разоблачение психиатрии — Блог Викиум

Наверняка вы когда-либо замечали за собой странности, а может, даже думали обратиться к психиатру. Не стоит торопиться, так как это может привести к печальным последствиям. В середине XX века ученый Дэвид Розенхан благодаря интересному эксперименту поставил под сомнение научный характер, методы и эффективность психиатрии. Как он это сделал?

Суть эксперимента Розенхана

Американский психолог Дэвид Розенхан приобрел знаменитость, когда стал использовать психологические методы в юридической практике, в опросах свидетелей и выборе присяжных. Одним из его интересов была психиатрия. С помощью необычного эксперимента он увидел отсутствие практической пользы психиатрии и даже опасность лечения в психиатрических больницах. Итогом исследования стала научная работа «Психиатрическое здоровье на месте сумасшедших».

Если кратко, суть эксперимента Розенхана состояла в том, чтобы отправить в психиатрические больницы совершенно здоровых людей и понять, распознают ли их симуляцию врачи. Эксперимент проходил в два этапа.

На первом этапе 8 здоровых людей отправились на прием к психиатрам. Они жаловались на слуховые галлюцинации. Все врачи диагностировали психическое расстройство: у одного – маниакально-депрессивный психоз, у остальных – шизофрению. Когда актеры оказались в стенах больницы, они перестали прикидываться и вели себя как обычные, здоровые люди, говоря медперсоналу об отсутствии проблем. Но к ним никто не прислушивался, а главным условием выписки являлось полноценное прохождение предписанного лечения, которое заключалось в приеме психотропных препаратов. Один из актеров даже начал вести дневник, записывая все, что происходит в больнице, но его записи были не интересны медсестрам. Зато в его истории появился новый диагноз – графомания.

После выхода из больницы актеры получили диагноз – шизофрения в стадии ремиссии. В чем заключается неприятность? В том, что это отражается на всей последующей жизни человека, его больше никогда не воспримут здоровым. Истории, рассказанные актерами, привели Дэвида Розенхана в удивление. И это стало первым поводом задуматься о смысле и пользе психиатрии.

Об эксперименте стало известно врачам и общественности. В первую очередь врачи были в негодовании, так как посчитали что их обвели вокруг пальца. Но они не понимали, что задачей этого эксперимента была необходимость рассмотрения вопроса идентификации человека, состояния его психического здоровья.

Негодование врачей увеличилось после второго этапа эксперимента. Розенхан договорился присылать в клиники псевдобольных, а врачи должны были их идентифицировать. Врачи были уверены в своих силах. Однако за 3 месяца из 193 человек распознали только 41 псевдобольного. А теперь представьте, каково же было удивление врачей и общественности, когда узнали, что Розенхан не послал ни одного актера в психиатрические больницы! Получается, что у всех обратившихся действительно были психические отклонения, но кого-то приняли за здорового. Эксперимент Розенхана – это исследование, которое потрясло мир.

Разбор методов психиатрии

Не так важно, в каком году был проведен эксперимент, потому как с того времени мало что изменилось. Как психиатр ставит диагноз? Пациент приходит на прием и говорит о своих проблемах, которые ему кажутся странными и ненормальными. На основе этого врач ставит диагноз или говорит о его отсутствии. При этом здесь задействуется субъективная оценка без анализов, обследований, эмпирических методов выявления болезни. Поэтому вероятность ошибки высока. Именно это и доказал Розенхан. После его эксперимента отношение к психиатрии кардинально изменилось.

Если здоровому человеку ставят диагноз и помещают его в психиатрическую лечебницу, где его окружают действительно больные люди, то волей-неволей так можно сойти с ума. А потом, после выхода из больницы, на человека в любом случае вешают ярлык безумца.

Когда человек доверяет свое психическое здоровье персоналу специализированной клиники, он передает врачам ответственность за свою жизнь. Но не всегда врачи проявляют профессионализм и трепетное отношение.

После эксперимента Розенхана в сфере психиатрии произошли значительные изменения. В 1977 году приняли Гавайскую декларацию, в которой прописаны этические нормы работы психиатров. Контроль над работниками психиатрических больниц усилился. Однако так и не появилась эффективная методика выявления психических отклонений, исключающая ошибки.

Стоит ли говорить о том, что психиатрия не нужна вовсе? Безусловно, нет. Ведь по-прежнему остается очень много людей с психическими расстройствами, нуждающихся в помощи. Но психиатрия нуждается в доработке, в создании серьезной научной базы.

Как обойтись без помощи психиатра?

Неудачи в жизни, стрессы, отсутствие отдыха, неудовлетворенность от результатов своей деятельности – все это приводит к депрессивным состояниям. Если дело заходит слишком далеко, то могут появиться всякие странности, которые и могут заставить человека обратиться к психиатру. Но не стоит сразу прибегать к таким кардинальным мерам. Во многих случаях человек может помочь себе сам. Стоит просто посмотреть на мир вокруг, принять его, каким бы он не был в данный момент, и понять, что в жизни есть много поводов для радости. Невзгоды проходят и забываются со временем. А найти что-то хорошее, что будет радовать, всегда можно. Не позволяйте разуму погружаться в депрессию, находите радостные и позитивные моменты в жизни. А чтобы научиться управлять своими настроениями и эмоциями, рекомендуем вам пройти курс «Детоксикация мозга». Учитесь справляться со стрессами, освобождаться от токсичных мыслей и эмоций, устранять волнения и переживания вместе с Викиум.

Читайте нас в Telegram —
wikium

Дэвид Розенхан и самый противоречивый эксперимент в истории психиатрии

В 1973 году американский психолог Дэвид Розенхан опубликовал в журнале Science работу под названием «Психически здоровый среди психически больных». Даже почти 50 лет спустя эксперимент, проведённый и описанный Розенханом, остаётся одним из самых противоречивых исследований, которое оказало двойственное влияние на развитие психиатрии как науки и медицинской отрасли.

Getty Images

Дэвид Розенхан получил степень доктора психологии в Колумбийском университете. Будучи преподавателем во множестве престижных учебных заведений, например, в Стэнфорде и Принстоне, он не прекращал научной деятельности. В первую очередь он интересовался вопросами понимания состояния помешательства и его диагностики. Кроме того, он нередко задумывался о надёжности актуальных методов психиатрической диагностики, а также о последствиях ошибочного признания людей невменяемыми. Однажды после лекции одного из ведущих идеологов антипсихиатрии Рональда Лэйнга Розенхан решил проверить надёжность методов диагностики экспериментальным путём.

picryl

Эксперимент Розенхана состоял из двух стадий. Первая предполагала участие подставных пациентов, которые должны были обратиться в специализированные медучреждения с одинаковыми симптомами. 8 волонтёров, среди которых был и сам Розенхан, посетили 12 психбольниц в 5 штатах. Всех их объединяли одни и те же жалобы: звуковые галлюцинации, три повторяющихся слова «пустой», «полый», «глухой». По задумке Дэвида, эти слова должны были навести врачей на мысль об экзистенциальном кризисе. Однако в 11 из 12 учреждений данный симптом приняли за проявление шизофрении, и только в одном диагноз был более оптимистичным – маниакально-депрессивный психоз.

Psychiatry Advisor

После госпитализации подставные пациенты должны были вести себя абсолютно нормально, всячески содействовать лечению, быть дружелюбными с больными и сотрудниками, посещать терапию и сообщать о полном исчезновении симптомов. Несмотря на столь резкое «выздоровление», врачи не заподозрили обмана. Более того, даже в нормальном поведении волонтёров они замечали признаки отклонений. Например, общение с другими пациентами иногда воспринималось как патологическое желание внимания. Когда сотрудники замечали, как псевдопациенты изучали своё окружение и делали письменные заметки, их поведение определяли, как параноидальное. Даже вполне привычные детали жизней объектов исследования порой воспринимали как патологию. В частности, в деле одного из волонтёров значился симптом «патологическая мания контроля», которая проявлялась в манипуляции членами семьи. Таким образом психиатры трактовали слова мужчины о том, что тот «в принципе доволен своей семейной жизнью, в которой изредка случаются ссоры с супругой».
Tom Pynchon

Забавно, что, пока медработники с полной серьёзностью воспринимали несуществующие симптомы псевдопациентов, их соседи с лёгкостью их разоблачали. Волонтёры сообщали о десятках случаев, когда больные обвиняли их в обмане и считали журналистами или учёными. Несмотря на полное содействие волонтёров медперсоналу и полное исчезновение первоначальных симптомов, далеко не все псевдопациенты быстро покидали психиатрические больницы. В среднем они проводили в стенах учреждений около трёх недель: самое кратковременное пребывание продлилось неделю, а самое длительное – 52 дня. Кроме того, все «пациенты» были выписаны со справкой о шизофрении в стадии ремиссии.

Психиатрическая больница Святой Елизаветы, Вашингтон, одно из мест проведения эксперимента Розенхана / Wikimedia CommonsSPEKTRUM DER WISSENSCHAFT / MARTIN BURKHARDT (AUSSCHNITT)

Вторая часть эксперимента заключалась в прямом сотрудничестве с психиатрической больницей. Розенхан договорился с руководством одного из медучреждений, что в течение последующих нескольких месяцев он направит в больницу актёра с выдуманными симптомами. Медики должны были разоблачить этого актёра. Когда спустя время психиатры предоставили Розенхану обширный список из 41 «подозреваемого», психолог признался, что он вовсе и не собирался присылать подставного пациента. Из всего этого доктор Розенхан сделал вывод, что даже признанные специалисты неспособны отличить психически здорового человека от психически больного. Однако тогда же он отметил, что, возможно, такие действия обусловлены нежеланием психиатров упустить действительно нездорового человека, который может быть опасным для себя и окружающих.

paul morris / Unsplash

Последствия эксперимента Розенхана были и остаются весьма неоднозначными. Его публикация в уважаемом журнале Science стала «бомбой», которая сильно подорвала и без того хрупкое доверие людей к профессии психиатров. Кроме того, она повлекла за собой переоценку всех существующих методов диагностики психиатрических заболеваний. В 1980 году под влиянием работы Розенхана было опубликовано обновлённое издание «Диагностического и статистического руководства по психическим расстройствам» с описанием типичных симптомов 256 заболеваний. Из-за этого диагностика сложных и запутанных состояний стала походить на игру, в которой для получения диагноза нужно было собрать определённое количество «баллов» – симптомов. Появление такого руководства по диагностике привело к резкому упадку развития глубокого психоанализа.

vadimguzhva/Getty Images/iStockphoto

Далеко не все специалисты с энтузиазмом отнеслись к исследованию Розенхана. Многие усомнились в правдоподобности эксперимента и научности методов. Психиатры Фред Хантер и Роберт Спитцер обвиняли Розенхана в распространении антинаучной информации. Нейробиолог Сеймур Кэти заявлял, что подобные эксперименты бессмысленны, поскольку важнейшим фактором в диагностике как психиатрических, так и физических отклонений является честность пациента и его реальные ощущения. Чтобы доказать своё мнение, Кэти перенёс подобный сценарий с псевдопациентом в приёмную скорой помощи. Если человек выпьет литр крови и обратится к медикам из-за «кровавой рвоты», те примутся искать причину столь серьёзного симптома, а не займутся размышлениями о вероятном обмане. Хотя алгоритм их действий отражает мыслительный процесс причастных к эксперименту Розенхана психиатров, это вовсе не значит, что их диагностические методики столь же неверны.

One Flew Over The Cuckoo’s Nest (1975)

В своём исследовании Розенхан обратил внимание на нечеловеческое отношение медперсонала к психически больным. Большинство волонтёров испытали не только психологическое, но и физическое давление со стороны сотрудников психиатрических больниц – даже несмотря на их полное содействие лечению и дружелюбное поведение. Розенхан одним из первых затронул эту проблему и привлёк к ней внимание общественности. По мнению многих специалистов, именно этот момент стал главным достижением исследования американского психолога, в то время как обоснованность остальных «открытий» весьма сомнительна. К сожалению, стигматизация психически больных людей и по сей день остаётся актуальной проблемой, даже несмотря на активную борьбу с этим явлением.

Shock Corridor (1963) / Allied Artists Pictures

«Психически здоровый среди психически больных» – единственная работа Розенхана, затронувшая ход эксперимента. Она обеспечила американскому психологу мировую славу и безбедную жизнь. В прошлом Розенхан обещал опубликовать ещё одну книгу, в которой он подробнее описал бы ощущения и впечатления псевдопациентов на основе их личных заметок, однако этого так и не случилось.

Zodebala/Getty Images

Десятки лет спустя судьбой волонтёров и деталями эксперимента заинтересовалась журналист Сюзанна Кэхалан. Во многом её интерес был обусловлен собственным жизненным опытом, связанным с ненадёжностью методов диагностики. Несколько лет назад Сюзанне казалось, что она начала терять рассудок: её преследовали галлюцинации, она не могла сосредоточиться на работе и теряла контроль над эмоциями. Постепенно её состояние переросло в затяжную депрессию, и Сюзанна стала задумываться о суициде. Когда от госпитализации в психиатрическую больницу журналистку отделяли лишь формальности, ей удалось встретить невропатолога, который понял, что дело в соматической патологии, а не в душевной. Оказалось, Сюзанна страдала от аутоиммунного энцефалита – воспаления тканей головного мозга, вызванного нарушением функции иммунной системы. Благодаря правильному лечению она обрела не только трезвость ума, но и понимание того, что далеко не всегда специалисты замечают тонкую грань между некоторыми психиатрическими отклонениями и изменяющими сознание телесными заболеваниями.

Janssen Pharmaceuticals

Кэхалан связалась с сыном Розенхана и получила доступ не только к черновикам неопубликованной книги, но и к медицинским записям из дел некоторых псевдопациентов, в том числе и самого Дэвида. По мере обработки информации она занялась поиском оставшихся в живых волонтёров эксперимента. Кроме того, Сюзанна попыталась получить доступ к официальным рецензиям к исследованию, однако в офисе журнала Science ей отказывали в предоставлении информации под самыми разными предлогами от секретности данных до их полной утери. Удивительным образом журналистке с многочисленными связями в научном и медицинском обществе удалось идентифицировать всего двоих псевдопациентов, которые не имели совершенно никакой информации о своих «коллегах».

Stanford Archive

В заметках Розенхана не было никаких данных о реальных личностях волонтёров, однако присутствовали сведения о тщательной подготовке участников эксперимента. Оба бывших псевдопациента с уверенностью отрицали факт хоть какой-то подготовки. К тому же, один из них – Гарри Ландо – и вовсе выбыл из эксперимента через 19 дней после его начала. В записях Розенхана сохранилась информация, что Ландо каким-то образом нарушил протокол. Однако сам мужчина рассказал, что Розенхан исключил его, поскольку ему показалось, что Гарри слишком нравится пребывание в стенах медучреждения. Позже Ландо также отметил, что некоторые его «приключения» в больнице Розенхан потом приписал другому пациенту.

Getty Images

Самым странным открытием для Кэхалан стали медицинские записи, которые касались самого Розенхана. В них значилось, что некий Дэвид Лури (так в больнице представился Розенхан) поступил с многочисленными жалобами, которые явно выходили за пределы описанных прежде звуковых галлюцинаций. К примеру, помимо голосов, он «слышал» звуки радиосигналов и мысли других людей. В деле было указано, что больной пытался глушить симптомы, засовывая в уши кусочки меди, а в больницу обратился исключительно потому, что «эти помещения лучше изолированы от радиосигналов». Кроме того, Дэвид Лури жаловался на бессонницу, проблемы на работе и мысли о суициде. Согласно медицинским записям, речь больного была замедленной и нечёткой, он постоянно гримасничал и дёргался, а также рассказывал медсёстрам, что миру будет лучше без него. Вовсе не удивительно, что с таким перечнем псевдосимптомов Розенхана госпитализировали почти на 2 месяца.

U.S. National Library of Medicine

Таким образом, вместо обретения нового взгляда на нашумевший эксперимент, Сюзанна Кэхалан наткнулась на огромный клубок лжи и расхождений. Журналистка также встречалась с бывшими коллегами Розенхана, в частности с психологом Элеанор Маккоби, которая уже тогда с большим сомнением относилась к его научной работе. По мнению многих учёных, вполне вероятно, что большинство псевдопациентов и их опыт в стенах психиатрических больниц были абсолютно фиктивными. В конечном итоге, хотя Розенхан действительно затронул нескольких реальных и актуальных проблем в сфере психиатрии, весь его эксперимент оказался невероятно противоречивым обманом, который оказал серьёзное влияние на мировую политику в области психического здоровья.

The Great Pretender, by Susannah Cahalan

Источники:

www.spectator.co.uk

bigthink.com

Поделиться в соцсетях

Как психиатрия 1970 гг. ответила на эксперимент Розенхана

В январе 1973 г. в журнале Science была опубликована статья под названием “О том, как быть вменяемым в сумасшедших местах”. Ее автор, психолог Дэвид Розенхан, описал, как он и семь других здоровых людей самостоятельно обратились в разные психиатрические больницы, утверждая, что слышат голоса, которые произносили странные слова, такие как ”стук” или “пустота”. У всех диагностировали либо шизофрению, либо маниакально-депрессивный психоз. Оказавшись внутри психиатрической лечебницы, они моментально прекращали симуляцию. В среднем через 19 дней все участники эксперимента были выписаны с диагнозом “шизофрения в стадии ремиссии”.

Руководство одной из больниц, услышав об исследовании, заявило, что их специалистов невозможно  так просто обмануть. Главный врач бросил вызов Розенхану, потребовав прислать к нему симулянтов. Тот молниеносно согласился, но так и не сделал этого. Тем не менее, в больнице заявили, что были выявлены и отправлены домой сорок один симулянт.

Эксперимент Розенхана вспоминают, когда речь заходит о проблеме валидности психиатрических диагнозов. Каким был ответ профессионального сообщества на публикацию Розенхана?

Дэвид Розенхан Credit: Denver Post via Getty

Статья Розенхана появилась в номере Science от 19 января 1973 г. В номере от 27 апреля того же года в рубрике “Письма в редакцию” были опубликовано несколько коротких текстов, написанных в ответ на статью Розенхана. Основные тезисы авторов (здесь и далее не перевод, а конспективный пересказ):

Fleischman (Йельский университет, Департамент психиатрии)

Статья Розенхана методологически неадекватна, выводы противоречат собранным данным. То, что псевдопациентам поставили диагноз, подтверждает то, насколько важен опрос пациента в психиатрии. Синдром Мюнхгаузена давно известен в медицине. На основании фейковых жалоб, можно поставить диагноз инфаркт миокарда, но это не означает, что само понятие “инфаркт” – это ложная концепция, существующая только в головах врачей. Розенхан использует неуместный термин “невменяемый” (статья называется “On being sane in insane places”). Это юридический термин, а не диагноз, причем здесь больницы? В ходе эксперимента всех псевдопациентов выписали с диагнозом “шизофрения в ремиссии”. То есть в 100 % случаев врачи не обнаружили признаков психоза у тех, у кого не было признаков психоза. Получается, что Розенхан доказал, что диагносты сработали максимально точно. Плохая бытовая обстановка в больницах не доказывает, что психозов не существует.

Israel (Медицинский колледж Джорджии, Департамент клеточной и молекулярной биологии)

Эксперимент говорит о том, что врачи не увидели у псевдопациентов признаков болезни и выписали их, а также о том, что врачи не склонны видеть в пациентах симулянтов. Ну и зачем Science опубликовал это?

Burr (Психиатрическая больница Массачусетса)

Два варианта: или псевдопациенты жаловались не только на голоса (потому что только с голосами в стационар класть необязательно), или в этих больницах госпитализируют с любыми жалобами. Непонятно, каково было их положение. Розенхан пишет, что их держали в среднем 19 дней, значит были какие-то факторы, из-за которых врачи не выписывали их.

Hoaken (Больница Отель-Дье, Онтарио)

Ни в одном учебнике, ни в одной научной статье не написано, что одних слуховых галлюцинаций достаточно для диагноза шизофрения. Если все было так, как описано в статье, то врачи были некомпетентны. Поэтому нельзя говорить, что произошедшее показывает, что все психиатры не умеют отличать здоровье от болезни.

Thaler (Университет Рочестера, Департамент психиатрии)

Предполагается, что 12 больниц – репрезентативная выборка, позволяющая судить о психиатрии в целом. Никакой информации об этих больницах не дается, хотя особенности лечебного учреждения не могут не влиять на результаты лечения. Бывают разные больницы, но нигде не будут класть в стационар только потому, что пациент просит об этом. Если у человека есть описанные в статье симптомы и нет никаких проблем на работе и в отношениях с людьми, то его не будут лечить в стационаре. Если же все-таки человека госпитализируют, а потом выяснится, что у него нет ни дистресса, ни симптомов, ни проблем в жизни, то его выпишут в течение 24-48 часов. И большинство пациентов госпитализируются добровольно, в стационаре их не удерживают.

Zucker (Школа медицины Маунт-Синай)

Отсутствие клинического опыта и знаний приводит к тому, что автор не различает некачественную практику и ненадежность диагностических критериев. Любой психиатр, если услышит жалобу на внезапно появившиеся голоса у здорового человека, подумает об органическом психозе (из-за приема галлюциногенов, синдрома отмены алкоголя или наркотиков, эндогенной или экзогенной эндокринной токсичности, отравления, сердечно-сосудистых заболеваний, опухоли мозга). После очень детальной оценки психического состояния будет выполнен анализ мочи на психоактивные вещества, проведена консультация невролога, сделан рентген черепа и ЭЭГ. Также нужно побеседовать с членами семьи, учитывая что алкоголики и наркоманы часто искажают информацию. За 20 лет практики я ни разу не встречал в больнице и в литературе пациентов, жалующихся на голос, произносящий слово “стук”. Это очень необычная слуховая галлюцинация и странно, почему врачи псевдопациентов не обратили на это внимание. После того как органические причины отсеяны, можно предположить шизофрению. И то, психиатры, обученные психодинамическому подходу, будут разбираться с психологическими особенностями пациента, обращаясь с вопросами к членам его семьи. В статье Розенхана ничто из этого не упоминается.

Hanley (Университет Калифорнии, Институт изучения мозга и Департамент психиатрии)

Жалобы на слуховые галлюцинации требуют неврологического обследования, включающего в себя люмбальную пункцию, рентген черепа, радиоизотопную диагностику. Эти процедуры несут определенный риск, который оценивается ниже чем риск от невылеченных галлюцинаций. Интересно, псевдопациентов предупредили об этих рисках?

Lieberman (Коламбус колледж, Джорджия)

Розенхан хочет сказать, что критерии для выявления психической болезни нечеткие и противоречивые. Но это давно известный факт. Психоз проявляется при определенных условиях. Психоз не проявляет себя во всем, что больной человек делает. Более впечатляющим был бы другой эксперимент: взять очевидно безумного человека и поселить его где-нибудь под видом абсолютно здорового. То, что пациентов не признали здоровыми, это объяснимо. Они были не просто здоровыми, а здоровыми людьми, изображавшими нездоровье. Вывод такой: компетентные люди не могут отличить невменяемого от вменяемого, изображающего невменяемость. Надо было взять “контрольное” состояние из другой медицинской сферы и повторить эксперимент: послать псевдопациента с “болью в пояснице” или “головной болью” к терапевту и посмотреть, сколько врачей выявит симуляцию.

Hunter (Университет Луизианы)

В больнице псевдопациенты не вели себя как нормальные люди. Нормальное поведение выглядело бы так: они бы подошли к медсестре и сказали, что симулировали симптомы, чтобы попасть в стационар, теперь они хотят уйти. Если говорить о насилии в больницах, то я работаю в этой сфере с 1946 г. и ни разу не встречал пациента, которого били в больнице. Это удивительно, если учесть, как провокационно ведут себя пациенты и как невнимательно подходят к набору персонала.

Pinsker (Больница Бет-Изрейел, Нью-Йорк)

В американской психиатрии плохо изучают феномен болезни и классификацию, поэтому неудивительно, что диагноз шизофрения могут поставить с атипичными галлюцинациями без каких-либо других симптомов. Влияние психодинамического подхода в системе психиатрического образования довело до того, что психиатры не знают о паттернах ненормального поведения. Врачи по-разному понимают диагноз шизофрения. Одни пользуются им очень широко и не понимают в чем проблема стигмы, ведь их пациенты с таким диагнозом живут благополучно, как здоровые люди. Другие понимают его узко, ставят его редко и качество жизни их пациентов весьма низкое, как у людей с подобными симптомами, жившими до внедрения термина шизофрения. Розенхан считает, что вариативность понятия нормы в разных культурах говорит о невалидности диагнозов в психиатрии. Но психическая болезнь – это не просто проявление ненормальности. Психиатры, не освоившие критерии диагностики, конечно, будут ставить ошибочные диагнозы. Интересно, что псевдопациенты разделяют нарциссическое заблуждение многих пациентов – якобы медсестры делают записи о ненормальном поведении пациентов. Правильно обученный персонал должен вписывать в отчет все, что наблюдает, а не только ненормальности. Розенхан пишет о том, что врачи общаются с пациентами не как с интересными индивидуумами, а как с носителями диагнозов. Мы нормально относимся к тому, что дорожный регулировщик помогает водителям, не спрашивая о том, куда они едут, а банковский клерк не спрашивает о том, на что мы будем тратить деньги. В современной психиатрии также – лечат от психозов, не интересуясь надеждами и страхами пациента. Врач старых времен мог часами сидеть у постели умирающего, а современный врач выписывает лекарство и отсутствует, пока пациент выздоравливает.

Blair (Университет Калифорнии, Департамент физиологии и анатомии)

Из эксперимента можно сделать важные выводы. Во-первых, в Америке очень легко лечь в психиатрический стационар, достаточно просто попросить об этом. Во-вторых, психиатрическая больница – неприятное место для “нормальных” людей. Это объяснимо, ведь здоровым там не место. В-третьих, модель психической болезни поддерживается благодаря усилиям администрации и страховщиков, оплачивающих лечение. Розенхзан удивляется, почему псевдопациентов не выпустили сразу, как увидели, что они нормально ведут себя. Но ведь большинство пациентов в больнице ведут себя нормально. После госпитализации острота симптомов ослабевает.

Reich (Йельский университет, Департамент психиатрии)

По моему опыту, врачи не меняют диагноз и план лечения не потому что не умеют, а потому что не хотят отказываться от диагноза и плана, на который уже потрачены ресурсы. Недостаток контакта с пациентами объясним особенностями заболеваний. Психическая болезнь менее понятна, чем соматические болезни. Когда психиатра останавливают в коридоре с вопросами типа “Чем я болен?”, “Когда можно домой?”, “Нужно ли развестись с женой?”, “Когда все это кончится?”, “Когда заработает лекарство?”, дать определенный ответ довольно сложно. Хотя я думаю, что как бы тяжело ни было, врач должен попытаться дать честный ответ на вопросы пациента.

Wiedeman (Колумбийский университет, Нью-Йорк)

Розенхан прав: персонал должен больше общаться с пациентами. Чем тяжелее болезнь, тем меньше общаются с пациентом и тем хуже результат лечения. Систему надо менять, но никаких изменений не будет, если начинать с заявления о том, что психических болезней не существует. Розенхан пишет, что психиатры зря жалуются на недостаток денег. Он абсолютно неправ. Психиатрия в США недофинансируется. В 1970 г. в гос. больницах на одного пациента тратилось 14,89 долларов в день (в долларах 2019 г. – 98,76) , а в одном штате всего лишь 5,80 (в долларах 2019 г. – 38,47). В ветеранских больницах – 30 долларов (в долларах 2019 г. – 198,98), в частных больницах – около 48 долларов (в долларах 2019 г. – 318,37). А в обычной (непсихиатрической) больнице на пациента тратится 80 долларов в день (в долларах 2019 г. – 530,61)! Понятно, почему в псих. больницах проблемы с персоналом.

Pattinson (Университет Калифорнии, Департамент психиатрии и поведения человека)

То, что Розенхан описывает, мы изучаем много лет. Системные изменения не происходят автоматически из-за накопления знаний. Классическое исследование Гоффмана (E. G. Goffman, Asylums. N.Y., 1961), посвященное проблемам психиатрических учреждений проводилось в одной известной больнице. Через 10 лет после выхода книги я беседовал с персоналом этой больницы. Многие знали об этой книге, но мало кто понимал, что речь идет именно об их больнице – и за 10 лет там ничего не изменилось. Розенхан предлагает просто не посылать никого лечиться в больницы. Это созвучно актуальной тенденции – стараться лечить амбулаторно. Но Розенхан неправильно оценивает последовательность событий. Он считает, что к людям начинают плохо относиться после того, как они полежат в псих. больнице. Но на самом деле к больным начинают плохо относиться в обществе еще до того, как они попадают в стационар. Все плохие процессы в больнице, описанные Розенханом, могут происходить вне больницы, в обычном сообществе (см. F. Cumming, Systems of Social Regulation. New York, 1968). Институты и профессионалы не существуют в изоляции, они взаимодействуют с обществом. Негуманные порядки в больнице отражают запросы и ожидания общества.

В статье с разбором антпсихиатрической аргументации, опубликованной в 1974 г. (Kety SS. From rationalization to reason. Am J Psychiatry. 1974 Sep;131(9):957-63), автор отвечает Розенхану так:

Если бы я выпил литр крови, пошел бы в приемный покой любой больницы, и продемонстрировал там кровавую рвоту, поведение персонала было бы довольно предсказуемым. Если бы они начали лечить язвенное кровотечение, я бы не стал потом делать вывод о том, что они не умеют диагностировать эту болезнь.

В 1975 г. ответ Розенхану опубликовал Journal of Abnormal Psychology (Millon T. Reflections on Rosenhan’s “On being sane in insane places”. J Abnorm Psychol. 1975 Oct;84(5):456-61):

За что можно сказать Розенхану спасибо? За три высказанных тезиса. Во-первых, существует проблема рабской преданности устаревшей психиатрической номенклатуре, лишенной логики, состоящей из пересекающихся категорий, лишенной четкой системы критериев. Во-вторых, диагностические решения принимаются на основании данных, собранных в особых условиях, ситуативно и контекстуально окрашенных и получающих интерпретацию, основанную на сомнительных теориях. В-третьих, наклеивание диагностических ярлыков портит людям жизнь в стенах больницы и за ее пределами. Если бы Розенхан остановился на этих пунктах, он встретил бы другую реакцию. Но, к сожалению, он предложил очень неправильные выводы.

Проблема начинается с того, что Розенхан подстроил метод доказательства своего под тезис. Тезис таков – в псих. больнице не различить, кто болен, а кто нет. Участники симулировали болезнь и их действительно приняли за больных.

В науке так делать нельзя. Участники эксперимента не должны поддерживать утверждение, которое должно быть проверено в ходе эксперимента. В эксперименте Розенхана участники вели себя не как обычные здоровые люди, случайно оказавшиеся в псих. больнице – они не подошли сразу же к врачу и не объяснили ситуацию. Они стали вести себя как мирные обитатели больницы, т. е. стали подгонять результат эксперимента под тезис, который хотел доказать Розенхан. Ослепление к контролируемых исследованиях означает, что участники эксперимента не знают, что хочет доказать автор исследования.

Качественный эксперимент мог бы выглядеть так. Здоровые люди приходят в приемный покой и ведут себя как здоровые люди, не выдумывая жалобы, а потом спрашивают врача, не считает ли он необходимым их госпитализировать. В другой группе для сравнения надо собрать больных людей и отвести их в ту больницу, где их не знают. Там они должны вести себя, как обычно, и озвучить свои реальные жалобы. А потом посмотреть процент госпитализированных в обеих группах.

Еще один вариант: собрать в одной группе пациентов стационара и непациентов, позвать врачей, которые не знают, кто есть кто и попросить, чтобы они отсеяли здоровых от больных. Непациентам надо запретить говорить, что они не лежат в больнице, врачи должны получать информацию о человеке только на основе осмотра и беседы.

Розенхан прав: врачи любят ставить диагнозы, и стремятся при этом втиснуть человека в какую-нибудь диагностическую категорию. Это печальный факт.

Для диагностики пользуются DSM. Сначала исключаются неврологические факторы, потом влияние психоактивных веществ, а потом уже можно предположить шизофрению. Другой вопрос, нужно ли вообще сохранять это слово в психиатрии, или заменить его на описание симптомов, вроде “галлюцинации”.

Розенхан ничего не пишет о неврологическом обследовании. Вообще-то это очевидное решение, такое обследование легко провести быстро и сразу. С другой стороны, на психиатров давит общественное мнение – общество боится, что из больниц выпустят недолеченных людей со склонностью к насилию.

Похоже, что Розенхан плохо представляет, как выглядит жизнь в псих. больнице. Он ориентируется на стереотипное представление о сумасшедшем доме, в котором царит тотальный хаос. На этом фоне псевдопациенты должны были выглядеть как нормальные люди. В реальности пациенты довольно быстро успокаиваются. А вот псевдопациенты Розенхана, судя по его словам, вели себя странненько: нервничали, боялись, что другие больные их раскусят, что-то постоянно записывали, не настаивали на выписке, хотя говорили, что чувствуют себя хорошо.

Важно то, что всех псевдопациентов выписали с корректным диагнозом “шизофрения в ремиссии”.

Может быть, Розенхан недоволен длительностью пребывания псевдопациентов в стационаре? Но на это влияла методика эксперимента. Участники хотели что-то доказать и, чем дольше они оставались в стационаре, тем сильнее было  доказательство.

Статья Розенхана внесла вклад в бесплодный спор о том является ли психическая болезнь болезнью. Успех симуляции, по мнению некоторых, говорит о том, что болезни не существует. Очевидно, что, если хорошо подготовиться, то можно симулировать много разных симптомов (головная боль, колит, боль в спине, даже инфаркт) и обмануть врача.

Розенхан прав в том, что подгонка пациента под категорию – это плохая диагностика. Наклеивание ярлыков – вот, что опасно. Происходит овеществление, как будто психиатр находит нечто, обладающее определенными характеристиками. Даже после того, как симптомы уйдут, эта “вещь” останется. Отсюда стигматизация со всеми ее последствиями.

Розенхан не видит разницы между диагностикой и наклеиванием ярлыков. Ярлыки нужны для быстрой коммуникации между специалистами. Хорошо если ярлыки привязаны к теоретической системе. Нехватка такой системы – причина разочарованности психиатрией.

Предложение называть пациентов не шизофрениками, а “галлюцинирующими”, звучит странно. Со словом “галлюцинирующий” произойдет то же, что и со словом “шизофреник”.

В 1976 г. по поводу эксперимента Розенхана высказался Роберт Спитцер, автор DSM-3, вышедшей в 1980 г.  (Spitzer RL. More on pseudoscience in science and the case for psychiatric diagnosis. A critique of D.L. Rosenhan’s “On Being Sane in Insane Places” and “The Contextual Nature of Psychiatric Diagnosis”. Arch Gen Psychiatry. 1976 Apr;33(4):459-70):

Благодаря престижу журнала Science и тому, что Розенхан сказал то, что многие хотели услышать, его статья стала сверхпопулярной. О ней написали в медиа (New York Times, Jan 20, 1974; Saturday Review of Science, March 1, 1973, pp 55-56; Newsweek, Jan 29, 1973, 46) и среди обычных людей она стала самой известной психиатрической работой последнего десятилетия.

В 15 из 31 недавно опубликованных учебников по психологии упоминается статья Розенхана.

Центральная проблема статьи очень важна. Если Розенхан прав в своих выводах, то психиатры ничем не могут помочь больным. Странно, что Розенхан, профессор права, использует термины “вменяемый” и “невменяемый”, ведь он знает, что вменяемость – это юридический, а не медицинский термин.

Есть три способа выявить псевдопациентов. Первый способ: сразу понять, что перед тобой симулянт. Второй: после наблюдения в стационаре понять, что это симулянт и он никогда не имел симптомов. Третий: понять во время наблюдения в стационаре, что у пациента больше нет никаких признаков болезни, хотя в момент госпитализации он казался больным.

Розенхан считает, что первые два способа имеют отношение к его главному вопросу – умеет ли психиатрия отличать здорового от больного.

Насчет третьего способа. Если врач считает, что пациент, который ведет себя “нормально”, болен, то значит на его решение каким-то образом влияет контекст. В больнице удалось лучше оценить состояние пациента. Розенхан пишет: выписали как шизофреника в ремиссии, а это значит, что для психиатра этот человек все равно больной, хотя и в ремиссии. Подразумевается, что врач выписал псевдопациента с диагнозом “шизофрения в ремиссии” не потому что увидел ремиссию, а потому что надо было выписать, а раз надо выписывать, значит надо написать “ремиссия”.

Те, кто знает, как все устроено в больницах, знают, что далеко не всех больных выписывают с диагнозом “шизофрения в ремиссии”. На самом деле это очень редкий случай. Во-первых, редко бывает, чтобы при выписке не было вообще никаких симптомов. Во-вторых, часто выписывают с тем же диагнозом, что и при поступлении.

Розенхан ничего не пишет о том, с каким диагнозом выписывали настоящих шизофреников из больниц, где лежали псевдопациенты. Я могу сказать о больнице в Нью-Йорке, где я работаю. За год не было ни одного пациента, которого выписали бы с диагнозом “шизофрения в ремиссии”. Состояние “в ремиссии” кодируется добавлением цифры 5 к коду болезни. Например, параноидная шизофрения – 295.3, а параноидная шизофрения в ремиссии – 295.35. Допустим врачам лень было дописывать пятую цифру. Я попросил ассистентов прочитать истории болезни 100 последних пациентов с шизофренией. Только у одного пациента состояние при выписке описывалось с помощью слов “в ремиссии”, т. е. врач действительно забыл добавить цифру 5.

Я попросил ассистента позвонить в 12 первых попавшихся псих. больниц (Розенхан отказался называть, в каких 12 больницах проводился эксперимент, чем сильно затруднил обсуждение своего исследования). Нас интересовало, как часто там выписывают людей с диагнозом “шизофрения в ремиссии” или “без симптомов”. В 11 больницах сказали, что никогда не пишут такое при выписке или делают это крайне редко. В 12-й больнице (частной) сказали, что такой диагноз ставят 7 % пациентам при выписке.

Итак, псевдопациенты Розенхана получили сверхредкий диагноз при выписке. Значит, психиатры руководствовались наблюдениями за пациентом, а не порядками больницы.

Розенхан пишет, что, когда участники эксперимента делали записи, это расценивалось как проявление болезни. Единственное доказательство – медсестра указала в отчете, что пациент делает записи. То есть сделала то, что должна была – описала поведение пациента. Примечательно, что Розенхан не приводит никаких реальных доказательств. Например, когда псевдопациент слонялся от скуки по коридору, медсестра спросила его не нервничает ли он. Розенхан считает, что это свидетельствует о том, что в больнице нормальное поведение считается патологическим.

Теперь о первой возможности распознать симулянта – сразу, при первой встрече.

К сожалению, многие психиатры, ответившие на статью Розенхана, написали, что ошибкой было ставить диагноз только по одному симптому. Розенхан выбрал слова “пустота” и “стук”, потому что не нашел упоминаний о таких звуковых галлюцинациях в психиатрической литературе. Он решил, что в таком случае психиатр не должен признавать симптомы клинически значимыми. Это абсурд. У меня недавно был пациент, которому голоса постоянно говорили “Окей. Окей.” Ничего подобного я в литературе не встречал. Ну и что?

По условиям эксперимента, симулянты приходили в больницу и сообщали о голосах, больше ничего. Я считаю, что приход в больницу – это тоже важный элемент клинической картины. (В выступлении 1975 г. Розенхан уточнил, что симулянты не просто сообщили о голосах, но пожаловались на то, что это их сильно беспокоит.) В личной беседе Розенхан сказал мне, что симулянты сообщили о том, что голоса слышатся в течение трех недель, то есть это не псевдогаллюцинации типа тех, что бывают при засыпании или пробуждении.

Симулируют обычно с какой-то целью. Психиатры знают об этом, но в данном случае не было никаких признаков, что псевдопациенты чего-то хотят добиться с помощью госпитализации. Органический психоз исключается (нет истории злоупотреблений веществами, физических болезней, проблем с памятью, вниманием), истерический психоз или транзиентное ситуационное расстройство исключается (не было стрессов), аффективный психоз исключается (нет проблем с настроением). Что остается? Только шизофрения.

Меня бы очень сильно удивил такой пациент, с голосами и без каких-либо других признаков болезни. Но я бы тоже решил, что наиболее вероятным (не окончательным) диагнозом должна быть шизофрения.

Что Розенхан хочет сказать? То, что есть пациенты, которым только на основании жалоб на голоса сходу ставят диагноз шизофрения, а на самом деле у них другая болезнь? Пусть предоставит данные о таких случаях.

Мы ничего не знаем о деталях эксперимента. В идеале хотелось бы увидеть истории болезни. Я общался с Розенханом и у меня осталось впечатление, что у него есть эти материалы. Я попросил их у него, он пообещал, что даст их в будущем.

Теперь о возможности выявить симулянта после госпитализации. Если какое-то состояние считается хроническим, было бы странно не усомниться в диагнозе, если у пациента нет симптомов. По мнению Розенхана, в психиатрии считают, что шизофрения длится вечно. Откуда он это взял?

В DSM есть диагноз “острый эпизод шизофрении”, после которого пациент выздоравливает через несколько недель.

Розенхан пишет о том, как диагноз влияет на восприятие врачом пациента, а именно о том, как факты искажаются для того, чтобы втиснуть историю болезни в психодинамическую теорию. Вот здесь он прав. Но это происходит не из-за проблем с диагностикой, а из-за того что люди хотят подогнать факты под этиологическую теорию. Например, бихевиористски настроенный врач объясняет галлюцинации тем, что что пациенту нравится то внимание, которое он получает от близких, когда жалуется на голоса.

Система измерений в психологии работает только в приложении к определенной группе. Да, есть проблема с надежностью систем диагностики, используемых для оценки состояния пациентов. Но Розенхан пишет о том, как эта система работает с другой группой – с группой псевдопациентов.

Обстановка в больницах, судя по описанию в статье Розенхана, очень плохая. С врачами нет никакого контакта, персонал бьет пациентов и оскорбляет. Сложно поверить, что все настолько плохо, но комментарий Розенхана невозможно понять. Он считает, что работники псих. больниц вели себя так не потому что они глупые и злые, наоборот, они очень преданы своей работе и хотят помочь.

Он объясняет плохое отношение тем, что на персонал действует сила диагностических ярлыков. К пациентам относятся плохо, потому что у них в истории болезни написано, что они шизофреники. Это бессмыслица! Как будто в обществе негативно относятся к раку только потому что людей пугает слово “рак”.

Есть исследования, которые показывают, что псих. больные, которых выписывают из больниц, встречают плохое отношение в сообществе не потому что известен их диагноз, а потому что они провоцируют своим поведением негативное отношение. Розенхан не допускает мысли, что отношение к псих. больным может быть как-то связано с поведением больных.

Ничего не изменится, если изменять названия болезней. Вспомните, как слово “психопат” заменили словом “социопат”, а недавно термином “антисоциальная личность”. Вспомните, как “секс. извращение” стало “секс. девиацией”. Дело не в словах. В таком случае единственный способ избавиться от стигматизации – доказать, что псих. болезней не существует, к чему и клонит Розенхан. На самом деле единственный эффективный способ улучшить отношение к псих. болезни в обществе – это научиться эффективно лечить эти болезни.

Розенхан считает, что надо было ставить диагноз “галлюцинации неизвестного происхождения”. Интересно, а что бы он предложил, если бы псевдопациенты озвучили жалобы не только на голоса, но и на ощущение прозрачности мыслей, недостаток эмоций, затруднения с мышлением, а также говорили бы в особенной манере? Поставить им несколько диагнозов, по одному на каждое проявление болезни?

У диагноза есть цель. Он помогает коммуницировать с другими врачами, понимать патологию и контролировать болезнь. Любая дискуссия на тему валидности диагнозов должна принимать во внимание эти цели. Диагнозы в психиатрии в основном полезны для коммуникации, неадекватны для понимания патологии, но зато значительно помогают в лечении. Нужно ли заменить психиатрические диагнозы на чисто описательную систему с фокусом на поведенческие фенотипы? Нет. Розенхан ошибочно считает, что проблемы с надежностью диагнозов есть только у психиатрии, они есть и в других сферах медицины. Но наличие таких проблем не означает, что диагнозы вообще не нужны в медицине.

Автор текста: Филиппов Д.С.

Как Кен Кизи тестировал ЛСД для ЦРУ и написал «Пролетая над гнездом кукушки»

На Netflix выходит сериал «Сестра Рэтчед» — своего рода приквел «Пролетая над гнездом кукушки», история медсестры Милдред Рэтчед, служившей в романе Кена Кизи и в фильме Милоша Формана олицетворением всех ужасов психиатрии. Известно, что Кизи, прежде чем начать писать роман, работал санитаром в психиатрическом отделении, так что о тамошних порядках знал не понаслышке. Менее известно, что едва ли не более важную роль в появлении романа сыграл опыт совсем другого рода — участие в секретной программе ЦРУ по изучению психотропных веществ. Рассказываем про самый странный эксперимент времен Холодной войны, имевший большие литературные последствия

Текст: Мария Бессмертная

Аркадия

Кен Кизи (в центре), конец 1950-х

Фото: Rocket Science Laboratories

В 1959 году Кену Кизи, только что поступившему в Стэнфорд на курс писательского мастерства и по ночам подрабатывавшему санитаром в Ветеранском госпитале Менло-Парка, предложили поучаствовать в экспериментальной программе по исследованию терапевтических возможностей психоделиков в психиатрии. Несколько раз в неделю под надзором врачей нужно было принимать ЛСД и мескалин, а затем решать простые математические задачки. За участие платили деньги. О том, что эксперимент в действительности был частью большого проекта американской разведки по изучению возможностей манипуляции человеком с помощью психоактивных препаратов, Кизи узнал только спустя 16 лет. А в 1959-м эта подработка казалась осуществившейся мечтой.

Сложно сказать, что привлекло Кизи больше: свободный доступ к психоделикам или деньги. Учебу в Стэнфорде оплачивала выигранная им стипендия Вудро Вильсона, но на все остальное нужно было зарабатывать. Должность ночного санитара в психиатрическом отделении предложил приятель Кизи — аспирант отделения психологии Стэнфорда Вик Ловелл. Место было проверено самим Ловеллом и еще несколькими приятелями Кизи по Стэнфорду. Все они большой коммуной жили в Пало-Альто в районе Перри-лейн — центре американской богемы 50-х, увековеченном Томом Вулфом в «Электропрохладительном кислотном тесте»: «Как говорят представители богемы, Перри-лейн была настоящей Аркадией. Место это было отмечено печатью истинной культуры. Поселиться на Перри-лейн было все равно что добиться членства в престижном клубе. Каждый из живущих там знал кого-то еще из живущих там, другой возможности пробраться туда попросту не было. Перри-лейн представляла собой типичную богему пятидесятых. Все сидели и, покачивая головами, обсуждали то, как поколебали тамошнюю веру в Христа прошедшаяся по Европе механистическая американская цивилизация и однотипное жилищное строительство. Изредка кто-нибудь устраивал оргию или просто трехдневную пьянку, но образцом жизни служил добрый старый романтизм в духе грека Зорбы с сандалиями, простотой и возвратом к изначальным ценностям».

Идеей Аркадии Кизи, будущий пропагандист хиппи-коммун, будет одержим всю жизнь, но в 1959 году он начал с того, что попробовал перенести ее дух в психиатрическое отделение Ветеранского госпиталя. Пациенты там были лишены практически всех прав и напоминали скорее заключенных — Кизи решил бороться с дегуманизацией партизанскими методами: общался с пациентами, расспрашивал их о личной жизни, навещал в нерабочее время. Странного санитара быстро заметили — он выглядел как отличный кандидат для участия в эксперименте, который проводился в больнице под патронажем ЦРУ. Кизи объяснили, что эксперимент поможет перейти к более щадящим схемам лечения психиатрических заболеваний. Уговаривать его долго не пришлось.

В течение следующих полутора лет ему платили за то, чтобы он принимал наркотики под присмотром врачей. Кизи со своей стороны продолжал эксперименты и без присмотра: раздобыв ключ от кабинета, где хранились наркотики, он тайком таскал их в Аркадию и закатывал там грандиозные вечеринки. Эти посиделки, устроенные на деньги ЦРУ, вошли в историю литературы благодаря другу Кизи Аллену Гинзбергу, описавшему их в сборнике «Каддиш и другие стихотворения». В историю США они вошли как часть секретной программы ЦРУ времен Холодной войны, получившей название «МК-Ультра».

Программа

Доктор Гарри Л. Уильямс (слева) и доктор Карл Пфайфер, декан отделения фармакологии Университета Эмори, тестируют ЛСД, 1955

Фото: Getty Images

Даже по меркам Холодной войны «МК-Ультра» была одиозным проектом. В начале 1950-х, во время Корейской войны, в руководстве США всерьез обсуждали, что СССР и Китай могут разрабатывать программы манипуляции сознанием с целью вербовки попавших в плен американских солдат, и обдумывали ответные меры. В 1953 году директор ЦРУ Аллен Даллес (тот самый, которому начиная с 1990-х приписывают авторство несуществующего плана по захвату СССР с помощью порнографии и рок-н-ролла) инициировал запуск секретной программы по изучению влияния психоактивных веществ на сознание человека. Цель была выявить, можно ли с помощью наркотиков перепрограммировать человеческое сознание, чтобы использовать это при ведении допроса.

Сидни Готлиб, 1960-е

Фото: CIA

Главой «МК-Ультра» назначили 35-летнего выпускника химфака Калифорнийского технологического института Сидни Готлиба — к этому времени он уже два года работал в ЦРУ. Готлиб, адепт ядов и народных танцев (большую часть жизни он вел кружок для друзей по работе), прозванный в ЦРУ «Черным магом», развернулся по полной. Пользуясь покровительством Даллеса, он убедил ЦРУ закупить партию ЛСД на $240 тыс., привлек в качестве консультантов немецких врачей, проводивших опыты с мескалином над заключенными концентрационного лагеря в Дахау, и приступил к секретным экспериментам над гражданами США. Госпиталь в Менло-Парке, где работал Кизи, был одной из 150 (по самым скромным подсчетам) площадок «МК-Ультра»: сотрудники Готлиба базировались по всей Америке и Канаде. Эксперимент с математическими задачками, в который включили Кизи, был образцом невинности по сравнению с тем, что делали в других местах. В госпитале Университета Макгилла в Монреале, например, психиатр Дональд Кэмерон под патронажем Готлиба вводил пациентов, обратившихся к нему с неврозами и послеродовой депрессией, в медицинскую кому, во время которой накачивал их ЛСД и давал слушать простые повторяющиеся команды.

Эксперименты проводились не только в университетах, но и в тюрьмах. Одним из подопытных Готлиба был Джеймс «Уайти» Балджер, лидер криминальной группировки Winter Hill, контролировавшей с начала 1960-х весь преступный мир Бостона. Во время одной из своих первых отсидок в 1956 году он согласился участвовать в медицинском исследовании по поиску лекарства от шизофрении. Исследование заключалось в том, что он и еще 18 заключенных федеральной тюрьмы в Атланте в течение полутора лет, не зная того, каждый день получали дозу ЛСД.

Да что там тюрьмы, к работе «МК-Ультра» были подключены даже бордели. В Нью-Йорке и Сан-Франциско проводили спецоперацию «Полуночный экстаз»: работницы некоторых публичных домов и стрип-клубов накачивали ЛСД своих клиентов, а затем приводили их в специально оборудованные прослушкой комнаты, где ими уже занимались агенты ЦРУ. На бумаге «Экстаз» фигурировал как исследование, целью которого было выяснить, как секс и ЛСД могут раскрепостить потенциального информатора, но на деле подопечные Готлиба творили что хотели. В 1985 году, когда были частично опубликованы рабочие архивы Готлиба, среди бумаг обнаружилась записка одного из агентов операции, в которой он говорил: «Где еще я, хороший американский мальчик, мог убивать, насиловать, грабить и обманывать с прямого разрешения старших».

Это все, впрочем, стало известно гораздо позднее, тогда же эксперименты ЦРУ с психотропными веществами выглядели не только невинно, но даже прогрессивно: к этому моменту американские психиатры уже несколько лет занимались исследованием ЛСД, видя в нем путь к более гуманному обхождению с пациентами. Именно этим эксперимент и привлек Кизи: в 1959 году, поработав санитаром, он понял, что действие его дебютного романа должно происходить в психиатрической больнице.

Больница

К началу 1960-х антипсихиатрическое движение, или деинституализация психиатрии, стремительно набирало вес. Идея о том, что люди с психическими заболеваниями должны быть максимально изолированы от общества, переставала быть нормой. Отчасти это была естественная реакция на нанесенную нацизмом травму: привычная дегуманизация людей с психическими расстройствами немногим отличалась от политики гитлеровской Германии, где подобных людей принудительно стерилизовали и целенаправленно уничтожали. Реформирование психиатрии началось в Европе в начале 1950-х: там последовательно отказывались от архаичных способов лечения — электрошоковой терапии, лоботомии, тяжелой медикаментации больных — и заменяли их более гуманными методами. Параллельно разрабатывалась система поддержки людей на дому — без обязательной госпитализации. К 1960-м представление о том, что классические психиатрические лечебницы — варварский атавизм, оформилось окончательно. В 1961 году в Париже вышла книга философа и создателя первой во Франции кафедры психоанализа Мишеля Фуко «История безумия в классическую эпоху», в которой он прямо называл психиатрические лечебницы продолжателями дела средневековых лепрозориев.

В США в том же году вышла книга влиятельного социолога Эрвинга Гофмана с говорящим названием: «Приюты: Несколько эссе о социальном положении психически больных и других лишенных свободы». Гофман рассматривал диагноз «шизофрения» в культурологическом контексте: «Понятие шизофрении — это оковы, сковывающие пациентов и психиатров. Двери психиатрических больниц открываются потому, что химическое сдерживание более эффективно. Двери наших умов открыть гораздо сложнее».

Идеи Гофмана поддерживали в кругу Кизи. Они напрямую связывались с эзотерическими опытами, с помощью которых поколение битников, а затем и хиппи искали для себя просветления, а для сограждан — общего смягчения нравов. Представление о том, что дорогой к этому смягчению нравов, могут стать психоделики, не только битникам не казалось странным — даже респектабельные психиатры интересовались тем, какие возможности для терапии открывает расширение сознания.

К 1959 году в Америке велось около тысячи официальных медицинских исследований ЛСД, через которые прошли около пяти тысячи человек. С помощью ЛСД пытались лечить тяжелые формы алкогольной зависимости, его использовали в терапии при хронической депрессии и шизофрении и тестировали на больных в терминальных стадиях — и даже вполне эффективно. Психиатр Эрик Каст так описывал результаты подобной терапии: «Пациенты перестали непрерывно думать о катастрофичности своего положения, свободно говорили о неизбежности смерти с чувством, совершенно не свойственным людям западной цивилизации, но облегчающим их душевное состояние». Оценить действительные результаты тех исследований мешает специфический язык, которым описывали свои эксперименты американские врачи в 1950-х: все их внимание было сосредоточено на эмоциях пациентов, поэтому никаких нейробиологических данных из записей извлечь невозможно. Ясно одно: проводивших эксперименты врачей первые результаты очень впечатлили — направление было признано перспективным.

Участие в эксперименте с ЛСД в Менло-Парке Кизи воспринял как сигнал приближения новых времен. Уверенный, что способствует реформированию психиатрии, он ждал, когда бесправной жизни его подопечных будет положен конец. Задуманный им роман в каком-то смысле должен был стать прощанием с прежними порядками — финальным обличением мира психиатрического насилия, превращающего пациентов в нелюдей.

Автобус

Путешествие «Веселых проказников» в Нью-Йорк, 1964

Фото: A&E Indie Films; Magnolia Pictures

«Снова входит доктор, и… — чудеса, док, несчастный подопытный кролик,— Кизи теперь может заглянуть в него. Впервые он замечает, что у доктора с левой стороны дрожит нижняя губа, но он не просто видит дрожание, он может — и, кажется, не впервые! — разглядеть, как становится крестообразным каждое мышечное волокно, отпихивая влево слабое желе губы, как волокна устремляются друг за другом назад, в инфракрасные каверны тела, сквозь транзисторные внутренности нервных сплетений, каждое по сигналу воздушной тревоги, а внутренние крючочки несчастного дурачка отчаянно цепляются за этих корчащихся маленьких ублюдков, пытаясь удержать их и успокоить, я же доктор, передо мной опытный человеческий образец внутри несчастного дурачка показывают его собственное кино про пустыню, только каждый араб с усами из конского волоса представляет собой угрозу, лишь бы губа, лицо оставались на одном уровне, на том уровне, который гарантировал ему медовый пузырек Официального Штукатура… Чудеса! Он впервые обрел способность заглядывать внутрь людей… Ах да, та маленькая капсула, что блаженно скользнула вниз по пищеводу, содержала ЛСД». Это снова Том Вулф — так со слов Кизи он описал «МК-Ультра» в «Электропрохладительном кислотном тесте».

Эксперимент ЦРУ повлиял на будущую книгу Кизи не меньше, а может, даже и больше всех Фуко и Гофманов, вместе взятых. Кизи, до Стэнфорда окончивший журфак в Университете Орегона, со всех сторон благонадежный и ответственный молодой человек, всерьез озабоченный политикой, имел все шансы дебютировать с реалистическим романом об ужасах жизни в заключении психиатрической больницы. Его литературные пристрастия, во всяком случае, к этому подталкивали. Сам он позже вспоминал, что сначала хотел писать нравоучительную историю в духе Диккенса. Программа в Менло-Парке, обеспечив Кизи регулярный доступ к наркотикам, вмешалась в этот план: вместо реалистического Кизи стал писать психоделический роман.

Параллельно с Кизи ускоренную программу «МК-Ультра» в Стэнфорде проходил Аллен Гинзберг. Математические задачи он не решал, зато часами слушал Вагнера и аудиозаписи текстов Гертруды Стайн. Уверовав после этого в ЛСД как агента мистического опыта, он отправился по стране представлять поколение и проповедовать новое учение, чем вызвал явное недовольство властей.

Спустя несколько лет Кизи последует его примеру. Собственные психоделические гастроли по стране, которые войдут в историю литературы как «Далше» — путешествие организованной Кизи хиппи-коммуны «Веселые проказники»,— он устроит в 1964 году. Из Калифорнии в Нью-Йорк с семью остановками «проказники» поехали на специально купленном Кизи автобусе, которым в ту поездку рулил главная муза битников Нил Кэссиди. Самый известный в истории пати-бас, расписанный в психоделические узоры и оборудованный всем необходимым для путешествия внутрь собственного сознания, стал и любимой метафорой Кизи, который позже назвал его своей лучшей работой. «Либо вы в автобусе, либо вне автобуса. Если вы в автобусе и при этом отстали, вы его обязательно разыщете. Если же вы с самого начала вне автобуса — то и черт с вами».

Но в 1959-м к гастролям Кизи еще не был готов. В отличие от Аллена Гинзберга, успевшего выпустить скандальную поэму «Вопль» и стать голосом поколения, Кизи только готовился написать роман, который станет его пропуском в автобус.

Роман

Фото: The Viking Press

«Я страшно заинтересован в работе самой своенравной птички в классе, Кена Кизи. Его книга может выйти по-настоящему мощной»,— написал в 1960 году преподаватель курса писательского мастерства в Стэнфорде и редактор издательства Viking Press Малкольм Коули в письме к своему другу и коллеге Пэту Ковичи, с которым они негласно боролись за звание самого крутого редактора издательского дома (62-летний Коули недавно выпустил «В дороге» Керуака, 75-летний Ковичи мог похвастаться «Гроздьями гнева» Стейнбека). Спустя два года в другом письме Коули отчитывался о результатах работы с Кизи: «Мы взяли „Пролетая над гнездом кукушки». Молодые сотрудники из штанов выпрыгивают от счастья. Очень интересно, как разделились мнения — Кизи максимально понятен молодой аудитории, и я единственный из стариканов, кто разделяет их уверенность, что книга будет успехом».

Малкольм Коули, 1963

Фото: Carl Van Vechten / Library of Congress

Коули, к которому Кизи в 1960 году пришел с черновиком «Пролетая над гнездом кукушки», оказался прав. В этом, впрочем, не было ничего удивительного. К началу 1960-х Коули был одним из патриархов американской литературы. Друг Стайн, Хемингуэя и Дос Пассоса, один из организаторов антифашистской Лиги американских писателей и политический активист, за которым с особым вниманием следил сенатор Джозеф Маккарти, на протяжении всей своей редакторской карьеры Коули занимался не только поиском новых имен, но и возвращением в литературу старых. В 1940-х он достал из небытия Фолкнера, который позже сказал, что «обязан ему всем», в 1950-х — составил антологию рассказов Фицджеральда и выпустил выверенную по черновикам версию романа «Ночь нежна», после чего Фицджеральда открыли заново, в начале 1960-х написал предисловие к сборнику рассказов Шервуда Андерсона «Уайнсбург, Огайо», и все вспомнили, что потерянное поколение не ограничивается тремя именами.

Параллельно с этим Коули с конца 1940-х в качестве приглашенного преподавателя читал университетские курсы — все считали это занятие блажью, а он всерьез верил в возможность вырастить новое поколение писателей, которое повторит международный успех его ровесников. Керуак и Кизи были первыми большими удачами этого проекта. С помощью Коули главные герои битников, а затем и хиппи вошли в литературу как благородные наследники Ремарка и Хемингуэя.

Сам Кизи никогда не мог толком рассказать, как именно технически он работал с Коули: «Я приходил к нему с набросками. Он всегда сначала задавал пару вопросов, я даже вспомнить их не могу, а потом я часа четыре гнал ему что-то про жизнь и про то, о чем хочу писать дальше. Все». Однокурсник Кизи по Стэнфорду и ученик Коули Ларри Макмёртри (Пулитцер за «Одинокого голубя», «Оскар» за адаптированный сценарий к «Горбатой горе»), например, был уверен, что главным редакторским оружием Коули в работе с ними был слуховой аппарат — он его на время встреч выключал.

«Пролетая над гнездом кукушки» в 1962 году вышла в Viking Press и сорвала банк. Роман о неудачном бунте против произвола и жестокости врачей мгновенно стал символом антипсихиатрического движения.

«Шесть тридцать, вспыхивает в спальне свет, санитары растолкали острых, и они слезают с постелей — натирать полы, вытряхивать пепельницы, зашлифовывать царапины на стене, где вчера закоротился один старик и отбыл в жуткой спирали дыма и запаха жженой резины. Катальщики спускают на пол мертвые ноги-колоды и как сидячие статуи ждут, чтобы кто-нибудь подогнал кресло. Овощи писают в постель, замыкают цепь звонка и электрошока, их сбрасывает на кафель, санитары обдают их из шланга, одевают в новое зеленое» — так в «Пролетая над гнездом кукушки» был описан утренний режим рядовой психиатрической больницы.

Уже в 1963 году, на следующий год после выхода романа, президент Кеннеди инициировал принятие Акта о психическом здоровье, согласно которому психиатрические учреждения из государственного ведения переходили в общественное, а их пациенты могли вести полноценную жизнь. Превратить психиатрические клиники в Аркадию не получилось, но в уничтожении тюремного режима Кизи поучаствовал.

Фильм

Права на экранизацию романа в том же 1962 году купил Кирк Дуглас. Звезда «Спартака» Стэнли Кубрика, опытный кинополитик и один из главных противников антикоммунистической «охоты на ведьм» в Голливуде оценил потенциал «Кукушки» и заплатил за права $47 тыс. Тут же была написана сценическая адаптация, ставшая основой для бродвейского спектакля, где Дуглас сыграл главную роль. Но на кино денег не было, к тому же он ждал своего режиссера. В 1964 года Дуглас в составе американской киноделегации оказался в Чехословакии, где познакомился с молодой звездой чешского кино Милошем Форманом, у которого только что вышел дебютный «Черный Петр». Дуглас рассказал ему про «Кукушку», они ударили по рукам, и Форману выслали по почте роман, который, разумеется, не пропустили на границе. Ответа от пионера чешской новой волны Дуглас, а потом и его сын Майкл, который выкупил у отца права на книгу, ждали десять лет. За это время Советский Союз ввел войска в Чехословакию, Форман оттуда сбежал, а семейство Дугласов успело похоронить всякие надежды на фильм. Его хотели снимать Кассаветес, Роуг, Раш и Фонда, но Дугласы медлили с решением. В 1974-м к ним наконец пришел Форман — к этому моменту уже гражданин США.

«Психиатрическая больница в „Кукушке» — это моя родина. И я оттуда вырвался. Никто не понимает этот материал лучше меня» — так, по воспоминаниям Майкла Дугласа, начался (и закончился) их разговор в 1974 году. Фильм, вышедший в прокат в следующем году, получил пять «Оскаров» (в том числе и для Формана за лучшую режиссуру), при мизерном бюджете в $3 млн собрал $163 млн и понравился всем, кроме собственно автора романа. Кизи не простил киношникам того, что они поменяли фигуру рассказчика. В книге повествование велось от лица персонажа по прозвищу Вождь Бромден, чье без того бесправное положение пациента психиатрической больницы усугублялось тем, что он являлся представителем коренного населения США. В Голливуде от этнического конфликта решили избавиться и сосредоточиться на одной теме. «Бунт одиночки» представлялся коммерчески более перспективным, чем геноцид индейцев. К тому же Форман, несмотря на протесты Кизи, который хотел видеть фильм в экспрессионистской стилистике «Кабинета доктора Калигари» Вилли Гамейстера, снял максимально реалистическую притчу о тоталитаризме. Впрочем, и политическая ситуация к середине 1970-х была уже совсем другой: революции не случилось, страна не вылезала из войн, а президент только что попался на прослушке политических оппонентов. Единственным, что связывало фильм Формана с духом оригинального романа, была фигура исполнителя главной роли: ровесник Кизи Джек Николсон, звезда «Беспечного ездока», хранил в своем образе память о неслучившейся мирной психоделической революции.

Практически одновременно с премьерой «Кукушки» президент Джеральд Форд, получивший Белый дом после Уотергейтского скандала, инициировал расследование деятельности «МК-Ультра» (программа была закрыта еще в 1964-м). Сидни Готлиб к этому моменту уже два года как был в отставке с высшей наградой ЦРУ «За заслуги в разведке» и жил на экоферме в Вирджинии, где разводил коз и питался большей частью йогуртами. Давать показания перед Конгрессом «доктор Смерть» (так позже называл Готлиба его адвокат) согласился при условии полного иммунитета. Кен Кизи на слушания не приехал: он к этому времени жил затворником в Орегоне и на публике не появлялся. По результатам расследования в Америке начался ввод протоколов информирования участников любых медицинских исследований — отныне государство следило за тем, чтобы его граждане были хотя бы минимально защищены от него самого. Не такой революции ждало поколение Кена Кизи, но, как говорил он сам, «Я всю жизнь рассказываю одну и ту же историю. С разными временами, именами и городами, но одну и ту же. Она о том, что маленький человек, если захочет, может победить большую систему — если не обманом, так с помощью воображения и юмора».

Читайте также:

• 
  
  

  
  Как поэма Аллена Гинзберга «Вопль» отстояла в суде право литературы на непристойность и стала гимном поколения

  
  

Подписывайтесь

на Telegram-канал Weekend

красота мира в каждом кадре

Регулярная потеха императора заключалась в следующем: человека замуровывали в бочку с крошечным отверстием, через которое, по убеждению Фридриха, должна была вылететь душа несчастного узника. Однажды он приказал хорошо накормить двух заключенных, после чего одного должны были отправить на охоту, а другого — спать. Все дело в том, что его крайне волновал вопрос: у кого из заключенных быстрее переварится обед. Способ ответить на него был достаточно прост: нужно было выпотрошить обоих.

В историю кошмарных опытов Фридрих окончательно вошел после того, как захотел узнать, каким был самый первый язык на Земле — язык Бога. Для этого двух младенцев сразу же после их появления на свет лишили всяческого взаимодействия с людьми. Экспериментатор полагал: когда голоса детей сформируются, язык, на котором они начнут разговаривать, будет тем, что использовали Адам и Ева. Опыт с треском провалился. Два несчастных изолированных ребенка вскоре погибли. 

Как Фрейд испортил жизнь Эмме Экштейн 

Благодаря поп-культуре за последние 40 лет Зигмунд Фрейд приобрел известность и стал культовым психологом, учения которого традиционно носят содержание сексуального характера. Практические опыты отца-основателя современной психологии действительно заслуживают внимания. Но особенно это касается дела Эммы Экштейн.

Вышеупомянутую женщину Фрейд лечил от нервной болезни. Он очень быстро определил, что причина недомогания пациентки кроется в ее чрезмерном пристрастии к мастурбации. Мы не можем с уверенностью сказать, верное ли он сделал заключение, однако выбранный им способ лечения совершенно точно оказался большой ошибкой.

Близкий друг Фрейда, врач-отоларинголог и психоаналитик Вильгельм Флисс должен был прооперировать нос Эммы Экштейн, поскольку коллеги решили, что между органами обоняния и страхом невротического или сексуального характера существует прямая связь. В результате Флисс забыл вытащить кусок марли длиной почти в полметра из полости, образовавшейся во время операции, занес туда инфекцию и вызвал обильное кровотечение, которое чуть не стоило пациентке жизни. Кроме того, лицо женщины было изуродовано. 

Эксперимент доктора Мани по смене пола 

Джон Мани был психологом, пользовавшимся репутацией пионера в области полового развития. К нему за помощью обратилась семья Реймер, после того как их восьмимесячному сыну Брюсу сделали неудачную процедуру обрезания и серьезно повредили половой член. Врач предложил кардинальное решение — поменять ребенку пол.

Доктор Мани утверждал, что социальные факторы оказывают влияние на то, кем будет воспринимать себя человек: мужчиной или женщиной.

Эксперимент имел катастрофические последствия. Мальчику давали гормональные препараты, воспитывали как девочку и изменили имя: теперь Брюс был Брендой. В подростковом возрасте мальчик узнал правду о себе и встал на длинную дорогу реабилитации. Пытаясь избавиться от воспоминаний об эксперименте, он взял себе новое имя — Дэвид.

Молодой человек смог жениться и усыновить троих детей. Однако когда эта история стала известна на весь мир, жена ушла из семьи. Не справившись с депрессией, Дэвид покончил жизнь самоубийством, выстрелив себе в голову.

У каждого большого открытия есть своя цена. Иногда принесенные жертвы действительно оправдывают себя. Но часто даже добровольное участие в медицинских опытах приводит к страшным последствиям. Возникает резонный вопрос: стоит ли наука человеческой жизни?

Психологи Ставропольской психиатрической больницы № 1 нашли новый подход к лечению психических заболеваний

Психологи Ставропольской психиатрической больницы № 1 нашли новый подход к лечению психических заболеваний

02 февраля 2017event

В 2016 году психологи реабилитационного центра СККСПБ №1 разработали собственную программу по психореабилитации. На три месяца пациенты реабилитационного центра стали участниками эксперимента – вместо традиционного восстановительного курса занимались в специальных тест-группах по новой программе.

В 2016 году психологи реабилитационного центра СККСПБ №1 разработали собственную программу по психореабилитации. На три месяца пациенты реабилитационного центра стали участниками эксперимента – вместо традиционного восстановительного курса занимались в специальных тест-группах по новой программе.
– После прохождения курса лечения человеку нужна реабилитация,– рассказывает автор нововведения, клинический психолог Анастасия Чембарисо- ва, – По-другому – восстановление. В нашей больнице реабилитация включает работу в группах – психообразовательных, нейрокогнитивных, творческих и др. Мы задались вопросом: а насколько эти группы эффективны? И можем ли мы стать более эффективными?
Традиционный вариант реабилитации: закрытая группа, изначально заданые темы. Сначала участники слушают лекцию, потом обмениваются мнениями, домашних заданий не предусмотрено.
Экспериментальный вариант расширил возможности пациента: в открытых группах темы выбирают сами пациенты, самостоятельно формулируют ответы с дальнейшим обсуждением и дополнением от ведущих. Участники постоянно ведут записи в тетради – и когда размышляют, и когда обсуждают, и когда делают выводы. Плюс регулярные домашние задания.
– В нашем эксперименте мы опираемся на инициативу и опыт пациентов, – поясняет Анастасия Борисовна. – Они участвуют в организации занятий на правах «со-ведущих». Самостоятельный поиск информации (по принципу проектной деятельности) повышает активность, вовлекает в планирование и оценку своей деятельности, улучшает запоминание.
В опросе приняли участие 16 человек, посещающих экспериментальную группу, и 11 человек, не посещающих её.
Контрольные тесты показывают, что первые даже спустя несколько месяцев сохраняют бодрость, легкость в общении, повышенную концентрацию и внимательность, признаются, что им «легче соображать», появилось желание что-то делать.
У вторых такой динамики не наблюдается.

Психологи делают вывод, что новый подход значительно эффективней, чем традиционный, справляется с задачей профилактики нарастания когнитивных нарушений.
В 2017 году эксперимент будет продолжен.

Коронавирус: в Британии попробуют совмещать вакцины, шизофрения повышает риск смерти

4 февраля 2021

Автор фото, Getty Images

Британское правительство решило провести эксперимент с прививками двумя видами вакцин, а первая партия российского препарата «Спутник-V» доставлена в Иран. Тем временем американские исследователи установили, что шизофрения резко повышает риск смерти при Covid-19.

С начала пандемии общее число заболевших Covid-19 в мире перевалило за 105 млн, более четверти из них приходится на США. Умерли 2,28 млн человек, выздоровели почти 80 млн, 106 тыс. сейчас находятся в критическом и тяжелом состоянии.

Список наиболее пострадавших стран не изменился: Россия в нем на пятом месте по числу заболевших (3,8 млн) и на шестом — по количеству летальных исходов (74 тыс.).

Новая методика

Британский министр по делам вакцинации Надим Захави выделил 7 млн фунтов на проведение эксперимента по использованию различных вакцин для первой и второй прививок от корнавируса.

Автор фото, Getty Images

Сейчас в Соединенном Королевстве в основном используются два препарата: производства Pfizer/BioNTech и Oxford/AstraZeneca. По действующей инструкции, пациент должен получить обе прививки какой-то одной из них.

Первоначальной целью опыта было обеспечить большую гибкость на случай затруднений с поставками того или иного препарата. Но теперь врачи говорят, что смешанная вакцинация может оказаться более эффективной и с медицинской точки зрения.

Профессор Оксфордского университета Мэтью Снейп сообщил Би-би-си, что по результатам опытов на животных при использовании разных вакцин вырабатывается больше антител.

Эксперимент на людях будет проводиться в Лондоне и еще шести городах с участием 800 добровольцев. Он продлится до лета, и до тех пор изменений в порядке массовой вакцинации не будет, заявил Надим Захави.

По словам Захави, массовая вакцинация в Британии уже приносит результат, и страна постепенно становится более безопасным местом с точки зрения распространения Covid-19.

К середине февраля число получивших первую инъекцию составит 15 млн человек, или почти четверть населения Британии. Будут полностью привиты граждане старше 70 лет, медики, социальные работники и другие группы риска.

Половина украинцев не хочет прививаться

Примерно половина 41-миллионного населения Украины пока не желают прививаться от Covid-19, напомнил в четверг премьер-министр Денис Шмыгаль.

Автор фото, Ivan Nikolayev\TASS

«Социологические исследования показывают готовность вакцинироваться немного менее половины украинцев, — сказал глава правительства. — Еще половина украинцев вакцинироваться не готова, это вопрос, конечно, коммуникации, разъяснительной работы, убеждения в том, что вакцины качественные, убеждения в том, что это нужно».

Между тем, в России доверие к вакцинации, судя по результатам опросов, примерно такое же. В декабре прошлого года ВЦИОМ сообщил, что прививку от коронавируса не хотят делать 52% россиян. Согласно данным другого опроса, на который ссылается РБК, в середине января вакцинироваться были готовы до 24% жителей.

Украина приступает к вакцинации позже большинства государств. В середине февраля сюда поступят первые 117 тыс. доз препарата Pfizer-BioNTech американского производства в рамках программы COVAX. В общей сложности Киев должен бесплатно получить от 8 до 16 млн доз вакцины.

Первая партия российской вакцины — в Иране

В четверг в Тегеран прибыла первая партия российской вакцины от коронавируса «Спутник-V». Иранские официальные СМИ сообщают, что самолетами иранской компании Mahan Airlines доставлено 500 тыс. доз препарата.

Автор фото, AFP

Иран заключил контракт на покупку 5 млн доз российской вакцины, которые, согласно заявлениям чиновников, будут доставлены в страну до конца февраля.

Помимо российской вакцины, Иран покупает также партию препарата производства компании AstraZeneca.

Духовный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи ранее заявил в телеобращении, что вакцины из Британии и США использовать нельзя, поскольку они «совершенно не вызывают доверия». Несмотря на это, глава иранского минздрава Саид Намаки в среду сообщил, что правительство приобретет 4,2 млн вакцины AstraZeneca.

Смертность от Covid-19 связана с шизофренией?

Данные по 7350 пациентам, заболевшим Covid-19 в Нью-Йорке в прошлом году, показали, что те из них, кто параллельно страдал от шизофрении, умирали в 2,67 раза чаще. Таким образом, этот диагноз оказывается вторым по значению фактором риска при заражении коронавирусом после возраста, опережая ожирение и диабет.

«Наше исследование демонстрирует, что люди, больные шизофренией, исключительно уязвимы для последствий Covid-19», — говорит психиатр Кэтлин Ньюмани из Медицинского центра NYU Langone в Нью-Йорке.

Природа этого явления не ясна, как и механизмы возникновения и развития шизофрении. Часть специалистов связывают высокую смертность от Covid-19 с образом жизни и поведением этой категории больных.

В частности, они нередко испытывают предубеждение против врачей и вовремя не обращаются за медицинской помощью.

Дело против ковид-диссидента

Британская полиция арестовала и начала расследование в отношении 73-летнего Пирса Корбина, брата бывшего лидера Лейбористской партии Джереми Корбина и известного коронаскептика. Его обвиняют в нарушении общественного порядка и намеренной дезинформации.

Автор фото, Getty Images

Корбин нарисовал листовки с изображением ворот нацистского лагеря смерти Аушвиц, над которыми вместо печально известного лозунга «Arbeit Macht Frei» («Труд делает свободным») было написано «Vaccines are safe path to freedom» («Вакцины — безопасный путь к свободе»).

Эксперимент Розенхана | New Scientist

В январе 1973 года журнал Science опубликовал девятистраничную статью, написанную профессором права и психологии Стэнфорда Дэвидом Розенханом, которая произвела фурор в СМИ и вызвала шок среди специалистов в области психического здоровья.

«Если здравомыслие и безумие существуют, — открыл газету Розенхан, — как мы их узнаем?»

В рамках исследования восемь «псевдопациентов» — сам Розенхан и семь добровольцев — явились в учреждения по всей стране с одинаковыми симптомами: они сообщили, что слышали голоса, которые говорили: «глухо, пусто, глухо».«Помимо нескольких биографических поправок по соображениям конфиденциальности, псевдопациенты использовали свои собственные жизненные истории. Все восемь были госпитализированы, и у них были диагностированы серьезные психические расстройства. Возникал вопрос: если на вас навесили ярлык психиатрической болезни, как вы докажете, что являетесь «вменяемым»?

Псевдопациенты провели от семи до 52 дней в психиатрических учреждениях; ни один сотрудник больницы не идентифицировал участников как фальшивых пациентов, хотя многие другие реальные пациенты выразили уверенность в том, что они были тайными агентами.«Вы журналист», — сказал один из них, как сообщает газета. В конце концов, псевдопациенты покинули все больницы вопреки советам врачей с диагнозом «ремиссия».

«[Мы] давно знали, что диагнозы часто бесполезны или ненадежны, но, тем не менее, мы продолжаем их использовать. Теперь мы знаем, что не можем отличить безумие от рассудка », — заключил Розенхан.

Бумага была не чем иным, как взрывчаткой. Опубликованный в то время, когда к психиатрии и ее учреждениям относился с крайним скептицизмом, он оказывал поддержку растущему антипсихиатрическому движению и использовался для оправдания тенденции к деинституционализации, когда крупные психиатрические больницы закрывались в пользу центров по оказанию помощи на базе общин.Даже спустя четыре десятилетия после публикации это исследование по-прежнему преподается на большинстве вводных курсов психологии.

Однако, возможно, это было не все, что казалось. Шестилетнее расследование реальной истории, стоящей за исследованием, выявило множество тревожных несоответствий, предполагающих, что в этом культовом эксперименте было несколько уровней обмана.

Этот секретный эксперимент обманом заставил психиатров диагностировать у здоровых людей шизофрению.

Это был секретный эксперимент.Были аспирант, домохозяйка, художник, педиатр, психиатр и трое психологов. Под вымышленными именами они ходили в 12 больниц по всей стране и утверждали, что слышат голоса. Их миссия заключалась в том, чтобы увидеть, что произойдет.

То, что они обнаружили, потрясло психиатрию.

Дэвид Розенхан, психолог из Стэнфордского университета, опубликовал результаты эксперимента в выпуске журнала Science за 1973 год. «О том, чтобы быть вменяемым в безумных местах», станет одним из самых влиятельных исследований в истории психиатрии.

По словам Розенхана, каждый из тех, кого он называл «псевдопациентами», рассказывал персоналу больницы о том, что слышал голоса, в которых использовались слова «пустой», «глухой» и «глухой удар». Псевдопациенты утверждали, что голоса были трудными для понимания, но звучали так, как если бы они принадлежали к тому же полу, что и фальшивые пациенты. Помимо заявлений о голосах и вымышленных имен и ложных занятий, псевдопа- ционеры, в том числе Розенхан, не придумывали ничего другого. Ни у кого из них не было серьезных психических заболеваний.

Все они были помещены в психиатрические отделения, после чего перестали сообщать о каких-либо психиатрических симптомах. Тем не менее, почти каждому участнику эксперимента был поставлен диагноз шизофрения. Их госпитализация длилась от семи до 52 дней. Врачи прописали им более 2000 таблеток, в том числе антипсихотические средства и антидепрессанты, от которых псевдопациенты в значительной степени отказались.

Персонал больниц часто неверно истолковывал поведение псевдопатией, чтобы соответствовать контексту психиатрического лечения.Например, псевдопациенты вели обширные записи, изучая обстановку в психиатрическом отделении. Одна медсестра, как сообщается, написала в таблице: «Пациент ведет себя письменно».

Хотя ни один из псевдопациентов не был разоблачен персоналом больницы, другие пациенты психиатрических отделений стали относиться к ним с подозрением. Согласно исследованию, в ходе нескольких из этих госпитализаций 35 пациентов выразили сомнение в том, что псевдопатенты действительно были психически больными.

Тем не менее выводы Розенхана были однозначными: все люди, симулирующие психическое заболевание, попадали в психиатрические отделения и после того, как перестали симулировать симптомы, оставались там в течение длительного времени.Он написал знаменитую фразу: «Совершенно очевидно, что в психиатрических больницах мы не можем отличить здравомыслящего от сумасшедшего».

Исследование было названо «катастрофой» и «альбатросом» для психиатрии. Его результаты вызвали интенсивные дебаты по поводу обоснованности психиатрических диагнозов и практик, а критики объявили исследование доказательством внутренних недостатков психиатрической помощи.

Многие психиатры осуждали методы и выводы исследования. Роберт Спитцер, которого называют отцом современной психиатрии, описал эксперимент Розенхана как «псевдонауку, представленную как науку.«Некоторые читатели указали, что псевдопациенты могли легко обмануть врачей, заявив о симптомах головных болей или боли в спине.

В письме в Science врач Фред М. Хантер раскритиковал идею о том, что участники эксперимента содержались в больницах, несмотря на нормальное поведение: «Псевдопатия не вела себя нормально. Если бы их поведение было нормальным, они бы подошли к медпункту и сказали: «Послушайте, я нормальный человек, который пытался понять, смогу ли я попасть в больницу, ведя себя безумно или говоря безумные вещи.Это сработало, и меня положили в больницу, но сейчас я хочу, чтобы меня выписали из больницы ». «

Есть термин для пациентов, которые приходят в больницу, симулируя болезнь с целью получить выгоду: это называется симуляцией. Пациенты могут злить себя по разным причинам, например, из-за приема обезболивающих или из-за места в больнице. И это может быть трудно отличить эти жалобы от настоящих страданий, будь то в психиатрии или в любой другой медицинской специальности.

В 2000 году психиатр Уильям Рид опубликовал в журнале статью о симуляции.Он писал, что «большинство общепринятых аксиом об отделении реальных пациентов от поддельных не выдерживают критики. Лжецы не могут надёжно ерзать или моргать больше, избегать зрительного контакта или использовать меньше деталей в своих объяснениях». Выявление симулятора часто требует длительного наблюдения, подозрений в том, что пациент симулирует болезнь, и сотрудничества с несколькими поставщиками услуг.

Критика Розенхана нанесла удар по обоснованности психиатрических диагнозов, и более поздние исследования показали, что разные психиатры часто приходят к разным выводам, когда их просят поставить диагноз одним и тем же пациентам.Тем не менее, исследования также показывают, что психиатрия не так уж сильно отличается от других медицинских специальностей: другими словами, врачи могут быть не лучше в диагностике состояний, не связанных с психическим здоровьем, таких как инсульт или остеоартрит.

Психиатрическая помощь значительно отличалась во время эксперимента Розенхана. Псевдопатия, похоже, легко находила доступные койки в психиатрических больницах. В газете нет упоминания о стоимости ухода или страховки. Розенхан описал ужасные условия, когда сотрудники избивали пациентов и выкрикивали ненормативную лексику, как будто это было обычным делом.

За десятилетия, прошедшие с момента публикации исследования, нехватка психиатрических коек превратилась в национальный кризис с длительным ожиданием стационарной помощи. Психиатрическое лечение сейчас недоступно для многих, даже для тех, у кого есть страховка. С другой стороны, законодательные собрания штатов и Конгресс приняли множество законов для защиты пациентов, получающих стационарную психиатрическую помощь.

Исследование Розенхана создало впечатление, что пациенты могут пойти в больницу, заявить, что слышат голоса, и зайти в любое психиатрическое отделение.Но это далеко не так, как сегодня практикуется психиатрическая помощь.

Вот как сегодня в больнице могут обратиться к пациенту, который поступает в отделение неотложной помощи с жалобами на галлюцинации. Одна или несколько медсестер будут проверять показатели жизнедеятельности, выполнять краткий осмотр и собирать часть истории болезни пациента. По крайней мере, один врач скорой помощи повторил бы процесс, снова опросив и осмотрев пациента. Лабораторные тесты могут включать анализ электролитов, анализ крови, уровень алкоголя, уровни щитовидной железы и исследования мочи для выявления наркотиков или инфекции.Врачи скорой помощи могут назначить компьютерную томографию головы или другое изображение, в зависимости от истории болезни пациента.

Если все это обследование ничем не примечательно, бригада отделения неотложной помощи может рассмотреть возможность консультации психиатра, если в больнице есть психиатры.

В дополнение к опросу и обследованию пациента психиатр просматривает карту пациента и любые доступные электронные записи из других учреждений для получения справочной информации. Если есть семья или друзья, психиатры пытаются поговорить с ними.А психиатрические бригады пытаются связаться с предыдущими поставщиками медицинских услуг или с кем-либо еще, кто может внести ясность в ситуацию. От начала до конца эти оценки могут занять несколько часов.

Сегодня пациентов обычно не помещают в психиатрические отделения только за то, что они говорят: «Я слышу голоса». Для госпитализации пациенты должны иметь симптомы психического расстройства, такие как слышимость голосов, депрессия и суицидальные наклонности, которые настолько серьезны, что вызывают проблемы с безопасностью или вызывают серьезные нарушения в повседневной жизни, такие как дисфункция на работе или дома.Если пациент был помещен в психиатрическое отделение, а затем внезапно исчезли симптомы, было бы трудно оправдать сохранение этого человека в психиатрическом отделении. Страхование перестанет оплачивать госпитализацию. Каждый день врачи должны документировать, почему кому-то нужно лечиться в больнице, а не в амбулаторных условиях.

Открытия Розенхана могут показаться руководителям больниц как нечто, что «никогда не могло произойти в моей больнице», и Розенхан ответил на эту критику в своей оригинальной статье.Сотрудники одной клинической больницы, очевидно, слышали о его исследовании и полагали, что они не сделают подобных ошибок с псевдопациентами. По словам Розенхана, он призвал их найти псевдопатологов, которых он отправит в их больницу. Позже сотрудники с высокой степенью уверенности заявили, что идентифицировали 41 псевдопациента, а затем Розенхан сообщил, что он вообще никого не отправлял.

Но некоторые исследования, которые пытались воспроизвести открытия Розенхана, фактически укрепили представление о том, что сегодняшняя психиатрия — это не та психиатрия, что была раньше.В небольшом исследовании 2001 года, например, наблюдали за семью людьми с хорошо задокументированными историями шизофрении, которые действительно находились в кризисной ситуации и обратились в приемные отделения психиатрической помощи; Шестерым из семи было отказано в лечении, часто из-за нехватки ресурсов. В книге 2004 года психолог Лорен Слейтер утверждала, что обращалась в девять отделений неотложной помощи и жаловалась на то, что слышит голоса, как в эксперименте Розенхана. Хотя она сообщает, что ей прописывали различные лекарства, она говорит, что ее не поместили ни в одно учреждение.

Спустя почти полвека после публикации эксперимент Розенхана оставил неизгладимое впечатление на психиатрию.

Исследователи продолжают предлагать методы повторения исследования — например, спрашивая психиатров, что они будут делать с подобными пациентами, или отправляя участников рандомизированных исследований в больницы для симуляции галлюцинаций. Хотя такие исследования могут пролить свет на то, как изменилось психическое здоровье с 1970-х годов, уже хорошо известно, что поимка самозванцев — сложная задача практически в любой области медицины.

Использование поддельных пациентов было радикальным способом раскрыть ограничения психиатрического лечения. Но жаль, что это посеяло давние сомнения в отношении психического здоровья.

Моррис работает врачом-психиатром в Медицинской школе Стэнфордского университета.

Подробнее

Вот что на самом деле представляют собой «психиатрические палаты»

Могут ли антидепрессанты предотвратить депрессию с профилактической целью?

Подростковая депрессия и самоубийства набирают обороты, как и использование смартфонов

РЕАЛЬНЫЕ ИСТОРИИ: эксперимент Розенхана

Это исследование было выполнено Дэвидом Розенханом .Это известное натуралистическое наблюдение, в которое включены аспекты полевого эксперимента. Эксперимент Розенхана или эксперимент Тэда проводился для определения надежности и обоснованности психиатрического диагноза. Экспериментаторы симулировали галлюцинации, чтобы попасть в психиатрические больницы, а потом действовали нормально. Им поставили диагноз психического расстройства и назначили антипсихотические препараты. Исследование было проведено психологом Дэвидом Розенханом, профессором Стэнфордского университета, и опубликовано журналом Science в 1973 году под заголовком «О том, чтобы оставаться в здравом уме в безумных местах» .Это считается важной и влиятельной критикой психиатрического диагноза. Утверждалось, что эксперимент был сфабрикован.

Главное здание больницы Святой Елизаветы (1996 г.), расположенное в Вашингтоне, округ Колумбия, в настоящее время заколочено и заброшено, было одним из мест проведения эксперимента Розенхана. Исследование Розенхана состояло из восьми частей. В первой части использовались здоровые партнеры или «псевдопатенты» (три женщины и пять мужчин, включая самого Розенхана), которые на короткое время симулировали слуховые галлюцинации в попытке попасть в 12 психиатрических больниц в пяти штатах США.Все были госпитализированы, и у них были диагностированы психические расстройства. После госпитализации псевдопациенты вели себя нормально и сказали персоналу, что чувствуют себя хорошо и больше не испытывали никаких дополнительных галлюцинаций. Все были вынуждены признать, что страдают психическим заболеванием, и должны были согласиться на прием антипсихотических препаратов в качестве условия их освобождения. Среднее время, которое пациенты находились в больнице, составило 19 дней. У всех, кроме одного, до выписки была диагностирована шизофрения «в стадии ремиссии».

Во второй части его исследования оскорбленная администрация больницы потребовала от Розенхана послать в ее учреждение псевдопатологов, которых затем обнаружил бы персонал.Розенхан согласился, и в следующие недели из 250 новых пациентов персонал идентифицировал 41 как потенциального псевдопациента, причем двое из них получили подозрения как минимум от одного психиатра и еще одного сотрудника. На самом деле Розенхан не отправлял в больницу псевдопатологов.

Слушая лекцию Р. Д. Лэйнга, который был связан с антипсихиатрическим движением, Розенхан задумал эксперимент как способ проверить надежность психиатрических диагнозов. Лекции Лэйнга об антипсихиатрическом движении: Лэйнг утверждал, что шизофрения — это « теория, а не факт », и отвергал « медицинскую модель психического заболевания », особенно употребление наркотиков.

В исследовании сделан вывод, что «очевидно, что мы не можем отличить разумных от сумасшедших в психиатрических больницах», а также проиллюстрирована опасность дегуманизации и навешивания ярлыков в психиатрических учреждениях. Он предположил, что использование общественных психиатрических учреждений, которые сосредоточены на конкретных проблемах и формах поведения, а не на психиатрических ярлыках, могло бы быть решением, и рекомендовал обучение, чтобы психиатрические работники были лучше осведомлены о социальной психологии своих учреждений.

Вот 7-минутное видео , подводящее итоги исследования.

Однако Розенхан был не единственным критиком психиатрии в то время. Спустя два года после Розенхана в фильме «Пролетая над гнездом кукушки» (1975) были показаны многие из тех же проблем в области психического здоровья. Он получил премию «Оскар» за лучший фильм. Смотрите трейлер ниже.

Исследование Розенхана в любом случае ничего не доказало

Печально известное исследование Дэвида Розенхана 1973 года «О том, как быть нормальным в безумных местах», недавно было в новостях.В оригинальном исследовании, опубликованном в известном журнале Science, участвовали Розенхан, психолог из Стэнфордского университета, и несколько других здоровых «псевдопациентов», симулирующих психотические симптомы, чтобы попасть в больницы в пяти штатах США.

Главное здание больницы Святой Елизаветы в Вашингтоне, округ Колумбия, теперь заколоченное и заброшенное, было одним из участков исследования Розенхана.

Источник: общественное достояние

Поскольку Розенхан и другие были диагностированы психиатрами как психиатры, обследовавшие их, Розенхан уверенно заключил: «Совершенно очевидно, что мы не можем отличить здравомыслящих от душевнобольных в психиатрических больницах.»Исследование впоследствии было истолковано как признание недействительности психиатрии и ее диагноза в целом.

В недавней книге Сюзанны Кахалан под названием Великий претендент утверждается, что Розенхан сфабриковал свои данные. Независимо от того, был ли Розенхан виновен в мошенничестве, ясно одно: исследование Розенхана вообще ничего не доказало. Даже психиатр Сас, который вместе с Розенханом был назван «антипсихиатром» (термин, который Сас ненавидел), знал, что исследование было чепухой.Все было основано на обмане.

На самом деле, единственное, что показало исследование, это то, что врачей можно обмануть, солгав им. Но в этом нет ничего нового: большинство из нас узнает это к начальной школе, симулируя симптомы, чтобы избежать школы или других детских обязанностей.

Какое отношение все это имеет к легитимности психиатрии или реальности психического заболевания? Многие медицинские заболевания, которые легко идентифицировать как таковые, диагностируются на основе симптомов (субъективных жалоб пациентов).Любой может прийти к врачу, пожаловаться на бессонницу, пройти диагностику и лечение от бессонницы. Точно так же мигрень, фибромиалгия, хроническая боль и целый ряд других реальных физических состояний диагностируются на основе субъективного отчета пациента.

Самая вопиющая проблема с исследованием Розенхана заключалась в том, что его «псевдопатенты» вовсе не были псевдопациентами — они были настоящими пациента, имитировавшими настоящую болезнь. Тот факт, что некоторые пациенты симулируют психическое заболевание и могут обмануть врачей, которые их обследуют, ничего не говорит о легитимности самих болезней.

Невролог Сеймур С. Кети, которого процитировал председатель DSM-III Роберт Спитцер, сформулировал это лучше всего: «Если бы я выпил литр крови и, скрывая то, что я сделал, пришел в отделение неотложной помощи любой больницы с рвотой кровью, Поведение персонала было бы вполне предсказуемым. Если бы они назвали меня кровоточащей язвенной болезнью и лечили меня, я сомневаюсь, что смогу убедительно утверждать, что медицинская наука не знает, как диагностировать это состояние ».

Тем не менее, исследование Розенхана было опубликовано в то время, когда общество созрело для своих выводов.Книга Саса 1961 года Миф о психическом заболевании стала бестселлером, и психиатрия стала выглядеть глупо из-за заявлений известных психиатров о том, что у нее есть ответы на все виды социальных недугов, от расизма до войны и бедности. Это, в сочетании с тем фактом, что психиатрия все еще считала гомосексуальность психическим расстройством, заставило общество серьезно усомниться в легитимности этой области в целом.

Тем не менее, здравый смысл в исследовании Розенхана показывает, что оно вообще не показало ничего удивительного.Некоторые люди могут заставить других поверить в то, что они больны. Но опять же, любой третьеклассник вам это скажет.

Когда фальшивые психические пациенты одурачили врачей

Как эксперимент Розенхана показал, что «очевидно, что мы не можем отличить здравомыслящих от сумасшедших в психиатрических больницах».

Дуэйн Хауэлл / The Denver Post через Getty Images Дэвид Розенхан. 1973.

Что значит быть вменяемым? Насколько надежно даже медицинские работники могут отличить здравомыслящего от сумасшедшего?

Психолог Др.Дэвид Розенхан из Стэнфордского университета давно интересовался этими извечными вопросами и в 1969 году разработал уникальный эксперимент, чтобы проверить их.

Розенхан и семь других совершенно нормальных субъектов тайно работали в различных психиатрических больницах с 1969 по 1972 год и вели себя безумно, чтобы проверить, могут ли врачи определить, что они фальсифицируют. Врачи не смогли.

Как проводился эксперимент Розенхана

Wikimedia CommonsSt. Больница Элизабет в Вашингтоне, округ Колумбия.C., одно из мест, использованных в эксперименте Розенхана.

Восемь здравомыслящих субъектов эксперимента Розенхана побывали в 12 разных психиатрических больницах, все, кроме одной, государственного или федерального, расположенных в пяти штатах США. Эти псевдопациенты состояли из трех женщин и пяти мужчин, включая самого Розенхана, чьи профессии варьировались от психолога до художника.

Участники приняли вымышленные имена и профессии, и им было приказано назначить встречи в больницах и заявить, что они слышали странные голоса, бормочущие такие слова, как «пустой» и «пустой» (эти слова должны были вызвать экзистенциальный кризис, как в , «Моя жизнь пуста и пуста»).На основании этих назначений каждый псевдопациент был госпитализирован в больницу, с которой они связались.

Согласно знаменательному отчету 1973 года, который Розенхан опубликовал о своем эксперименте, О том, чтобы быть вменяемым в безумных местах , «ни один из псевдопациентов действительно не верил, что их так легко госпитализируют».

Не только все псевдопациенты были госпитализированы, но и всем, кроме одного, был поставлен диагноз шизофрения (другим диагнозом был «маниакально-депрессивный психоз»).Все, что они делали, — это симулировали слуховые галлюцинации. У них не было никаких других симптомов и они не придумывали никаких ложных подробностей о своей жизни, кроме своего имени и профессии. Но у них диагностировали серьезные психологические расстройства.

После того, как лечили в больницу и поставили диагноз, псевдопациенты остались сами по себе. Никто не знал, когда врачи сочтут их годными для освобождения или когда сначала узнают, что они притворяются.

Тревожные результаты

Национальная медицинская библиотека США Пациент (не участвовавший в эксперименте Розенхана) в больнице Св.Больница Элизабет. Примерно 1950-е годы.

По словам Розенхана, в начале эксперимента пациенты больше всего беспокоились о том, что они будут «немедленно разоблачены как мошенники и сильно смущены». Но, как выяснилось, на этот счет волноваться не стоило.

Розенхан писал, что ни у одного из псевдопациентов была «неспособность распознать вменяемость», и ни один из них не был обнаружен персоналом больницы. У псевдопатологов не было никаких новых симптомов, и они даже сообщили, что странные голоса утихли, но врачи и персонал продолжали верить, что их диагнозы были правильными.

Фактически, персонал больницы наблюдал бы за совершенно нормальным поведением псевдопациентов и охарактеризовал бы его как ненормальное. Например, Розенхан посоветовал псевдопациентам делать заметки о своем опыте. И одна медсестра, которая наблюдала за этой записью, написала в ежедневном отчете, что «пациент ведет себя письменно».

По мнению Розенхана, врачи и персонал предполагали, что их диагноз был правильным, и работали бы в обратном направлении, переосмысливая все, что они наблюдали, так, чтобы оно соответствовало этому диагнозу:

«Учитывая, что пациент находится в больнице, у него должно быть психологическое расстройство.А учитывая, что он неуравновешен, непрерывное письмо должно быть поведенческим проявлением этого нарушения, возможно, подмножеством компульсивного поведения, которое иногда коррелирует с шизофренией ».

Аналогичным образом, одним из псевдопациентов был мужчина, который описал свою домашнюю жизнь, правдиво сообщив, что у него были теплые отношения с женой, с которой он иногда ссорился, и детьми, которых он минимально шлепал за плохое поведение. Но поскольку он был помещен в психиатрическую больницу и у него была диагностирована шизофрения, в его отчете о выписке говорилось, что «его попытки контролировать эмоциональность с женой и детьми прерываются вспышками гнева, а в случае детей — шлепками.”

Если бы этот человек не был пациентом психиатрической больницы, его обычная повседневная семейная жизнь, конечно, не была бы описана в таких мрачных тонах.

«На диагноз никоим образом не повлияли относительное состояние здоровья и обстоятельства жизни псевдопациента», — писал Розенхан. «Скорее, произошло обратное: восприятие его обстоятельств было полностью сформировано диагнозом».

Библиотека Конгресса / Wikimedia Commons Пациент сидит в больнице Святой Елизаветы.1917.

И, помимо того, что они упорно придерживались своего диагноза, персонал больницы относился к псевдопациентам холодно. Взаимодействие с персоналом варьировалось от в лучшем случае бескорыстного до оскорбительного в худшем. Даже когда псевдопациенты пытались общаться с персоналом в дружеской разговорной манере, ответы были поверхностными (если вообще давались).

Но в то время как персонал больницы плохо относился к псевдопациентам и никогда не осознавал, что они притворяются, у реальных пациентов часто не было проблем с их обнаружением.Когда исследователи смогли отследить данные, 35 из 118 реальных пациентов открыто обвинили псевдопатологов в фальсификации, а некоторые прямо заявили: «Вы не сумасшедшие. Вы журналист или профессор ».

Тем не менее, доктора так и не поумнели. В конечном итоге псевдопатологи были выписаны — срок пребывания составлял от 7 до 52 дней, в среднем 19 дней, — но все с тем же диагнозом, с которым они были госпитализированы. Однако их отпустили, так как врачи решили, что их состояние «в стадии ремиссии».”

Как писал Розенхан:

«Ни разу во время госпитализации не возникало никаких вопросов по поводу симуляции псевдопациента. В больничных записях также нет никаких указаний на то, что состояние псевдопациента было подозрительным. Скорее, есть убедительные доказательства того, что когда-то считавшегося шизофреником, псевдопациента придерживались этого ярлыка. Если псевдопациент должен был быть выписан, он, естественно, должен быть «в ремиссии»; но он не был в здравом уме и, по мнению учреждения, никогда не был в здравом уме.”

Наследие эксперимента Розенхана

Дэвид Розенхан обсуждает то, что показал его эксперимент

«Совершенно очевидно, что в психиатрических больницах мы не можем отличить здравомыслящих от душевнобольных», — написал Розенхан в начале своего заключения.

Розенхан предположил, что готовность больниц принимать здравомыслящих людей является результатом так называемой ошибки «типа 2» или «ложноположительной» ошибки, которая приводит к большей готовности диагностировать здорового человека как больного, чем больного как здорового.Такое мышление до некоторой степени понятно: неспособность поставить диагноз больному человеку обычно имеет более серьезные последствия, чем неправильный диагноз здорового человека. Однако последствия последнего могут быть плачевными.

Так или иначе, результаты эксперимента Розенхана произвели фурор. Людей удивляла ненадежность психиатрических диагнозов и легкость, с которой был обманут персонал больниц.

Однако некоторые исследователи раскритиковали эксперимент Розенхана, заявив, что нечестное сообщение псевдопатией о своих симптомах сделало эксперимент недействительным, поскольку самоотчеты пациентов являются одним из краеугольных камней, на которых строятся психиатрические диагнозы.

Но другие исследователи подтвердили методы и результаты Розенхана, а некоторые даже частично воспроизвели его эксперимент и пришли к аналогичным выводам.

Конечно, даже Розенхан не был первым американцем, который таким образом пролил свет на темную сторону системы психического здоровья.

Wikimedia Commons Нелли Блай

В 1887 году журналистка Нелли Блай оказалась в психиатрической лечебнице под прикрытием и опубликовала свои выводы как Десять дней в доме сумасшедших .

Блай тоже пришел к выводу, что многие другие пациенты были такими же «вменяемыми», как и она, и были отправлены в приют несправедливо. Работа Блая привела к расследованию большого жюри, которое попыталось сделать психиатрические экспертизы более тщательными, чтобы убедиться, что менее «здравомыслящие» люди были помещены в лечебные учреждения.

Спустя почти столетие Розенхан показал, что профессионалам в области психического здоровья еще предстоит пройти долгий путь, чтобы надежно и последовательно отличать здравомыслящих от сумасшедших.

После того, как результаты эксперимента Розенхана были опубликованы, Американская психиатрическая ассоциация изменила Диагностическое и статистическое руководство по психическим расстройствам . В новой версии руководства, опубликованной в 1980 году, был представлен более подробный список симптомов каждого психического заболевания и говорилось, что для постановки диагноза пациенту с определенным расстройством необходимо наличие нескольких симптомов, а не только одного.

Эти изменения в руководстве сохранились до наших дней, хотя еще предстоит окончательно определить, удалось ли им предотвратить ложные диагнозы.Возможно, эксперимент Розенхана удастся повторить сегодня.

Новые исследования вызывают сомнения

Поскольку псевдопациенты эксперимента Розенхана никогда не смогли бы рассказать о своем участии, и поскольку относительно мало было авторитетно написано о ходе самого исследования, этот эксперимент стал трудно обсуждать и критиковать — просто не было многого, что можно было бы обсудить. Спорить с. Однако последующие исследования, в которых использовалась документация, не раскрытая в ходе первоначального эксперимента, в конечном итоге обнаружили ошибку в исследовании Розенхана.

В своей книге 2019 года об эксперименте Розенхана The Great Pretender журналист Сюзанна Кахалан процитировала обнаруженные первоисточники, такие как переписка, дневниковые записи и отрывки из незаконченной книги Розенхана. И такая документация, как обнаружил Кахалан, фактически противоречила результатам, опубликованным Розенханом по некоторым вопросам.

Например, Кахалан утверждал, что сам Розенхан, когда он работал под прикрытием в учреждении в рамках своего собственного эксперимента, сказал тамошним врачам, что его симптомы были довольно серьезными, что могло бы объяснить, почему ему так быстро поставили диагноз.Это важно, потому что противоречит отчету Розенхана, в котором утверждалось, что он сообщил врачам о некоторых относительно легких симптомах, и именно поэтому диагнозы этих врачей выглядели чрезмерно остроумными.

Кроме того, когда Кахалан наконец смог выследить одного из псевдопациентов, он резюмировал свой опыт в учреждении одним словом — «положительный» — решительным опровержением ужасов, которые якобы пережили участники Розенхана. Но Розенхан якобы проигнорировал эти данные при составлении отчета.

«Розенхан интересовался диагностикой, и это нормально, но вы должны уважать и принимать данные, даже если они не подтверждают ваши предубеждения», — сказал Гарри Лэндо.

Если такие утверждения верны и эксперимент Розенхана не совсем подтвердил его цель, кто знает, как могла развиваться курс психиатрической помощи в США за прошедшие с тех пор десятилетия.

После этого взгляда на эксперимент Розенхана прочтите печально известный эксперимент Милгрэма и Стэнфордский тюремный эксперимент.Затем загляните в психиатрические дома прошлых десятилетий.

Что такое психиатрия?

Все темы

Психиатрия — это отрасль медицины, специализирующаяся на диагностике, лечении и профилактике психических, эмоциональных и поведенческих расстройств.

Психиатр — это врач (MD или D.O.), специализирующийся на психическом здоровье, включая расстройства, связанные с употреблением психоактивных веществ. Психиатры обладают квалификацией для оценки как психических, так и физических аспектов психологических проблем.

Люди обращаются за психиатрической помощью по многим причинам. Проблемы могут быть внезапными, например, паническая атака, пугающие галлюцинации, мысли о самоубийстве или слышание «голосов». Или они могут быть более долгосрочными, например, чувство печали, безнадежности или тревоги, которые, кажется, никогда не исчезают, или проблемы с функционированием, из-за чего повседневная жизнь кажется искаженной или неконтролируемой.

Диагностика пациентов

Поскольку они являются врачами, психиатры могут заказывать или проводить полный спектр медицинских лабораторных и психологических тестов, которые в сочетании с беседами с пациентами помогают составить картину физического и психического состояния пациента.Их образование и клиническая подготовка позволяют им понять сложную взаимосвязь между эмоциональными и другими медицинскими заболеваниями и взаимосвязью с генетикой и семейным анамнезом, оценить медицинские и психологические данные, поставить диагноз и работать с пациентами для разработки планов лечения.

Конкретные диагнозы основаны на критериях, установленных в Диагностическом и статистическом руководстве APA по психическим расстройствам ( DSM-5 ), которое содержит описания, симптомы и другие критерии для диагностики психических расстройств.

Какие методы лечения используют психиатры?

Психиатры используют различные методы лечения, включая различные формы психотерапии, лекарства, психосоциальные вмешательства и другие методы лечения (такие как электросудорожная терапия или ЭСТ), в зависимости от потребностей каждого пациента.

Психотерапия, иногда называемая разговорной терапией, — это лечение, которое включает разговорные отношения между терапевтом и пациентом. Его можно использовать для лечения широкого спектра психических расстройств и эмоциональных проблем.Целью психотерапии является устранение или контроль выводящих из строя или тревожных симптомов, чтобы пациент мог лучше функционировать. В зависимости от степени проблемы лечение может длиться всего несколько сеансов в течение недели или двух или может длиться несколько сеансов в течение нескольких лет. Психотерапию можно проводить индивидуально, в паре, в семье или в группе.

Есть много форм психотерапии. Существуют психотерапия, которая помогает пациентам изменить поведение или образ мышления, психотерапия, которая помогает пациентам исследовать влияние прошлых отношений и опыта на поведение в настоящем, а также психотерапия, предназначенная для решения других проблем особым образом.Когнитивно-поведенческая терапия — это целенаправленная терапия, направленная на решение проблем. Психоанализ — это интенсивная форма индивидуальной психотерапии, требующая частых сеансов в течение нескольких лет.

Большинство лекарств используются психиатрами почти так же, как лекарства для лечения высокого кровяного давления или диабета. После тщательного обследования психиатры могут назначить лекарства для лечения психических расстройств. Хотя точный механизм действия психиатрических препаратов полностью не изучен, они могут благотворно модулировать химические сигналы и коммуникации в мозгу, что может уменьшить некоторые симптомы психических расстройств . Пациентам, проходящим длительное медикаментозное лечение, необходимо периодически встречаться со своим психиатром, чтобы контролировать эффективность лекарств и возможные побочные эффекты.

Класс лекарств

• Антидепрессанты — используются для лечения депрессии, панического расстройства, посттравматического стрессового расстройства, тревоги, обсессивно-компульсивного расстройства, пограничного расстройства личности и расстройств пищевого поведения.
• Антипсихотические препараты — используются для лечения психотических симптомов (бред и галлюцинаций), шизофрении, биполярного расстройства.
• Седативные средства и анксиолитики — используются для лечения тревоги и бессонницы.
• Снотворные — , используемые для того, чтобы вызывать и поддерживать сон.
• Стабилизаторы настроения — используются для лечения биполярного расстройства.
• Стимуляторы — используются для лечения СДВГ.

Психиатры часто назначают лекарства в сочетании с психотерапией.

Иногда используются и другие методы лечения. Электросудорожная терапия (ЭСТ) — медицинское лечение, которое включает в себя приложение электрического тока к мозгу, — чаще всего используется для лечения тяжелой депрессии, которая не поддается лечению другими методами.Глубокая стимуляция мозга (DBS), стимуляция блуждающего нерва (VNS) и транскраниальная магнитная стимуляция (TMS) — вот лишь некоторые из новейших методов лечения, используемых для лечения некоторых психических расстройств. Световая терапия используется для лечения сезонной депрессии.

Психиатрическая подготовка

Чтобы стать психиатром, человек должен закончить медицинский институт и сдать письменный экзамен на получение государственной лицензии на занятие медицинской практикой, а затем пройти четырехлетнюю ординатуру по психиатрии. Первый год обучения в ординатуре обычно проходит в больнице, где работают пациенты с широким спектром медицинских заболеваний.Затем стажер-психиатр тратит как минимум три дополнительных года на изучение диагностики и лечения психического здоровья, включая различные формы психотерапии и использование психиатрических препаратов и других методов лечения. Обучение проходит в условиях стационара, амбулатории и отделения неотложной помощи.

После прохождения ординатуры большинство психиатров сдают добровольный письменный и устный экзамен, проводимый Американским советом психиатрии и неврологии, чтобы стать психиатром, имеющим статус «сертифицированного» психиатра.Их необходимо повторно сертифицировать каждые 10 лет.

Некоторые психиатры также проходят дополнительную специализированную подготовку после четырех лет общей психиатрической подготовки. Они могут быть сертифицированы в:

• Детская и подростковая психиатрия
• Гериатрическая психиатрия
• Судебная (судебная) психиатрия
• Психиатрия наркозависимости
• Лекарство от боли
• Психосоматическая (разум и тело) медицина
• Лекарство от сна

Некоторые психиатры выбирают дополнительную подготовку по психоанализу или психиатрическим исследованиям.

Где работают психиатры?

Психиатры работают в различных учреждениях, включая частные практики, клиники, больницы общего профиля и психиатрические больницы, университетские медицинские центры, общественные учреждения, суды и тюрьмы, дома престарелых, промышленность, правительство, военные учреждения, программы реабилитации, отделения неотложной помощи, программы хосписов и т. Д. и многие другие места. Около половины психиатров в США ведут частную практику, а многие психиатры работают в разных учреждениях.В США около 45 000 психиатров (

).

В чем разница между психиатром и психологом?

Психиатр — врач (закончил медицинский институт и ординатуру) со специальной подготовкой в ​​области психиатрии. Психиатр может проводить психотерапию и назначать лекарства и другие виды лечения.

Психолог обычно имеет ученую степень, чаще всего в области клинической психологии, и часто имеет обширную подготовку в области исследований или клинической практики.Психологи лечат психические расстройства с помощью психотерапии, а некоторые специализируются на психологическом тестировании и оценке.

Дополнительные ресурсы

[Размышления детского психиатра о диагностике и госпитализации в психиатрии взрослых: опыт Дэвида Розенхана]

В 1970-х Дэвид Розенхан и еще семь человек были госпитализированы в двенадцать разных психиатрических больниц, притворившись, что слышали голоса, произносящие такие слова, как «пустота», «глухой звук», «глухой удар».Они были немедленно госпитализированы с диагнозом шизофрения, а у одного из них — биполярное состояние. Сразу после поступления в больницу они вернулись к нормальному поведению. Ни у кого из них не было психиатрического анамнеза. Тем не менее, они были освобождены через промежуток времени от 7 до 52 дней, в среднем 19 дней. Диагноз выпуска был такой же, как и при поступлении с добавкой «в ремиссии». Д. Розенхан указывает на контекстуальный и неясный аспект диагноза и подчеркивает тот факт, что, по всей видимости, невозможно считать нормальным человека, помещенного в психиатрическую больницу.Психиатрические ярлыки приклеиваются к коже. Д. Розенхан описывает вездесущую скуку в психиатрической больнице и общий набор, который ведет к деперсонализации. К. Чиланд дает некоторые уточнения относительно того, что побудило Д. Розенхана предпринять такой «эксперимент». Она анализирует реакцию американского психиатрического сообщества, которое чувствовало себя атакованным в своих знаниях, вплоть до полного отклонения сообщения. Действительно, критика касалась контекстуального аспекта диагностики в рамках гештальтпсихологии и призывала к необходимому осознанию того, что испытывает госпитализированный пациент.Вместо того чтобы искать решения, чтобы предотвратить негативные эффекты психиатрической больницы, эффекты, которые присущи любому учреждению в целом, сообщество отвергло эксперимент Розенхана как основанный на подделке. Должен ли детский психиатр чувствовать себя абсолютно невиновным? Опасность навешивания ярлыков существует для детей и их родителей. Хотя односторонний выбор в динамическом противоречии между сегрегацией и интеграцией невозможен, тем не менее необходимо сохранять бдительность в отношении учреждений, даже в детских садах, чтобы не заключить ребенка в тюрьму в отверженных или застойных отношениях.

.