется без «познания себя» (gnōthi seauton, Γνῶθι σεαυτόν). А заниматься самопознанием исключительно в одиночку не следует (похоже на неприятие самоанализа в психоаналитической практике — прим. ред.), потому что легко скатиться в самодовольный нарциссизм и прочие не самые эффективные установки.

Древнеримская мозаика с греческой надписью Γνῶθι σεαυτόν, «познай самого себя»Фото: public domain

Для адекватного самопознания нужен другой, который не винной гущей помажет (говорят, эту субстанцию использовали, чтобы скрыть лицо во время эксцентричных празднеств, посвященных, например, Дионису, — прим. ред.), а правду скажет — парресиаст.

И придется постараться, чтобы его найти. Парресиаст — это не профессия, не звание, не общественный статус.

Что интересно, возможности быть паррериастом лишены и царь, и раб — первый по причине высокого положения и отсутствия рисков (если ничего не грозит за сказанное — это уже не парресия), второй — по причине подчиненного положения и отсутствия гражданских прав.

В цикле «Управление собой и другими» Фуко ссылается на «Трактат о страстях» и говорит, что его автор — Гален — «не считает специалистом… этого другого, к которому надо обратиться — будь то… врач или философ… Речь идет о том, чтобы обратиться к любому человеку, лишь бы он был достаточно зрелым и достаточно хорошей репутации, а сверх того обладал определенной добродетелью. Эта добродетель — parresia, свобода речи…»

«Хороший парресиаст — человек, с которым у вас прежде не было никаких отношений…»

Парресия сопряжена с искренностью, критикой, опасностью и долгом. Например, гражданин полиса считает должным критиковать представителя власти, если его поступки не соответствуют нравственному порядку. Это всегда риск — последствия могут быть очень серьезными: ему грозит наказание в виде изгнания или даже смерти. Однако «хороший правитель — тот, кто принимает все, что говорит ему парресиаст, даже если ему неприятно выслушивать критику. И в то же время он показывает себя в качестве тирана, если наказывает за сказанное».

Фуко приводит в пример текст «Горгий», отрывок, относящийся к «моменту… выхода на сцену Калликла, который, перечислив слабые места в речах Горгия и Пола, говорит: ладно, я скажу, скажу все до конца, не буду стесняться и робеть, как предыдущие ораторы. И он объясняет, как и почему можно творить несправедливости, не нарушая принципов разума…»

После этого Сократ обращается к Калликлу:

 «— Будь душа у меня золотая, Калликл, обрадовался бы я или нет, как по-твоему, если б нашел один из тех камней, которыми берут пробу золота… а потом приложил бы к нему свою душу, и, если бы он подтвердил, что душа ухожена хорошо, мог бы я знать это наверное и другого пробного камня уже не искать?

— К чему ты клонишь, Сократ?

— Сейчас объясню. Мне кажется, что такую счастливую находку я и сделал [то есть нашел камень, который позволит испытать его душу. — М.Ф.], встретившись с тобой.

— Как так?

— Я полагаю, чтобы надежно испытать душу, правильно она живет или нет, надо непременно обладать знанием (epistēmē), доброжелательством (eunoia) и прямотой (parrēsia), и [как я вижу. — М.Ф.] ты обладаешь всеми тремя. Я часто встречаю людей, которые не могут меня испытывать по той причине, что не умны — в отличие от тебя…»

Бахвальство и холодные ванны

Парресия противопоставляется риторике, это не рациональное доказательство и не диатриба (хотя схожие черты имеются). И уж ни разу не речь льстеца.

Цитата из другого текста:

«Всякий раз, когда вы слышите, что многие хвалят некоего человека в городе, который якобы никому не льстит, то вначале установите, является ли он на самом деле тем, кем его представляют. Если вы увидите, что он все время проводит в домах богатых и могущественных людей, а иногда даже и царей, то имейте в виду: все, что вы услышали о нем, — неправда, ведь только лесть могла привести его туда…

Всякий выбирающий подобную жизнь не только не говорит правду, но, кроме того, предстает как совершенно порочный человек, любящий сильных мира сего и все, что этому миру соответствует: богатство, власть, почести, высокое положение в обществе…»

Гален, «Способ распознавания и лечения страстей, в том числе и своей собственной души»

Фуко ссылается также на трактат Плутарха «Как отличить друга от льстеца». Философ называет это сочинение «техническим», отвечающим задаче поиска истинного парресиаста.

«Все было бы очень просто, если бы льстецы были известны, если бы это просто были люди, которые хвалят вас ради того, чтобы их позвали на ужин… Навык хорошего льстеца заключается… в том, чтобы как можно больше походить на парресиаста. Настоящий льстец должен, как и парресиаст, быть тем, кто будет говорить вам неприятные вещи, кто скажет вам все как на духу и при этом на самом деле вполне может быть льстецом».

Тогда по каким критериям узнают льстивые речи? По мнению Плутарха, яркий признак — отсутствие четких правил поведения:

«Льстец берет пример то с одного, то с другого; он не является ни простым, ни единым, он составлен из разнородных и разнобойных частей; льстец — он как жидкость, которая переходит из одной формы в другую в зависимости от сосуда, в который ее наливают…

…Свидетельством является поведение больших льстецов и демагогов, величайший из которых — Алкивиад: в Афинах он устраивал розыгрыши, разводил лошадей и вел жизнь духовную и изящную. В Спарте стал груб, носил плащ и принимал холодные ванны. Во Фракии воевал и пьянствовал, а прибыв в Тиссаферн был сама роскошь, расслабленность и бахвальство, но всегда искал популярности и набирал голоса большинства, отождествляясь с ним и ему уподобляясь. Не так было с Эпаминондом или Агесилаем. Они, будучи знакомы с множеством людей, полисов и образов жизни, везде сохраняли один и тот же способ существования (ēthos), который подходил им в одежде, режиме (diaitē), языке (logō) и их образе жизни (biō)».

Кошка ищет «целебную травку»

— а душа занятого «заботой о себе» — парресиаста. Он даст истинную — эта характеристика особенно примечательна — оценку желающему жить правильно.

Логично задаться вопросом: откуда такая уверенность в истинности этой оценки? Человек несовершенен, а ошибаться может даже мудрец — примерно такие шаблоны мышления подсказывает нам «здравый смысл». Фуко говорит, что в Древней Греции так вопрос не ставился:

«…Полагаю, было бы интересно сравнить греческую парресию и нововременную, картезианскую, очевидность. Со времен Декарта совпадение убеждения и истины должно, с нашей точки зрения, достигаться в определенном ментальном опыте, которым является очевидность. С точки же зрения греков, совпадение убеждения и истины достигается… в речевой деятельности, которую и представляет собой парресия…»

Убеждения паррисиаста истинны. «И не только для него, они просто истинны. Это и есть парресия».

Фуко делает вывод — «она (парресия — прим. ред.) не может состояться в нашей эпистемологической рамке, сложившейся с Декарта».

Но не потому, что невозможна обличительная речь, которую произносят, рискуя здоровьем. А по причине принципа радикального сомнения, который завещал всем нам Декарт вместе с cogito ergo sum.

Песьи модуляции

Всегда ли парессия — это артикулированная речь? Может ли парресиаст отказаться говорить?

Отвечая на аналогичный вопрос из аудитории, Фуко делает неожиданный поворот:

«Тогда это уже не парресия, а мудрость. Нет, я говорю совершенно серьезно. Позже вы увидите: различие между парресиастом и мудрецом в том, что мудрец вообще не обязан говорить».

Философ приводит в пример невербальные парресиастические установки киников.

«Киники не пользуются словами, но речь идет о чем-то вроде японского коана: это что-то значит, тогда как другие должны выяснить, что именно».

Фуко вспоминает хрестоматийную историю встречи Диогена и Александра:

«Он (Диоген — прим. ред.) являет собой типичного парресиаста, когда говорит, что предпочитает собачью жизнь царской. И когда он говорит Александру: „Не загораживай мне солнце!”, „Подвинься!”, он тоже самый настоящий парресиаст. Но это совершенно особая форма парресии, решительно отличающаяся от платоновской и характерная именно для кинической школы: немногословная, всегда связанная с определенным физическим и социальным жестом и при этом соотносимая с установкой на скандал…»

«… Порой киники применяли парресию, сближая два типа правил, которые казались противоречащими или далекими. Взять, к примеру, удовлетворения телесных потребностей. Вы едите, и в том, чтобы есть, нет ничего скандального. Вы можете есть на публике, хотя в Греции это не вполне очевидно… Диоген ел на agora (рыночная площадь в древнегреческих полисах — прим. ред.). А поскольку он ел на agora, не было причин, чтобы не мастурбировать на ней же, ведь в обоих случаях речь идет об удовлетворении определенной телесной потребности. Было много других техник, я не хочу ничего умалчивать, скрывать какой-то из этих прекрасных приемов…»

«… Первая историческая ссылка на Диогена обнаруживается у Аристотеля — в тексте, где он называет его даже не Диогеном, а просто „Псом”».

Просвещение и отвага

Итак, парресия — это об истине, искренности, критике, долге и риске. Это высказывание, на которое не каждый отважится. Такую речь не дозволено держать несовершеннолетним, рабам и идиотам. Парресия трудна — и для того, к кому она направлена (нужно мужественно принять нелестную критику), и для того, кто ее применяет (по многократно названным выше причинам).

Ранее мы приводили слова Фуко о том, что парресия после Декарта нам заказана. Отсюда можно сделать далеко идущий вывод, что невозможна более и истина. Но этого мы делать не будем, потому что это не так (хотя бы по причине многозначности понятия).

Вместо этого попытаемся пройти немного по направлению, заданному Фуко, оперевшись на мнение Александра Смулянского о том, что «речь от эпохи к эпохе не является одним и тем же».

Философ утверждает, что от современного субъекта речь буквально требуют — он должен высказываться и странным образом «не может молчать». Эта ситуация во многом противоположна античности, когда право говорить было далеко не у каждого — рабы и несовершеннолетние юноши им не обладали. В этом состояло их преимущество — они могли слушать, набираясь разума, и:

«…пользоваться роскошью молчания. Когда же снимаются классовые барьеры, возникает не рост возможностей высказываться, а всего лишь рост требования, которое, лишенное препятствий классовых перегородок, начинает пронизывать все общество целиком. Не такая уж это большая роскошь — высказываться».

Исторически перемены философ связывает с эпохой Просвещения, когда начало настоятельно проявляться никем не озвученное требование:

«…высказываться, приобретать образование, получать знания, публиковать энциклопедии, читать энциклопедии, переиздавать энциклопедии…

Даже в эпоху… схоластики близко ничего подобного не было. Принято считать,… что якобы в Средневековье рот без причин раскрывать было нельзя. Если ты считал себя философом, тебе предстояло поначалу сломить свою гордыню, пойти в цеховое обучение к другим богословам и научиться сначала переписывать, потом делать заметки на полях, потом пересказы и только потом ты получал право на свой трактат.

Но я полагаю, что так происходило не потому, что имели место жесткие репрессии и подавление — заметьте, в то время не было централизованной репрессивной власти, которая появляется как феномен именно просвещенческой эпохи. В то время не было дисциплинарного общества контроля, которое описывает Фуко как примету современности. В довольно атомизированном средневековом обществе, когда никому ни до кого не было дела, и в котором были позволены самые разные формы самовыражения (было бы желание), никто никому высказываться не запрещал…

Но ничего такого не происходило либо мы не знаем об этом. Во всяком случае, не похоже, что средневековый субъект был одержим желанием сказать. Это означает, что не похоже, что от него этого кто-то требовал…»

Сидоров, аутисты и Сектор Газа

Философ приводит в пример практику тостов (ситуация очевидного принуждения), школьные сочинения («странный феномен современности — требование высказаться, обращенное к ребенку») и в целом «традиции общества… где необходимость высказываться была поставлена на поток»:

«… Вопрос не в том, что субъекта заставляют говорить на определенные темы… речи определенной, по каким-то лекалам — например, правильной партийной. На самом деле требуют речи как таковой… которая была бы выражением якобы вашего мнения. От вас требуют образования, подкованности, осведомленности о том, что происходит в Секторе Газа, хотя не факт, что вам это нужно… От вас требуют много всего того, что вписано в школьную программу, начиная с самых ранних лет и до самой смерти… От вас ожидается высказывание в любом случае.

И на фоне этого диктата — очень сильного и в то же время незаметного — любая диктатура пролетариата должна казаться мелкой, чисто случайной и очень быстро себя исторически исчерпывающей.

…Сидорову из рабочей ячейки предлагают свободно высказать свое мнение насчет буржуазных злоупотреблений товарища. Предполагается, что здесь есть какая-то фальшь. Очевидно, что Сидоров должен говорить в соответствии с последними партийными распоряжениями — иначе он навлечет на себя те же неприятности, что и проштрафившийся товарищ. Но когда говорят, что под личиной свободного высказывания от субъекта требуют определенных обличительных речей, здесь можно совершить деконспирологизацию, устранить это подозрение и критику и показать, что на самом деле здесь не лгут.

От субъекта действительно требуют любого высказывания (не важно, будет оно свободным или нет), даже если оно будет свободным, диктат все равно никуда не денется — вот о чем как бы говорит секретарь партячейки. Поэтому когда тебе предлагают свободно высказаться на заседании партии, проблема не в том, что ты не можешь свободно сказать, а в том, что тебе высказываться нужно обязательно — окажись ты в другой ситуации, сам диктат необходимости высказаться никуда бы не делся. Поступитесь ли вы совестью или нет, в любом случае, есть такой субъект требования, который от вас этой речи ожидает, — диктат интеллигентского сознания и высоких морально-этических требований, которые налагаются на членов их группировки ничуть не менее жестко, чем диктат партийной линии…»

В Новое время появляются игрушки, издающие звуки при нажатии («это иллюстрирует ситуацию, в которой мы находимся — на субъекта нажимают»), а поскольку «требование имеет место, субъект начинает уходить в отказ» — педагоги и психологи с ужасом констатируют, что «речь дается все хуже» даже здоровым детям, не говоря уже об аутистах.

«Требование речи» от современного субъекта, по мнению Смулянского, исходит из бессознательного. Аналогия: сеанс в кабинете психоаналитика, когда анализант начинает говорить что-то, что Фрейд назвал бы речью «системы Восприятия-Сознания», а аналитик ему не отвечает, чтобы вызвать перенос, необходимый для «лечения речью». Анализант считает важным высказать свои политические убеждения, или поделиться воззрениями на семейную жизнь, или рассказать о несправедливом к нему отношении и проблемах на работе (типичный багаж прилегшего на кушетку) — и успокоительного ответа не получает, закипая все больше и больше. Так происходит до тех пор, пока речь первого порядка не иссякает, высвобождая другую, что-то о симптоме аналитику сообщающую.

Так вот, характеризующее современность «требование речи», начавшееся не вчера и не позавчера (путь от интеллектуальных кафе XVIII века до современного активизма в соцсетях и на площадях — одна дорога), подобным образом, по мнению Смулянского, какую-то другую речь затыкает. «Требование призвано желание прикрыть», — говорит Александр Ефимович.

Что это за желание? Что могла бы нам сообщить речь второго порядка? Откуда исходит это требование, от которого современному субъекту не уклониться? Пока больше вопросов, чем ответов. Александр Смулянский, что интересно, ссылается на Мишеля Фуко:

«Не все можно объяснить — и не только потому, что исследование еще продолжается. В своей ранней работе „Слова и вещи“ Фуко развивает три парадигмы, он говорит, что было три эпохи: символическая, номенклатурная и современная гуманитарная.

Эпохи сменяют друг друга по причине событий, которые Фуко не характеризует и предупреждает, что заниматься этим он не будет. Он — Фуко — не знает, почему магическое средневековое мышление вдруг сменяется номенклатурностью и рациональностью линнеевских или картезианских построений. И он имеет право этого не знать и вообще этот вопрос не исследовать: его интересует феноменологическое описание ситуации.

Я так же претендую на феноменологическое описание требования. Мы его видим, оно имеет следствия, мы его описываем. Мы поступаем как Фрейд, который зачастую не давал объяснения бессознательному. Он пытался, но все его топики были не очень хороши, он их потом отвергал. Но он констатировал, что бессознательное есть, оно проявляет себя в последействии, у него есть эффекты. Собственно, больше Фрейду ничего не было нужно. Фрейда интересовал сам факт, что имеют место какие-то изменившиеся обстоятельства. И он о них свидетельствовал.

Трудно сказать, кто формулирует требование. С точки зрения Лакана, оно не формулируется, а возникает по причине отщепления от желания — это процесс структурный. Но в любом случае, мы это требование видим, у него есть последствия — мы замечаем его сокрушительное раздавливающее субъекта действие. И констатируем это.

Тем более ничего подобного нигде не рассматривается. Мы находимся в ситуации, в которой нас со всех сторон убеждают, что то, что нас окружает, — это коммуникация. Нам кажется, что мир, который нам известен, представляет собой мир сообщительности.

О требовании речи вообще не идет».

Ложь в резюме и на собеседовании — Work.ua

Всем известно, что врать — нехорошо. Но иногда обстоятельства складываются таким образом, что у соискателя появляется такая потребность. Возникает вопрос — все ли средства хороши при трудоустройстве?

Согласно опросу, проведенному Work.ua, 50-ти процентам соискателей приходилось говорить неправду на собеседовании. Почему же так происходит, и к чему это может привести?

Данная статья не призывает лгать работодателю и не оправдывает это, в ней лишь рассмотрены 4 основных вида лжи, их причины и возможные последствия.

Опыт работы

Иногда соискатели позволяют себе убрать несколько мест работы из резюме, приписать лишние обязанности и заслуги, особенно, если это невозможно проверить. Для соискателя это может казаться безобидным — возможно, он уверен, что добился бы этих результатов, если бы ему дали шанс, или он чрезвычайно уверен в своих силах и знает, что не подведет. Умалчивание опыта работы, который может не вписываться в текущие карьерные планы, конечно, дает свои плюсы, и многие не считают это за ложь. Однако, стоит учитывать, что умалчивание является такой же неправдой, разве что более безобидной.

Раскусить такого обманщика очень сложно. Но если он окажется слишком самонадеянным, то результаты его работы будут говорить сами за себя. Устроившись на работу нужно еще и остаться на ней. А постоянные прыжки с места на место не идут на пользу никому.

Навыки

Часто соискатели лгут про свои навыки, считая, что требования к кандидатам чересчур завышены без веских причин. Такой вид обмана выявляется намного проще. Но иногда из-за невнимательности, доверчивости или нехватки времени работодатель не проверяет достоверность указанных навыков. И если они действительно не очень нужны в работе, соискатель успешно трудоустраивается и работает. Но если определенные требования были указаны не напрасно, то неизбежно возникнут проблемы, и скорее всего кандидат просто не пройдет испытательный срок. Так что, если работать придется в основном с компьютером, то не следует говорить, что вы «продвинутый пользователь», а если компания работает с зарубежными партнерами — «отличные знания английского языка», если это не так.

Мотивация

Соискатели часто говорят неправду, отвечая на распространенный вопрос «Почему вы хотите работать в нашей компании?». Ведь, работодатель с большей вероятностью примет на работу сотрудника, который заинтересован в развитии своих профессиональных качеств вместе с достижением успеха компании, чем в собственном комфорте и благосостоянии. Но разумеется, что любому человеку приятней заниматься тем, что ему нравится. Поэтому важно постараться найти работу, которую вы полюбите, тогда и лгать о своей мотивации не придется.

Большой перерыв в стаже

Многих работодателей смущает большой перерыв в работе. Но как объяснить потенциальному работодателю, что у вас, например, было ужасное руководство на предыдущем месте, а поиск нового места занял слишком много времени? Многие соискатели предпочитают лгать. Если кандидат — хороший специалист, и подобная ложь не нанесет компании никакого вреда, а лишь избавит от лишних вопросов и опасений — ложь может быть оправдана. Но и конструктивная правда тоже никому не навредит. Подробнее об этом можно прочитать в статье «Как объяснить большой перерыв в стаже».

Балансируя между откровенным обманом, умалчиванием и безобидной ложью важно найти золотую середину. Прежде всего нужно быть уверенными в себе, уверенными, что вы не нанесете никому вреда, в том числе и себе, и, конечно, сохранять человеческое лицо. Если у вас есть возможность говорить только правду — лучше так и делать.

Статья по теме: Как писать резюме, если не о чем писать

Чтобы оставить комментарий, нужно войти.

6 раз можно не говорить правду на работе

Вопреки тому, что вы узнали в детском саду в перерывах между сном, честность — не всегда лучшая политика, особенно на работе, когда она касается таких щекотливых вопросов, как ваш интерес к вакансии конкурента или твоя огромная влюбленность в своего босса (эй, ты не будешь первым). Итак, позвольте мне подытожить: вот список вопросов, на которые вы определенно не хотите отвечать правдой, всей правдой и только правдой, а также изящные ответы, которые помогут вам с легкостью с ними справиться.

1. «Вчера видел тебя в костюме. Есть интервью? »

Неважно, насколько вы близки к коллеге, который спрашивает о вашем внезапном уважении к формальной одежде. Не соглашайтесь на собеседование в другой компании, пока не почувствуете абсолютную уверенность в том, что покидаете нынешнюю. И даже тогда я бы не рекомендовал это. Вам не нравятся неловкие ситуации? Как насчет того, чтобы их хватило на две недели после вашего уведомления, когда все обижены, что вы даже не пытались скрыть тот факт, что вы искали работу?

Вместо этого уклоняйтесь от пули с лестью, говоря что-то вроде: «Ха, спасибо, что обратили внимание на мой новый костюм — я только что купил его и не мог устоять перед тем, как надеть его как можно скорее в офисе.Говорят, одевайтесь на работу, которую хотите, верно? Что ж, я хочу продвижение по службе, на которое рассчитываю через месяц. Пожелай мне удачи!»

Это сбьет их с вашего следа.

2. «Да ладно, можешь быть честным. Тебе не кажется, что она злой тролль?

Да, вы ее презираете. «Она» может быть вашим стажером с хорошими связями, который должен быть нанят, вашим непревзойденным коллегой или бешеной ведьмой босса. Но никогда не говорите то, что думаете на самом деле, даже если лучшая подруга вашего офиса высказывает собственное негативное мнение.Почему нет? Позвольте мне ответить на это еще одним вопросом: мы ничего не узнали из сцены трехстороннего вызова из фильма Дрянные девчонки ?

Если вы выходите на улицу в офисе, оставайтесь профессионалом и упоминайте только о рабочих трудностях. Позвольте мне уточнить: рабочие ситуации, которые были , были трудными — конкретные случаи, которые вы уже обсудили и разрешили. Сейчас не время жаловаться на ее сумасшедшие склонности к кошачьим дамам, это только время, когда вы можете сказать, что у вас были проблемы в ваших рабочих отношениях, но что вы двое с этим справились. следующими способами.

Это успокоит вашего друга в офисе, но также покажет, что вы ведете дела профессионально, не оставляя места для ядовитых сплетен. Кто может сказать об этом что-нибудь плохое?

3. «Все думают, что ваш босс крутой. Как ты думаешь, он милый? »

Конечно, вы думаете, что он милый. Вы не слепые и не живете без пульса. Но в этом случае вам лучше вести себя так, как если бы вы не были высокими, смуглыми и красивыми. Даже если другие люди признались, что хлопают ресницами в адрес вашего босса, угадайте, что он ваш босс, а не их.И я уверен, что ваше представление о здоровых и успешных рабочих отношениях не скрывается за вашей папкой, пока он излагает вам краткое изложение проекта на неделю.

Когда возникает этот вопрос, просто посмейтесь над ним и скажите что-нибудь вроде: «Я уверен, что да, если бы я мог видеть прямо. Из-за всей работы, которую я делал в последнее время, у меня затуманились глаза «. А затем, если хотите, продолжайте внутренне зацикливаться на нем.

4. «Не пытаюсь здесь заниматься политикой, просто интересно узнать, что вы думаете по поводу дебатов.Как вы думаете, кто лучше всех справился? »

Не поддавайтесь на это. Любой вопрос, включающий намек на политику, может привести к обиде и суровому суждению. Если вы похвалите агрессивность Ромни или спокойную и собранную сосредоточенность Райана, то демократ, с которым вы разговариваете, вполне может воспринять это как пренебрежение к Обаме и Байдену. И прежде чем вы это заметите, он обижается и яростно продвигает свою платформу. (Я видел, как это происходило.)

Прекратите разговор, прежде чем он зайдет в тупик, и помните, что комедия обычно ставит вещи на нейтральную основу.Ответы типа: «Определенно модератор, определенно» или «Несомненно, лучшим выступлением была пародия на SNL. Ты это видел?» перенесет это неудобное обсуждение в гораздо более легкое и подходящее для работы место.

5. «Похоже, вчера у кого-то была поздняя ночь. Вы были сегодня утром у врача или лечили похмелье?

Вы всегда на приеме у врача. Вы никогда не лечите похмелье, даже если спрашивающий — «крутой» начальник или коллега.Зачем тебе сносить эту маленькую безобидную ложь в могилу? Потому что, во-первых, меньше всего вы хотите, чтобы люди думали о том, что вы регулярно звоните больным, когда не болеете. Кроме того, вы просто даете им повод для того, чтобы они дразнили вас в тот день. А хорошую шутку или историю сложно сохранить для себя, поэтому вы можете ожидать, что к вам подойдет пара сотрудников и увидит команду пьяной в ее естественной среде обитания.

Итак, никаких разговоров о девичнике или праздновании развода вашего лучшего друга, просто убийственная простуда и поездка в коробку с документами, чтобы избавиться от скопления людей.Capiche?

6. «Вы получили что-нибудь, что они там говорили?»

Хотя да, вы поняли основу встречи — правда в том, что вы понятия не имели, о чем кто-то говорил. Но вы не хотите, чтобы ваш любознательный друг взял дело в свои руки и сказал своему начальнику, что вы оба невежественны.

Итак, просто скажите: «Да, я понимаю, что мы делаем в целом [вставьте здесь модные слова], но у меня определенно есть несколько вопросов, на которые я хотел бы ответить.«Вы даете подруге понять, что она не в сумеречной зоне, но при этом выглядите достаточно компетентно, чтобы попросить разъяснений лишь по нескольким вопросам.

Да, некоторые люди задают неудобные вопросы, и вы мало что можете с этим поделать. Но, подготовив правильные ответы, вы избавитесь от многих возмутительных сценариев. А если ничего не помогает, представьте, что в офисе так громко, что вы не можете услышать вопрос. Это меня никогда не подводило.

Фотография разговаривающих женщин любезно предоставлена ​​Shutterstock.

Преимущества говорить правду на работе | Работа

Доктор Мэри Дауд Обновлено 4 сентября 2020 г.

В сознании некоторых людей преимущества лжи на работе перевешивают преимущества честности. CNBC объясняет, что ложь процветает в беспощадной среде с высокими ставками, когда сотрудники говорят или делают все, что угодно, чтобы добиться успеха. Однако важность правды невозможно переоценить. Хотя ложь может сработать в краткосрочной перспективе, рано или поздно лжец становится изгоем.

Почему важна честность

Одним из самых больших преимуществ правды на работе является создание безопасного места для других, где они могут открыться и поделиться своими идеями. Например, те, кто находится на передовой, зачастую лучше всех указывают на неэффективность и предлагают решения. Организации выигрывают, когда работники чувствуют себя ценными и жизненно важными для успеха своей работы. Синергия происходит, когда таланты всех сотрудников развиваются, что приводит к повышению морального духа и сокращению текучести кадров.

Честность на рабочем месте обеспечивает прочную основу для создания сплоченных и продуктивных команд. Честный лидер задает тон и демонстрирует ожидаемое правдивое поведение. Сотрудникам выгодно знать, что они могут доверять тому, что им говорит начальник.

И наоборот, когда честность не соблюдается повсеместно, между руководством и персоналом возникают стены. Взаимная неприязнь часто возникает из-за вводящих в заблуждение или намеренно тупых разговоров. Утаивание информации — еще одна форма скрытой нечестности.Никто не хочет, чтобы его ошарашили и застали врасплох из-за того, что ему не сообщили важную информацию.

Преимущества честности

Преимущества честности на рабочем месте очевидны лично и профессионально. Честный человек имеет преимущество в поддержании самооценки и достижении успеха в карьере. К преимуществам честности на рабочем месте относятся:

• Чувство порядочности. Честные люди могут чувствовать себя хорошо, когда смотрят в зеркало, зная, что они из тех людей, которым доверяют и которым восхищаются другие.Честность — это основная ценность, которую другие не могут от вас перенять.

• Положительная репутация. Правдивость укрепляет профессиональную репутацию, что помогает завоевать лояльную клиентуру и получить рекомендации из уст в уста. Напротив, репутация нечестного человека отпугивает клиентов.

• Лояльность клиентов. Честность имеет большое значение в ведении бизнеса. Ошибки неизбежны, но то, как работодатель реагирует на жалобы, может определить, останется ли клиент в компании.

• Карьерная мобильность. Работодатели поощряют сотрудников, которым можно доверять, и выполняют то, что, по их словам, они собираются делать. Лица, которые лгут и извиняются, могут оттолкнуть членов команды и поставить под угрозу их работу.

Преимущества говорить правду

Институт Келлера указывает на связь между доверием и правдивостью. Оба эти качества важны для здорового и функционального рабочего места. Начальник хочет, чтобы сотрудники были честными и заслуживающими доверия.В свою очередь, сотрудники извлекают выгоду из наличия начальника, который открыто и открыто делится информацией.

Оценка эффективности, например, дает возможность откровенно обсудить достижения сотрудников и области, нуждающиеся в улучшении. Честная оценка приносит пользу сотрудникам, позволяя им знать, каких целей им нужно достичь, чтобы добиться успеха. Боссу выгодны продуктивные команды.

Доверие рушится, когда есть разрыв между словами и поведением. Если сотрудники получают сообщение о том, что они должны вести себя счастливыми и оптимистичными, независимо от того, что происходит вокруг них, важные вопросы, требующие внимания, будут похоронены.Когда все действуют так, будто все в порядке, несмотря на очевидные проблемы, сотрудники остаются в растерянности и неуверенности ни в чем.

Искусство говорить правду

Доброта должна сопровождать правдивость, иначе результаты могут быть катастрофическими. Другими словами, правдивость не является добродетелью, когда она используется для подавления другого человека. Например, указывать на то, что показатели продаж коллеги снижаются, и хвастаться рекордным месяцем — это подлость, даже если это утверждение абсолютно верно.

Самостоятельному раскрытию информации обычно не хватает такта и дипломатии. По мнению Inc.com, откровенное высказывание правды, как вы видите, может иметь неприятные последствия. Например, если вы поделитесь своим мнением, это может показать, что вы действительно чувствуете, но ваши нефильтрованные слова и обвинения могут нанести непоправимый ущерб отношениям. Точно так же говорить правду не означает подвергать коллег беспрепятственному монологу, прерывающему диалог.

Стремитесь к чуткости и состраданию при представлении информации, которую может быть трудно услышать другому человеку, например, при описании проблем с производительностью, которые необходимо исправить.Чтобы говорить правду, нужно также быть готовым слышать, как другие говорят правду. Слушайте, не перебивая, если ваше восприятие затруднено.

Правдивость означает уважение

Бывают моменты, когда вам нужно поделиться информацией, которая, как вы знаете, будет расстраивать или разочаровывать. Правдивость показывает другим, что вы уважаете их чувства и говорите им правду даже в трудных обстоятельствах. Честность говорит о том, что вы доверяете другим правду, даже если это означает серьезные изменения, такие как понижение в должности, незапрошенный перевод, увольнение или возможное увольнение, если улучшения не видны.

Жестокие чувства возникают, когда кто-то через виноградную лозу слышит информацию, которая должна была исходить непосредственно от вас. Слухи могут распространяться, когда избегают сложных тем. Часто страх перед неизвестным вызывает больше беспокойства, чем знание правды. Слышать правду помогает сотрудникам, позволяя им планировать и готовиться к тому, что ждет впереди.

Правдивость поддерживает психическое здоровье

Люди с совестью ошибаются, когда говорят неправду. Согласно статье генерального директора Лос Сильвы в Influencive, обман вызывает выброс гормонов стресса, которые вызывают реакцию драки, бегства или замирания.Кроме того, стрессовые реакции снижают функции высшего порядка, такие как логическое мышление и здравое суждение. Хронический стресс влияет на настроение и общее состояние здоровья.

Правдивый человек, с другой стороны, не испытывает стресса, связанного с ложью и попытками сохранить правду. Честные начальники и работники довольны собой, зная, что они настоящие и настоящие. Им легче поддерживать позитивные рабочие отношения с членами команды, подчиненными и начальством.

Преимущества честности в решении проблем

Культура открытости и честности позволяет организациям конструктивно разрешать конфликты, которые неизбежно возникают на рабочем месте, — говорит руководитель отдела случайных ИТ. Вместо того чтобы позволять разногласиям разгораться, сотрудники и руководители могут свободно говорить о разногласиях и находить точки соприкосновения. Честность — мощный инструмент для очистки воздуха и поиска беспроигрышных решений.

Честность поощряет личную ответственность и ответственность за действия и результаты.Признаются ошибки и ставятся цели для повышения производительности в будущем. Креативное решение проблем облегчается, когда каждый подходит к столу с желанием найти решения, а не указывать пальцем и обвинять.

Возможные риски, связанные с сообщением правды

Многие сотрудники попадают в ловушку, когда начальник требует открытой и честной обратной связи. Босс может быть на миссии, чтобы отделить подхалимленных подхалимов от самоуверенных нарушителей спокойствия. Если у вас нет доверительных отношений, и вы не уверены, что говорить безопасно, подумайте, насколько правдивым вы хотите быть.Возмездие — законное беспокойство на рабочем месте, и его бывает сложно доказать.

Бывают случаи, когда откровенность может вызвать у вас неприятности с начальником. Например, если подлый и конкурентоспособный коллега требует от вас честного мнения о новом начальнике, который вас обижает, подумайте, что ваш коллега может сделать с любой информацией, которой вы делитесь, например, побежать с ней к начальнику. Если вас запутали в двойной переплет и попросили сказать правду, молчание или смена темы могут быть эффективным ответом.

Допустимо взвесить преимущества лжи и откровенного раскрытия информации, если вы считаете, что вас подставили, и соответствующим образом отфильтровать свой ответ. Но помните, что нечестность — это скользкая дорожка и может привести к еще большей лжи, чтобы оправдать первую сказанную ложь.

Представьте себе рабочее место, где вы действительно можете сказать правду

Во многих организациях может быть трудно получить прямой ответ на самые простые вопросы. Какой бюджет будет выделен моему отделу в следующем году? Как меня воспринимают мои коллеги? Почему получил повышение Человек А, а не Человек Б? Кто-то может дать ответ, но во многих случаях мы знаем, что данные ответы являются лишь частичной правдой.Подумайте о чем-то более приземленном: «Как дела?» Практически никто не ожидает услышать ничего, кроме: «Хорошо, спасибо. А вы? »Утаивание информации стало нормой. Даже когда нет прямого вопроса, на который нужно ответить, наши взаимодействия изобилуют тщательно подобранными комментариями. Истина может быть настолько трудной, что многие из нас считают, что наши рабочие места и люди, с которыми мы встречаемся на них, наводнены ерундой.

Эти общие наблюдения становятся более суровыми, когда мы сталкиваемся с тем, как редко люди, даже , думают о том, чтобы говорить правду, особенно вверх или вниз по иерархии.Когда люди описывают нам свои рабочие задачи, они часто делают это, обрисовывая в общих чертах то, что, по их мнению, они не могут сказать вслух своим начальникам или тем, кому они подчиняются напрямую. Например: «Я бы очень хотел работать из дома, чтобы быть рядом, когда дети выходят из автобуса, но если я спрошу своего босса, она, скорее всего, сочтет меня бездельником». Или: «Я хотел бы сказать мой стажер, что я действительно думаю о ее идее, но я не хочу быть недобрым ». После паузы мы часто предлагаем соискателям совета сказать именно то, что они только что сказали нам.Другими словами, поделитесь всем объемом их желаний, страхов и предположений с людьми, с которыми они работают. Самый распространенный ответ на эту рекомендацию? «Вы знаете … это никогда не приходило мне в голову». То, что большинство людей даже не думают о том, чтобы говорить правду, не говоря уже о том, чтобы на самом деле следовать ей, подчеркивает, в какой степени мы приняли избегание правды в нашей профессиональной жизни.

Эта реальность иронична, если учесть, насколько мы риторически привержены правде.Возьмите любую детскую книгу, и вы наверняка найдете переработанные притчи о том, как важно быть честным. Даже когда мы вырастаем, такие высказывания, как «Честность — лучшая политика», продолжают оказывать нормативное влияние на нашу взрослую жизнь. Так как же тогда мы можем объяснить редкость правды в обществе, которое якобы превозносит правду? С самого начала жизни то, что мы видим, говорит нам о том, что правда несет с собой риски. Мы наблюдаем, как наши родители уклоняются от правды, когда они говорят кому-то, что «не могут приехать» на мероприятие, хотя на самом деле они просто не хотят идти.В подростковом возрасте, когда мы говорим с друзьями правду о курении косяка, это приводит к еще более ужасным последствиям. Этот широко распространенный опыт сеет семена отказа от правды перед лицом неблагоприятных последствий.

Республиканец, демократ, представитель корпораций, продавец автомобилей, климатический активист — кто-то подозревает всех в неправде

Когда отношения вне семьи становятся важными в подростковом и взрослом возрасте, наше беспокойство о ценности правды может усилиться.Например, чтобы избежать истинной версии того, почему романтические отношения заканчиваются, мы могли бы сказать: «Это не ты, это я». Когда нас учат «вести переговоры» в деловом контексте, урок всегда включает в себя не раскрывать наши конечная цель, чтобы другой не воспользовался нами. Риск быть отвергнутым, эксплуатируемым, смущенным и обиженным вполне реален. Кажется, что хеджирование защищает нас от этих реальных, хотя и часто преувеличенных, последствий.

Добавьте ко всему этому обстоятельства в окружающем нас мире. Во многих обществах, в том числе и в нашем, людей подозревают в том, что они не говорят правду, из-за того, как они выглядят, откуда они родом, как они звучат или какую должность они занимают.У всех нас есть представление о «них», которым мы не доверяем говорить правду; Республиканец, демократ, представитель корпораций, продавец автомобилей, климатический активист — все они кем-то подозреваются. В результате наша среда создает слой общих, а иногда и широко распространенных стереотипов, которые подпитывают наш страх говорить правду. Эти стереотипы настолько сильны, что они часто могут затмить нашу личную или межличностную оценку риска, заставляя нас еще больше занять защитную позицию, скрывающую истину.Вот что значит быть недоверчивым. Реальные различия во власти, личные и системные, могут сделать риски, связанные с высказыванием нашей версии правды, непреодолимыми.

Несмотря на эти могущественные силы, люди обычно считают, что они могут запугивать или умолять других говорить правду. В старом комиксе начальник умолял своих подчиненных: «Я хочу, чтобы все говорили мне правду, даже если это будет стоить ему работы». Смешно это было из-за абсурда. Сегодня публикации на YouTube и выступления на TED от людей, занимающих руководящие должности, предполагают, что работники, практикующие «радикальную честность» или «радикальную откровенность» на рабочем месте, могут чувствовать себя столь же глупо.Такие предложения основаны на хорошо обоснованном убеждении, что установление правды может улучшить качество информации и, в конечном итоге, эффективность работы организации, но предположение о том, что установление истины — это решение на индивидуальном уровне, которое можно уговорить с моральной точки зрения, ошибочно. Решение сказать правду скорее зависит от оценки людьми последствий, поведенческих и эмоциональных, более правдивого взаимодействия.

Итак, что можно сделать? Во-первых, руководители организаций могут сопротивляться призыву к героическим индивидуальным актам правды.Просить людей говорить правду во всех случаях — даже если от этого зависит их работа — отрицает вполне реальные силы, которые действуют на людей наоборот. Более того, эти призывы открывают путь к тому, чтобы обвинять людей, неспособность сказать правду влечет за собой негативные последствия.

Если никто не ожидает, что ему скажут правду, ложь больше не имеет большой оперативной силы — но и правда не

Вместо такого индивидуально ориентированного подхода люди в руководстве должны работать над развитием в организации культуры, которая поддерживает правду.Для этого мы предлагаем людям применять поэтапный подход к открытию для себя потенциальных преимуществ правды. Поскольку наши страхи часто реальны, люди должны использовать возможности с низким уровнем риска, чтобы экспериментировать с правдивым высказыванием вверх и вниз по иерархии и уделять пристальное внимание последствиям. Если правда будет хорошо воспринята, толерантность к риску сотрудников будет расти. Тем, кто наделен властью, вероятно, потребуется подавать пример, чтобы поощрять такие эксперименты. Они могут сделать это, рассказывая больше, а не меньше правды о том, как они приходят к трудным решениям.

Наш опыт показывает, что правдивость часто порождает правду. Если работник говорит своему боссу, что ей нужно покинуть звонок Zoom пораньше, чтобы посмотреть игру своей дочери в софтбол (вместо более «профессиональных» оправданий, таких как «еще одна встреча» или «чрезвычайная ситуация в семье»), это приводит к: для вас! », тогда, возможно, станет возможным постепенно расширять сферу возможностей для установления истины на более высокие должности. Но если ее босс закатит глаза и спросит, может ли она позвонить из игры, то опасения, которые изначально препятствовали установлению правды, могут быть подтверждены, и отношения могут оказаться неприемлемыми для правды.(Пол подчиненного был выбран намеренно в этом сценарии; риски для женщин, объявляющих о семейных обязательствах, которые уводят их от рабочего собрания, значительно выше, чем для мужчин, хотя оба вполне могут ощущать некоторый риск.) Цель этого инкрементализма. заключается в том, чтобы в конечном итоге достичь точки, когда правдивость становится подходом по умолчанию, особенно в рабочем контексте. Чем правдивее общение, тем больше вероятность принятия качественных решений и тем меньше вероятность того, что кто-то должен будет взять на себя индивидуальную вину за коллективную ошибку.

Если мы продолжим принимать и даже ожидать, что люди не говорят правду, последствия для наших социальных систем будут становиться все более разрушительными. Мы осознаем соблазн провести различие между мелким и крупномасштабным обманом в ответ на такое заявление. Многие считают, что белая ложь неизбежна и в основном безвредна — возможно, даже социально смазывающе. Мы сопротивляемся инстинкту допускать одни неправды и осуждаем другие, основываясь на убеждении, что небольшие акты избегания истины могут заложить основу для крупномасштабного обмана.Предположение, что «именно так и делается бизнес», основано на нашем предыдущем коллективном признании неправды в бесчисленных других сценариях.

Стоит напомнить, что ложь «работает» — в смысле остаться незамеченной — только тогда, когда люди ожидают, что им скажут правду. Если никто не ожидает, что ему скажут правду, ложь больше не будет иметь большой оперативной силы, но и правда тоже. Эти двое неотличимы друг от друга, и рассчитывать ни на что нельзя. Коммуникация, а вместе с ней и нити, связывающие нас друг с другом, просто прерываются.И хотя небольшая, «безобидная» ложь кажется безобидной, она может сигнализировать нашим детям, нашим коллегам, нашим начальникам и нашим непосредственным подчиненным, что ложь — это нормально. Мы видим зачатки этого процесса в американском политическом дискурсе и наблюдаем его опасные последствия. Мы не можем позволить себе идти тем же путем в более широких рамках нашей общественной жизни. В организациях, с которыми мы работаем, мы можем начать менять курс.

лежит на рабочем месте | Психология сегодня

Источник: pixabay

Однажды у меня на работе был менеджер, который стоял перед нашим подразделением и делился очень неприятными новостями со всеми сотрудниками.Плохая новость заключалась в том, что всем приходилось выполнять дополнительные обязанности и проводить больше времени в офисе. Мой менеджер заявил, что это досадное новое требование было продиктовано высшим руководством организации. Всех сильно раздражало то, что они считали несправедливым и неоправданным новым требованием.

Однако, когда потребовались более подробные сведения, менеджер наконец признал, что новое требование было их собственным, а не требованием высшего руководства организации.Мой менеджер был пойман на лжи. Этот, казалось бы, незначительный пример нечестности имел удивительно большие и далеко идущие негативные последствия.

К сожалению, на рабочем месте ложь — не редкость. Люди прибегают к всевозможным нечестным действиям на рабочем месте. Люди лгут о своей квалификации во время собеседований, заявляют о больничных, когда здоровы, преувеличивают свою продуктивность, скрывают свои ошибки и неудачи, берут на себя ответственность за работу других и обманчиво подрывают других, с которыми соревнуются за продвижение по службе. или другие ограниченные ресурсы.

В то время как обманчивые коллеги иногда откровенно лгут, они часто прибегают к множеству сомнительных подходов, которые подрывают доверие и нарушают чувство моральной порядочности, откровенности и честности коллег. Они часто пытаются сохранить в тайне свои истинные планы. Их поведение иногда кажется странным, обычно потому, что их настоящие цели скрыты за счет неправильного направления и запутывания. Все эти интриги нарушают наши желаемые организационные стили и культурные нормы.

Последствия рабочего места Ложь

Ложь портит и развращает рабочее место.Ложь сверху может испортить и развратить всю организацию. Ложь на рабочем месте приводит к своим последствиям. По оценкам Ассоциации сертифицированных экспертов по расследованию случаев мошенничества, организации ежегодно теряют 3,5 триллиона долларов из-за обмана и мошенничества.

Хотя это число ошеломляет, оно не позволяет учесть скрытые издержки, которые несет рабочее место для организационного климата, морального духа и удовлетворенности сотрудников, а также производительности организации. Когда ложь широко распространена на работе, люди больше не могут доверять друг другу.Когда доверия не хватает, все должны быть осторожны, поскольку нельзя быть уверенным, что ими воспользуются, брошены под автобус, обмануты или подвергнуты жестокому обращению. Короче говоря, когда сотрудники ведут себя нечестно друг с другом, рушится доверие в организации, что может сделать организацию неэффективной.

причины, по которым люди лгут на работе

Почему некоторые люди врут на работе? Одна из причин, по которой люди лгут на работе, заключается в том, что они по своей природе довольно нечестные люди. У каждого из нас есть своя уникальная личность, и некоторые из окружающих просто более эгоистичны, склонны к манипуляциям, равнодушны и эксплуатируют, чем мы.Эти люди видят в других пешки, которых можно использовать для собственной выгоды. У них нет никаких сомнений в том, что они лгут, чтобы получить то, что они хотят.

Источник: pixabay

Ким Серота и Тимоти Левин изучали «плодовитых лжецов» и обнаружили, что у них гораздо больше шансов получить выговор на работе или уволить. Неудивительно, что эти исключительно нечестные люди не слишком хорошо ладят в романтических отношениях.

Но даже обычно честный коллега может иногда лгать.Люди по своей природе имеют двойственную природу, обычно они ведут себя кооперативно, но иногда проявляют свою состязательную и корыстную сторону.

Ряд факторов окружающей среды на рабочем месте может увеличить вероятность того, что ваши коллеги будут лгать. Некоторые из этих факторов — нереалистичные ожидания, жесткая конкуренция и тяжелые последствия неудач. Если несколько сотрудников соревнуются друг с другом за ограниченные выплаты, вероятными результатами станут ложь и обман. Плохо продуманная структура стимулов приводит к обману.

Люди лгут и по менее зловещим причинам. Некоторым людям сложно быть честными, потому что они боятся критики, они склонны к смущению или у них есть сильная потребность нравиться или соответствовать. Часто коллеги лгут по доброжелательным причинам. Например, чтобы пощадить ваши чувства, коллега может сказать вам, что вы делаете отличную работу, даже если это не так.

Секретность — еще одна разрушительная форма нечестности, которая может подорвать организацию. Когда руководители и коллеги скрывают правду, никто не знает, что на самом деле происходит.Я работал там, где каждый имел доступ только к небольшим частям информации. Лидеры организации использовали секретность для сохранения контроля.

Когда правда скрыта, а реальность искажена, как организация может хорошо функционировать? Когда сотрудники чувствуют, что от них скрывается правда, доверие рушится.

Создание честного рабочего места

Каждый хочет работать с людьми, которым доверяет. Как мы создаем и развиваем такую ​​рабочую среду? Честные лидеры — необходимое условие честного и открытого рабочего места.Когда руководители на рабочем месте лгут, их подчиненные, скорее всего, последуют их примеру и с меньшей вероятностью будут чувствовать себя виноватыми.

Можно легко найти примеры массовых корпоративных коррупционных скандалов, таких как Enron, Volkswagen и Wells Fargo, в которых неэтичные корпоративные лидеры смоделировали модель нечестности, которую имитировали их подчиненные, что в конечном итоге привело к катастрофическим организационным провалам. Честные лидеры — важнейший ингредиент честных рабочих мест.

Источник: pixabay

В то время как руководители организаций играют ключевую роль в установлении тона честности, все сотрудники могут сыграть свою роль в создании атмосферы, в которой царит искренность и правдивость.Все начинается с намерения.

Первый простой шаг — затронуть тему честности. Вы можете обсудить способы поощрения открытости, честности и порядочности на рабочем месте. Если вы занимаетесь руководящей позицией, вы можете помочь разработать и продвигать набор этических стандартов, в основе которых лежат открытость и честность. Исследования честности показывают, что в некоторых случаях простое напоминание об этической ответственности может способствовать более честному и этичному поведению.

Вы также можете работать над сокращением чрезмерно критических или карательных действий, которые могут подтолкнуть коллег к нечестности.Сотрудники, которые считают, что с ними обращаются несправедливо, значительно реже поддерживают свою организацию честным поведением.

В недавнем отчете Harvard Business Review сотням бизнес-лидеров со всего мира было предложено составить рейтинг наиболее важных характеристик эффективных лидеров. Безусловно, главной чертой было «наличие высоких этических и моральных стандартов». Этот результат является четким свидетельством того, что честная работа рассматривается как ключ к выживанию и надлежащему функционированию любой организации.Лидеры, которые демонстрируют честность и высокие этические стандарты, вселяют уверенность во всех членах организации, что с ними будут обращаться справедливо. Когда люди чувствуют, что с ними поступят честно и справедливо, они работают более продуктивно.

Пропаганда этического кодекса честности может быть довольно простой задачей. Многие специалисты по деловой этике указывают на простой моральный кодекс, разработанный американским бизнесменом Гербертом Тейлором. Он утверждал, что его простой моральный кодекс изменил его неустойчивый бизнес, превратив его в модель успеха, закрепленную на этической основе.Его код, называемый четырехсторонним тестом, основан на четырех простых вопросах, которые мы должны задать о каждой из наших мыслей, слов или действий на работе:

• Это правда?
• Справедливо ли это по отношению ко всем?
• Будет ли это укреплять доброжелательность и дружбу?
• Это принесет пользу всем заинтересованным сторонам?

Этот простой тест широко используется в организациях по всему миру как легко запоминающийся моральный кодекс. Если принять во внимание ложь и обман, можно увидеть, что такое поведение на рабочем месте нарушает каждый элемент четырехстороннего теста.Рассмотрите любую ложь на рабочем месте и проверьте, насколько она выдерживает четырехсторонний тест.

Доверие

В идеале рабочее место — это среда сотрудничества, в которой люди объединяются, чтобы удовлетворить потребность или предоставить товар или услугу, которые невозможно создать индивидуально. Валюта, с которой мы работаем в совместных командах, — это доверие. Организации процветают, когда есть доверие. Так что такое доверие? Доверие — это договоренность, при которой мы ожидаем и верим, что другой человек будет надежно справедлив, честен и добр по отношению к нам.

Аналогичным образом, чтобы другие доверяли нам, мы должны показать им, что мы достойны доверия. Мы делаем это своими действиями, а не словами. Мы должны придерживаться четких этических стандартов, которые настаивают на правде, серьезности, справедливости и порядочности. Когда мы моделируем честность, мы устанавливаем условия, в которых люди вокруг нас будут доверять нам и придадут нам честность, которая позволяет нам доверять им. Валюта доверия — это абсолютная основа отношений. Покажите мне любую форму отношений без доверия, и я покажу вам двух людей, которые не могут эффективно работать вместе.

Источник: pixabay

Когда мы знаем, что кто-то нечестен, мы им не доверяем. Мы беспокоимся, когда должны работать с ними. Даже когда рабочие отношения временно развиваются, мы бдительны, ищем доказательства того, что человек, которому не доверяют, подорвет нас или подведет. Если мы испытываем к кому-то достаточно недоверие, мы действительно начинаем его бояться. Мы склонны отказываться от них, избегая участия любой ценой. Фактически рабочие отношения окончены.

Оказалось, что честность и доверие — мощные инструменты на рабочем месте. В своей книге Доверие в современном обществе профессор Барбара Мишталь приводит убедительные доводы в пользу того, что доверие действует в культурах по всему миру по трем важным направлениям: оно делает жизнь с другими предсказуемыми, оно укрепляет чувство общности с другими и способствует его развитию. совместная работа.

Когда есть честность и доверие, постоянный контроль и микроменеджмент не нужны, и организации освобождаются от пут бдительности и паранойи.Организация может процветать. В честных организациях люди счастливее и усерднее работают. Когда мы работаем с людьми, которым доверяем, мы чувствуем себя в безопасности, принимая на себя риски, которые позволяют организациям вводить новшества и расширяться. Когда коллеги доверяют нам, мы получаем влияние. Когда мы им доверяем, мы позволяем им влиять на нас.

Мы должны помнить, что доверие на рабочем месте чрезвычайно хрупко. Существует полная асимметрия между укреплением доверия и его разрушением. Доверие — это драгоценный товар, на развитие которого могут потребоваться годы усилий, но его можно растратить в мгновение ока нечестности.Также важно помнить, что доверие строится на честности, но, как однажды сказал Джеймс Э. Фауст, «Честность — это больше, чем ложь. Это говорит правду, говорит правду, живет правдой и любит правду ».

Честность на рабочем месте — это активный и целенаправленный процесс, в котором мы стремимся пролить свет на истину, удаляя скрытые темные уголки обмана и секретности. Создание атмосферы правды на рабочем месте — это мощное усилие, которое может изменить суть вашей рабочей жизни.Все начинается с тебя.

Пугающая перспектива правды

Если говорить правду, большинство из нас, людей, подтверждают правдивость заявления Марка Твена о том, что люди никогда не бывают более правдивыми, чем когда признают себя лжецами. Мы говорим, что это неправильно. Мы используем эвфемистические термины, такие как «белая ложь» или «выдумка», чтобы облегчить нашу вину. Но чаще всего мы идем вперед и все равно продолжаем распространять правду — и по разным причинам.

Мы не одни.В животном мире наша ловкость в игре с другими с помощью лжи не уступает птицам, гориллам и дельфинам. Очаровательный.

Настолько захватывающе, что на сегодняшний день одна из моих предыдущих статей («Почему мы лжем: кто достаточно умна, чтобы овладеть искусством блефа?», Опубликованная 22 сентября 2013 года) остается одной из самых читаемых мной статей. Написал для The Dolphin Divide .

Хотя сама статья рассматривает психологическую основу лжи как стремления, вызванного как поведенческой обусловленностью, так и когнитивной эволюционной биологией, она, очевидно, оставила ряд вопросов, оставшихся в умах читателей.

Из моих файлов переписки с читателями Psychology Today, , я перепечатываю некоторые из них вместе с моими ответами.

В конце первого месяца Нового года я с нетерпением жду продолжающегося диалога о сложностях лжи, и я предлагаю ваши дальнейшие мысли по этому поводу для возможной публикации в одном из будущих постов.

Похоже, что в этот сезон новогодних обещаний многим из нас еще предстоит прийти к какому-либо твердому решению, когда дело доходит до ужасающей перспективы неукоснительного установления истины.

На ваше рассмотрение вынесено:

Что вы думаете о поговорке «Честность — лучшая политика?»

Я думаю, что подобные высказывания, как правило, отражают некую коллективную культурную мудрость. Я думаю, что коллективный опыт нашей культуры с течением времени показал, что честность обычно защищает большинство из нас от неприятностей, и что честность в целом имеет тенденцию способствовать благополучию культуры в целом. Поэтому мы склонны увековечивать такие ценности, как правдивость, ради общего блага социальных взаимодействий в нашей культуре.

Тем не менее, я не думаю, что честность — лучшая политика во всех случаях, и поэтому каждый из нас оценивает (иногда сознательно, а иногда более автоматически и ниже уровня нашего сознательного мышления) конкретные обстоятельства, с которыми мы сталкиваемся, и в конечном итоге делаем их индивидуальными. решения о том, солгать или сказать правду, в зависимости от того, что кажется поставленным на карту в данный момент.

Иногда это прекрасно сочетается с культурной ценностью правды, и мы чувствуем себя хорошо, но в других случаях мы решаем, что нужна ложь.Мы говорим неправду, а затем часто чувствуем себя виноватым, потому что знаем, что наше решение не соответствует более широкой социальной ценности — сказать правду.

Считаете ли вы, что лгать всегда необходимо, чтобы выйти из сложных ситуаций?

Нет, не знаю. Я часто думаю, что в сложных ситуациях можно лучше ориентироваться, если говорить правду как можно более дипломатично и прямо. К сожалению, такая перспектива заставляет многих людей чувствовать себя некомфортно, поэтому в данный момент иногда бывает легче солгать.

Трудно сказать, что лучше при таких обстоятельствах — солгать или сказать правду. Я думаю, что люди делают самые лучшие предположения, а затем расслабляются, чтобы посмотреть, как все сложится. Обратная связь, которую они получают от такого опыта, часто помогает им в будущем решить, солгать или сказать правду.

Читая вашу статью, я заметил, что вы упомянули, что люди не знают, окупятся ли их ложь. Как вы думаете, почему люди рискуют солгать, а не просто быть честными?

Это хороший вопрос, и я думаю, что это тот, который мы чаще всего задаем себе и друг другу, когда доходит до того, почему мы лжем.В статье об этом, конечно, подробно говорится, но я думаю, что на этот вопрос действительно есть два очень коротких ответа.

Во-первых, я думаю, что иногда людей побуждают лгать из-за острых ощущений, когда они видят, удастся ли им это сойти с рук.

Однако чаще я думаю, что это происходит потому, что люди чувствуют, что ложь приносит что-то полезное или полезное — либо для себя, либо для кого-то еще. Подобная ложь может быть мотивирована многими вещами: возможностью хорошо выглядеть, избеганием страха, сохранением конфиденциальности, а иногда даже необходимостью выжить в каких-то экстремальных обстоятельствах, в которых правда может привести к разрушительно пагубным последствиям.

Вы сказали, что ложь может улучшить чье-то социальное положение. По моему личному мнению, я часто вижу людей, которые лгут, как ненадежные. Итак, можете ли вы объяснить, что вы имеете в виду, говоря о повышении социального положения человека?

Вы, конечно, правы. Но иногда быть воспринятым как ненадежный (или даже рискнуть быть воспринятым таким образом) кажется приемлемым компромиссом, если на кону стоит что-то более желанное. Это, вероятно, особенно верно, если кто-то рискует сгореть без возможности восстановления, это отношения с кем-то, с кем обычно не приходится иметь дело снова — например, с незнакомцем.

Кроме того, иногда недостоверность — это вопрос степени. Кто-то думает так: что, если я солгу и меня поймают? Может быть, я буду казаться немного ненадежным только из-за обстоятельств или потому, что человек, который может поймать меня на лжи, знает, что я обычно веду себя достойно доверия. Так что моя степень надежности пострадает, но, возможно, не непоправимо.

В другом сценарии может случиться так, что надежность как культурная ценность не имеет такого значения, как что-то другое в культуре.Скажем, люблю заниматься делами. Если кто-то лжет и попадает в ловушку такой культуры, все равно стоит разоблачить ложь, если, например, в результате лжи будет достигнута какая-то важная вещь.

Более простой пример социального положения человека, усиленного ложью (если, как вы намекнули, ложь остается незамеченной), — это рыбак, который хвастается своим приятелям о том, сколько рыбы он поймал. Если ложь кажется впечатляющей, но не настолько диковинной, чтобы выдать тот факт, что это ложь, рыбак вполне может заслужить уважение своих товарищей, даже если он заработан ложью, а не ловлей рыбы.В конечном счете, социальное положение важно для социальных животных, таких как мы, потому что союзы, которые помогают нам выжить, во многом строятся на нашем статусе в глазах других.

Как вы относитесь к «белой лжи»? Вы думаете, что они настолько безобидны, как утверждают люди?

Думаю, это зависит от обстоятельств.

Иногда ложь может принести пользу, не рискуя при этом сильно ошибиться. Сказать что-нибудь приятное о чьем-то новом свитере, например, когда на самом деле вы не находите его таким уж привлекательным.У этого, вероятно, есть очень небольшая обратная сторона, но, опять же, никто не знает.

Что, если свитер действительно ужасен, но пять человек говорят «белую ложь» о том, насколько он хорош, а затем человек, которому лгут, идет и покупает 20 уродливых свитеров? Они пострадали от лжи или нет?

Может быть. Что, если человек одинок и пытается надеть красивые свитера на свидания? Может, этот человек не получит свиданий. Могут ли они в конечном итоге упустить возможность найти того подходящего человека или отношения, которые сделают их счастливыми? Или человек просто почувствует себя немного лучше в этот день, потому что ему солгали пять человек? Может быть, ложь придаст уверенности в себе, которую некоторые особенные люди сочтут очень привлекательными, и спустя годы они смогут шутить о том, как они познакомились из-за этого ужасно выглядящего свитера.

В конце концов, я думаю, я думаю, что решение рассказать «белую ложь», большую ложь или правду следует взвесить как можно тщательнее, потому что никто никогда не знает, каковы будут результаты, пока они не разыграются — и тогда это вообще поздно что-то с этим делать.

Где и как, по вашему мнению, дети учатся лгать в таком раннем возрасте?

Я думаю, что все мы учимся лгать в очень раннем возрасте, независимо от того, где мы находимся. Как упоминалось в статье, мы все, кажется, экспериментируем с различными формами обмана и лжи, начиная примерно с шести месяцев, и продолжаем оттачивать свои навыки лжи в течение следующих четырех лет.

Я думаю, это говорит нам о том, что ложь — это сложный бизнес, такой же сложный, как и любая другая форма общения, и что это настолько сложно, что мы должны практиковать это с течением времени, если мы когда-либо собираемся использовать это в своих интересах.

Тот факт, что ложь настолько универсальна и начинается в таком молодом возрасте, я думаю, также говорит нам кое-что важное о ценности лжи для выживания, по крайней мере, для социальных животных, и что ложь — это инструмент, который мы все наследуем в результате социальной давление эволюционной биологии.

Если это так, то ложь, как и другие инструменты, сама по себе не является ни хорошим, ни плохим. Это просто что-то вроде молотка или отвертки, которым можно воспользоваться, если того требует текущая работа.

Конечно, это не означает, что инструменты, призванные помочь нам, также иногда не причиняют нам вреда, в зависимости от того, насколько осторожно или безрассудно мы их используем.

Когда лгать — когда говорить правду

«Всегда ли правда освобождает людей?» друг спросил меня недавно.«Или это может быть огромная, безумная боль? Если я хочу немного солгать, чтобы поладить, я предаю свое истинное« я »?» Это дилемма, с которой мы все сталкиваемся практически каждый день, независимо от того, формулируем мы ее или нет. Ответ таков: правда почти всегда освобождает нас. Но не все ситуации требуют одинакового уровня открытости.

Например, если вы читаете это из темницы, где психотический диктатор заключил вас в тюрьму за то, что вы слишком слабо восхваляете его, скажите любую ложь, необходимую, чтобы убраться оттуда к черту.Ложь создает дистанцию ​​и разрушает связи, и это именно то, что вам нужно в такой болезненной ситуации. Но если вы скрываете плохое поведение — скажем, лжете любимому супругу о своей ночной работе за приготовлением метамфетамина — будьте осторожны. После десятилетий наставничества и недель наблюдения за выпивкой Во все тяжкие, я знаю, что пары метамфетамина можно вентилировать, но ложь разрушит вашу жизнь.

Даже те из нас, кто не руководит лабораториями метамфетамина, сталкиваются с противоречием между нашей потребностью в честных отношениях и искушением солгать о наших неудачах, желаниях и боли.Может показаться, что ложь проще, чем честность — что она обладает магической силой, чтобы щадить чувства, сохранять удобные предположения и заставлять нас казаться менее ущербными, чем мы есть. Но правда подобна свежему чистому воздуху, а ложь подобна смогу, отравляющему нашу психику и взаимодействие. Степень правды, которую вы должны сказать любому человеку, зависит от того, насколько здоровой близости вы хотите с этим человеком. Чем более близкими вы хотите, чтобы отношения были, тем больше правды вы должны сказать. Это так просто.

Истина Цель

Представьте себе сферу с вами в центре — своего рода трехмерную цель с вами в качестве мишени и ближайшими родственниками, за которыми следуют друзья, знакомые, незнакомцы и психотические диктаторы.В ближайшем к вам царстве вам нужен чистый, здоровый, искренний воздух. По мере удаления от центра ясность истины становится менее необходимой — как показывают следующие четыре правила для определения того, какие истины стоит говорить, а какие не стоит заморачиваться.

Правило 1. Всегда говори себе правду.

Самая интимная связь в вашей жизни — это связь с самим собой. Нечестность в этих отношениях в лучшем случае контрпродуктивна, в худшем — катастрофична. Если вы хотите, чтобы ваша жизнь работала, говорите себе правду, всю правду и ничего, кроме правды.

Конечно, это может быть сложно. Как говорится, отрицание — это не просто река в Египте. Мы все участвуем в этом, время от времени или по привычке, часто даже не осознавая, что обманываем самих себя. К счастью, мы всегда можем обнаружить свою неправду: просто следите за дымом страдания. Вера в ложь делает нас несчастными. Вот почему все эффективное консультирование, от терапии до беседы с бабушкой, сосредоточено на доверии к своей интуиции и владению своими мыслями и чувствами.

Вы могли бы сказать себе, что впускать только веселые мысли (Моя мама святая) неизменно создает счастье, но вы бы солгали.Я не могу сосчитать, когда я слышал, как клиенты говорят что-то неприятное («Моя мать может быть ужасным»), а затем глубоко вздыхают с облегчением — не потому, что они настроены отрицательно, а потому, что они позволяют себе признаться то, что они уже знают. Дальнейшее расследование раскрывает более тонкую ложь («Мама обязана мне перестать быть злодейской!»), Которая причиняет страдания, пока не растворяется в еще более глубокой правде («Я не контролирую маму и не знаю, какова ее судьба. Я могу только наблюдать за ее поведением и отвечать честно »).Чем больше мы присоединяемся к нашим глубочайшим истинам, тем яснее, разумнее и счастливее становится наша внутренняя жизнь.

Терапевты и няни — все в порядке, но я предлагаю вам научиться консультировать себя — замечая, когда вы чувствуете себя ужасно, позволяя себе испытывать эти негативные чувства, а затем задавая вопросы и отвечая на них. Для максимальной очистки воздуха сидите спокойно над каждым вопросом, пока не появится ответ, а затем запишите этот ответ, чтобы не скатиться к отрицанию.Вопросы повторяются, потому что разные слова вызывают разные ответы. Посмотрите, что лучше всего подходит для вас.

4 совета, как побудить членов команды говорить вам правду — Брендан Рид

Члены вашей команды лгут вам?

Нет, конечно, нет.

Моя команда не лжет мне, что это за вопрос?

Когда я задаю руководителям такой сложный вопрос — ваша команда вам лжет? — это коленные рефлексы, которые я слышу почти каждый раз.Моя реакция, неизбежно, такова.

Вы уверены?

Откуда ты знаешь?

Что вы активно делаете для создания среды, в которой люди могут говорить вам правду?

Кто несет ответственность, если члены вашей команды не будут или не могут быть честными с вами?

Это все на них или часть этого на тебе?

Я задаю эти сложные вопросы, потому что мой опыт подсказывает, что многие менеджеры не получают всей правды от членов своей команды.Скорее всего, они получают полуправду, упакованные сообщения и квалифицированные новости. В худшем случае они получают ложь и упущения.

Если ваша команда не может сказать вам правду, у вас нет шансов на долгосрочный успех. Никаких шансов. Нет ничего важнее этого. Ваша работа как менеджера — принимать правильные решения. Невозможно принять правильные решения с плохой информацией.

Сегодня мы собираемся изучить некоторые модели поведения, которых менеджеры должны избегать любой ценой, потому что они создают среду, в которой члены команды считают, что они не могут быть честными.Затем мы рассмотрим некоторые конкретные изменения, которые вы можете внести, чтобы создать среду, в которой правда, независимо от того, насколько трудно ее проглотить, является королем.

По мере того, как я продвигался в своей карьере, от моей первой управленческой должности до управления большой командой, мне пришлось столкнуться с трудной реальностью. По мере того, как вы продвигаетесь в организации, людям (некоторым) становится все труднее говорить вам правду. Они не хотят вас разочаровывать. Они опасаются последствий — реальных и воображаемых. Они делают вывод об определенной динамике власти вне зависимости от того, верите ли вы в ее существование или нет.Итак, они упаковывают свои сообщения, они уточняют свои утверждения, они ищут способы согласиться с вами.

Я наблюдаю эту динамику почти каждый день. Членам команды трудно быть честными с высшими руководителями, менеджерами и руководителями. По возможности они стараются найти способ поддержать и послушать. Они хотят осчастливить лидера. Они хотят найти общий язык. Честно говоря, это очень логичное поведение. Если это не оптимальная карьерная стратегия, вы могли убедиться, что она кажется довольно безопасной.Согласие со своим боссом во всем кажется путем к гарантированной работе, не так ли?

Легко сидеть там, пока вы это читаете, и критиковать этот подход, то есть соглашаться с высшим руководством, означает ли это, что вы должны время от времени говорить полуправду. Но честно спросите себя, что вы делаете как лидер для создания среды, в которой честность — лучший шаг в карьере, чем уступчивость? Что вы делаете, чтобы сделать честность политикой, которая окупается для членов вашей команды?

Есть ли у вас склонность остро реагировать на плохие новости? Вы когда-нибудь обвиняли посланника? Вы когда-нибудь слетите тогда обращаться, когда вы узнаете, какую неосмотрительность, а затем взорвать кучу отношений членов вашей команды работали трудно построить? Осознаете вы это или нет, но вы, возможно, создаете среду, в которой ваша команда чувствует, что вы не можете вынести правду.

Вот 4 конкретных поведения, которые менеджеры могут принять, которые помогут им создать среду, в которой члены команды будут чувствовать себя комфортно (и будут вынуждены) говорить правду, независимо от того, насколько трудно эту правду слышать.

1. Создайте культуру спокойствия

С каждым годом, по мере того, как наши компании развиваются все быстрее, количество решений, которые необходимо принять руководителю, быстро растет. Каждый день кажется, что возникает новая большая проблема, вызов или проблема, с которыми нужно справиться. Если бы я слишком остро реагировал на каждую полученную мне неприятную новость, моя жизнь была бы в беспорядке, а моя команда была бы в тревоге и стрессе.

К сожалению, некоторые менеджеры все еще слишком сильно реагируют на каждую небольшую проблему, с которой они сталкиваются. Провалилась кампания, новый сотрудник не работает, кто-то сделал глупость, конкурент сделал громкое заявление. Если вы не будете осторожны, вы можете бегать с криком от одного предмета к другому и оставить за собой тревожный след. Это не то, как вы создаете команду-победителя.

Мой совет менеджерам — сосредоточиться на формировании культуры спокойствия. Этот культурный сдвиг начинается с вас.Подавайте пример. Научитесь контролировать себя, когда слышите трудные новости. Действуйте логично и бесстрастно, когда сталкиваетесь с проблемами. Покажите членам своей команды, как лидер сталкивается с проблемами. Ваше самообладание будет заразительным. Он будет стекать. На это тоже не уйдут годы. Начните демонстрировать спокойствие своей команде, и вы станете свидетелями заметного коллективного вздоха облегчения. Результатом станет команда, которая будет честна с вами, и команда, которая будет уверенно решать сложные задачи, контролируя и объективно.

2. Сосредоточьтесь на том, что мы будем делать дальше, а не на чьей это вине

Мне жаль, но все еще есть много менеджеров, которые склонны стрелять в мессенджера. Каждый раз, когда они сталкиваются с неприятными новостями, они дают такую ​​интуитивную эмоциональную реакцию, что члены их команды слишком боятся сказать им правду. Члены команды боятся быть наказанными только за то, что их связывают с чем-то плохим. Не дай бог, они сами совершат какую-нибудь ошибку или неосторожность — скрытие правды показалось бы более благоразумным шагом, чем честность.

Вы можете сказать, что сотрудники, которые не могут быть честными, — это просто плохие сотрудники. У них отсутствует определенный моральный кодекс. Я говорю, посмотрите в зеркало. Единственное, что мы знаем о компаниях, это то, что они состоят из людей, а люди по своей сути несовершенны. Мы все. Если вы действуете как менеджер с ошибочными ожиданиями, что люди будут кем-то другим, кроме людей, вы обманываете себя.

Лучшие менеджеры, по моему опыту, сразу переходят к вопросу: «Что же нам теперь делать?» когда сотрудники делятся неприятными новостями.Они не раздумывают, чья это была вина, и не сразу бросаются на нее. Они спокойно воспринимают новую информацию, принимают правильное решение и движутся вперед. Если требуется дальнейшее размышление, они делают это конструктивно и только после того, как кризис закончится.

Мой совет менеджерам — сделайте себя легкой мишенью для плохих новостей. Не стреляйте в посыльного. Не заставляйте людей сообщать о своих неудачах так, будто они не могут быть честными с вами. Это не значит, что вы не привлекаете людей к ответственности.Вы делаете. И вы даете обратную связь и вносите изменения, когда это необходимо. Но вы не можете создать среду, в которой цена правды настолько высока, что ложь и утаивание становятся привлекательными вариантами. Не создавайте среду, в которой «да», мужчины и женщины, идут впереди, а честные люди остаются позади.

3. Быстро справиться с ситуацией и дать второй шанс

Менеджеры, которые злопамятны, часто лгут. Чем выше цена за разочарование, тем меньше людей в вашей команде признают свои ошибки.Я видел некоторых лидеров, которые так долго и публично затаили обиду, что создают культуру страха. Они привлекают к себе политических животных и морально развращенных людей. Они так дорого заплатили за несогласие с ними или разочарование, что члены команды не видят другого выхода, кроме как лгать, утаивать и упаковывать информацию.

Лучшие менеджеры, которых я знаю, могут быстро оправиться от плохих новостей и неудач. Они дают людям второй шанс, пока у них есть основания верить в этого человека.Они склонны сосредотачиваться на будущем и не зацикливаться на прошлом. Члены команды это видят. Они становятся увереннее. Они готовы идти на обдуманный риск. Им становится комфортно делиться с вами своими ошибками и неудачами. Это ведет к повышению производительности, развитию команды и культуре честности. Это то, что мы хотим.

Мой совет менеджерам — давать обратную связь, требовать от людей ответственности, но при этом преодолевать трудности. Если вы обнаружите, что затаили злобу на кого-то в течение долгого времени, спросите себя, не стоит ли вам просто уволить его.Ни для кого не конструктивно иметь в команде кого-то, кому нельзя доверять. Когда люди совершают ошибки, но разумно рассуждают, дайте им второй шанс. Дайте им третий шанс. Покажите людям, что честность в вашей организации окупается.

4. Легко принимайте и дайте обратную связь

Больно, когда член команды дает вам жесткую любовь. Всегда немного больно слышать, что ты сделал что-то, чтобы расстроить людей. Некоторые менеджеры очень плохо реагируют на критику со стороны членов команды.Они защищаются. Их естественная реакция — оправдать или укусить. Я знаю это, потому что каждый раз, когда это происходит со мной, я чувствую, как эта реакция нарастает во мне на разделение, прежде чем я напоминаю себе, что нужно быть спокойным и принять обратную связь.

Дело в том, что вы хотите, чтобы члены вашей команды могли критиковать вас. Вы делаете ошибки, я могу вам это обещать. А иногда, когда вы двигаетесь так быстро, трудно увидеть реальное влияние ваших заявлений и действий. Иногда ваши действия имеют непредвиденные последствия.Бывает. Вам нужно создать команду людей, которые чувствуют, что могут быть честными с вами, когда вы сделали что-то, что их расстроило. Точно так же вы хотите создать команду людей, которые будут готовы услышать от вас такую ​​же критику.

Мой совет менеджерам — сосредоточиться на формировании культуры обратной связи. Где все члены вашей команды (включая вас) могут легко дать и принять обратную связь. Где каждая унция критики не имеет экзистенциальных последствий. Постоянная обратная связь и настройка приводят к более высокой производительности.Создание этой культуры начинается с вас. Научитесь хорошо принимать отзывы и давать обратную связь справедливо и с сочувствием.

Когда я спрашиваю руководителей, лгут ли им их команды, первой реакцией всегда будет интуитивное «нет».